— Я в душ.
Вот тут уже Шалый не выдержал. Перегородил путь, уперев руку в стену.
— Поля, посмотри на меня.
Полина спорить не стала. Чуть задрала голову и спокойно посмотрела на него. Алексей внутренне вздрогнул. Ещё ни разу за всё общение с Полей он не видел у неё такого взгляда — отрешенного, совершенно пустого. Замкнутого.
— Черт побери, девочка, хорош, а?!
— Лёша, я хочу спать. Правда. Дай мне, пожалуйста, пройти в ванную. Я хочу умыться.
— А я хочу с тобой поговорить!
— О чем, Лёша? О бое, в котором ты примешь участие? Так не стоит. Правда, не стоит. Зачем?
Если бы он видел Полину впервые в жизни, то поверил бы ей. Обманулся её мягкой, почти ласковой улыбкой, ровному голосу, которым общаются с малознакомыми людьми, стремясь сохранить дистанцию и нейтралитет. Ничем не обидеть, не оскорбить.
Но он никак не мог смириться с подобным тоном и взглядом от своей девочки, которую практически с первого дня считывал по мимике, и от которой был без ума.
— Конечно, не стоит. Ты как услышала про бой, сама не своя стала. Не так что ли?
Поля покачала головой.
— Я хочу спать, Лёша.
— Что ты заладила со сном и ванной, Поля! — он старался сдерживаться, не повышать голоса, хотя и хотелось заорать, встряхнуть её, чтобы она не смела закрываться от него. — Успеешь. И я успею. Вымою тебя собственнолично. А сейчас я прошу — перестань вести себя так, словно ничего не произошло.
— А ничего и не произошло, Лёша. Спасибо за вечер, за прогулку. Она была чудесная. Всё чудесно. Правда. Мне очень понравилось. А бой… Дерись. Это твоё решение. Твой выбор.
— И ты не хочешь знать, с кем я буду драться на ринге?
Алексей не без какого-то мазохического удовольствия заметил, как чуть побледнела Полина.
— А что тут знать, Лёша? Или ты, или Сергей вызвали друг друга на бой. Я умею складывать дважды два.
Умная девочка.
— И всё? Ни упреков, ни скандалов?
Она медленно улыбнулась.
— Нет. С чего мне скандалить?
На жалкую секунду в её голове промелькнула ирония. Или ему показалось?
Шалый прищурился. Ему всё больше не нравилось то, как выглядела и что говорила Полина. Она возвела между ними стену и не желала её разрушать.
Алексей, ничего не говоря, убрал руку от стены и чуть отошел в сторону.
— Спасибо.
Она, не посмотрев на него, прошла вглубь квартиры и сразу направилась в ванную. Почему он был уверен на сто процентов, что если сейчас подойдет к двери, то она окажется закрытой?
Алексей, снова выругавшись, прошёл в гостиную и рухнул на диван.
Да, шикарное завершение вечера, мать вашу.
Он не планировал рассказывать про бой Поли. Выйдут они на ринг с Барановым, разомнутся, померяются силами. Всё. Если парень желает получить по морделица, пожалуйста. Алексей так же не сомневался в том, что отхватит и он сам. Но, по правилам любительских боев в «Берлоге», до повреждений и сильных травм дело не доводили. Объяснить синяки Полине он уж как-нибудь смог бы. Шалый понимал, что обманывает Полю. Но! Черт возьми, он — мужчина, и он принимает решения. Есть в жизни ситуации, о которых не стоит знать девочкам. Разборки между соперниками — норма. А они с Барановым соперники.
Но чертова заноза вины глубоко засела в душе Шалова. Стоило вспомнить растерянные глаза Полины, которые она отводила от него, пряча, и сразу же хотелось всё послать к чертовой матери, и обнимать, целовать Полину до одурения, пока её губы не припухнут от его ласк. Тело скрутило знакомой волной желания. Вот как такое возможно, Шалый? Взрослый мужик, а запутался в трех соснах.
Не подойти, не объясниться с девочкой Полей. Что он ей скажет? Что подсел на неё, что впустил в сердце, что дышать ему тяжело в её отсутствие? Что она забрала его сердце себе? Так это романтическая чушь, о которой поют в песнях. В жизни — иначе. В жизни важны поступки, а не слова.
Полине нужна передышка. Нужны новые эмоции, и, желательно, положительные. Он тут кое-что поузнавал, о том, как она жила прошедший год. Хреново она жила. Делала только вид.
Услышав, как открывается дверь ванной комнаты, Алесей посмотрел в ту сторону.
Поля вышла, кутаясь в халат.
Она прикрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и негромко произнесла:
— Лёша, мне пора выходить на работу. Что-то я засиделась в отпуске.
Шалый сжал губы.
— Хорошо. С понедельника выйдешь.
— Спасибо.
Этой ночью Поля спала, максимально отодвинувшись от него на кровати. Подтянула ноги к груди, приняв позу эмбриона. Алексей честно пытался её не трогать. Она дала понять, что, несмотря на её слова, сводящиеся к «ничего не случилось», она обижена. Как это чисто по-женски! Почему нельзя просто вывалить на него всё, что в душе? Шалый скривился от своих мыслей. Поля не истеричка и не будет закатывать ему скандал с битьем посуды. На него всё дерьмо вывалила бы любая другая его прежняя знакомая, но не Поля.
Через полчаса он не выдержал и притянул девушку к себе. Как оказалось, она не спала. Он почувствовал её первый порыв сопротивления — она уперла раскрытые ладони ему в грудь. Но потом передумала и, тихо, протяжно выдохнув, удобно устроилась у него на груди, как она делала все предыдущие ночи.
Вот и славно. Пусть спит.
Утро началось значительно раньше обычного. Из-за того, что они легли уже на рассвете, Алексей думал, что проспят до двенадцати, как минимум. Из сна его выдернули шевеления Поли. Его девочка заегозила и попыталась вырваться из его крепких объятий.
— Спи, Поль, — не открывая глаз, пробормотал он.
Полина на мгновение замерла, а потом продолжила попытки убрать его руку с её талии.
— Да черт возьми, Поля!
— Леша, пусти. Мне надо… встать.
За годы службы да и потом не менее активной работы, Алексей привык быстро реагировать на изменяющиеся условия. Поэтому распахнул глаза и повернул голову в сторону Полины.
Интуиция его не подвела.
Полина лежала и морщилась. Не зря его что-то насторожило в голосе.
— Поля?
Девушка снова поморщилась.
— Дай, я встану. Мне обезболивающее надо выпить. Месячные приходят, живот очень сильно тянет вниз.
— Лежи, я сам всё принесу.
Месячные. Значит, всё-таки его девочка не забеременела.
Пока он рылся в таблетках, которых у него было предостаточно, и он мог оказать первую медицинскую помощь даже человеку с огнестрельным ранением, пытался проанализировать свои чувства.
Он испытывал сожаление. Вот так вот неожиданно даже для себя…
Найдя обезболивающее и налив воды в стакан, Алексей вернулся в спальню, где обнаружил Полю с гримасой боли на лице и с подтянутыми к животу ногами. Она охватила колени и закусила губу.
— Так больно, Поль?
Он быстро преодолел расстояние до кровати и протянул стакан.
— Давай-ка, милая.
Сердце лихорадочно билось в груди. Он сотни, если не тысячу раз видел боль. Множество раз испытывал её сам. Даже имел огнестрел да и ножичком его пытались разукрасить. Но ни разу за свою сознательную жизнь не помнил случая, чтобы боль девушки становилась острее его собственной. Он шикнул на себя, обозвав влюбленным идиотом. У девочки начинается менструация, боли при ней не такая уж редкая вещь. И у бывшей жены такое наблюдалось, да и потом приходилось сталкиваться с женскими днями. Но чтобы вот так крутило… он видел впервые.
Поля, едва не всхлипывая, села на кровать. Алексей резво подсуетился и подсунул подушку под спину.
— Спасибо.
Девушка взяла протянутую таблетку и стакан. Её руки дрожали.
Алексей, недоуменно хмурясь, наблюдал за ней. Он окончательно проснулся и то, что видел, ему очень не нравилось.
— У тебя всегда такие болезненные месячные?
Поля сглотнула таблетку, запила её и покачала головой.
— Нет. Побаливают иногда, но чтобы так…
— Поехали в больницу.
Он не предлагал, он ставил перед фактом.
Полина растерянно моргнула, а потом попыталась выдавить из себя улыбку.
