— А что, ветеринарная этика запрещает целовать хозяев своих пациентов?
— Извините, — сообразил, что вторгся на чужую территорию, Виктор, — глупый вопрос. Наверное, напряжение сказалось. По сводке передали, что взрыв в вашем доме.
— Перепутали, — сухо сказала я, испытав приступ белой зависти к чужой памяти. Мне вот никогда не удаётся с ходу запомнить новый адрес. И вообще, моя память на редкость избирательна. Книги, фильмы — это, пожалуйста, запоминаются легко и почти дословно. А всё, что касается социума: лица, имена, пароли, явки… — обычно с таким трудом откладываются в голове, просто караул.
— Бывает, — согласился Виктор и примирительно улыбнулся. — Кофе нальёте?
— Даже бутербродов насыплю, — фыркнула я и толкнула дверь.
Федька, повизгивая, нетерпеливо топтался в прихожей. Видно, давно учуял Азарова и истомился в ожидании. Увидев Виктора, он с размаху налетел на него, выражая не меньшую радость, чем от встречи со мной. И тут Виктор заметил ободранные стены. Он оторвался от собаки и удивлённо оглянулся на меня, а я, предваряя вопрос, указала на Фёдора и коротко бросила:
— Издержки.
После чего развернулась и направилась в кухню, мысленно возвращаясь к мучившей меня проблеме. Несмотря на слова, сказанные Артуру, что мы будем делать с Бронштейном, я не представляла. И ещё опасалась, что Азаров, как и Артур, сочтёт самым правильным поскорее отправить Бориса Абрамовича в психушку. Мужчины вообще во многих ситуациях поступают более прагматично, особо не заморачиваясь ни моральной стороной, ни последствиями.
Додумать я не успела. Привлечённые запахом разогретых бутербродов, в кухню ввалились мальчики.
Я поставила перед Азаровым тарелку, налила ему кофе и, выждав, когда он утолит голод, обрадовала:
— У нас проблема, — я печально взглянула в окно, вспомнив, как вчера Бронштейны паковали чемоданы.
— Какая? — спросил Виктор, всем видом демонстрируя, что на сытый желудок готов справиться с любой задачей.
— Сосед снизу, — лаконично ответила я.
— Опять? — удивился Виктор. — Он же нас покинул?
— А вот и нет. Точнее, покинул, но ненадолго. Отвёз куда-то семейство и вернулся одержимый идеей борьбы с международным терроризмом. Короче, не может отсиживаться в тылу и жаждет вступить в наше братство.
Виктор, не вполне ещё осознавший масштабы проблемы, развеселился:
— Нет, ну эта страна точно непобедима, если даже такие субъекты готовы встать на её защиту!
— Да чему вы радуетесь?! — возмутилась я. — Человек с ума сошёл, а вы веселитесь тут!
— Да ну? — недоверчиво протянул он, но смеяться перестал.
— Вот вам и ну. Понимаю, что вы этого не хотели, но ваша вчерашняя шалость обернулась сегодняшним помешательством моего соседа. И на этот раз у меня даже свидетели имеются, — и я в красках изложила подробности, не забыв ещё раз упомянуть о маниакальном стремлении Бориса Абрамовича примкнуть к нашей «сверхсекретной группе». — В общем, надо срочно что-то предпринять, пока он не переполошил весь район, разгуливая с кастрюлей на голове и распевая революционные псалмы.
— Ладно, — «переварив» информацию, нахмурился Виктор и поднялся, — пойдёмте посмотрим на больного.
***
Мы долго терзали звонок Бронштейнов, но открывать нам никто не спешил.
— Интересно… — я растерянно посмотрела на дверь и пнула её ногой. — Куда он делся?
— Может, очухался и к семье укатил? — предположил Виктор.
— Всё может быть… — пожала я плечами и, бросив: «Вы тут постойте, я сейчас», побежала на улицу.
Кондиционер исправно гонял воздух. Странно. Если б уехал, наверное ж, выключил бы…
Я вернулась в холл и спросила охранника, видел ли он Бронштейна после нашего возвращения с пожарища. Караульный доложил, что с того времени сосед квартиру не покидал. Я ещё больше заволновалась и поделилась с парнем своим беспокойством.
— Видите ли, Борис Абрамович неважно себя чувствовал, а теперь не отзывается на звонки. Боюсь, не случилось ли чего? Давайте дверь взломаем.
— Зачем? — охранник непонимающе уставился на меня.
— Как зачем? — разозлилась я. — Вдруг ему с сердцем плохо? Лежит там сейчас один и даже до телефона дотянуться не может!
— Ну а ломать-то зачем? — тупо переспросил охранник, а у меня возникло стойкое желание треснуть его кулаком по макушке. Но осуществить своё намерение я не успела, так как парень добавил: — На вахте же ключи есть.
А сразу нельзя было сказать?!
Он покопался в столе и выудил связку.
— Вот. Они до Нового года уехать собирались, оставили комплект на всякий случай. Мало ли что. Когда Борис Абрамович вернулся, я хотел ключи отдать, но он только отмахнулся. Ладно, думаю, хозяину виднее.
Караульный прошествовал мимо Виктора к двери, несколько раз позвонил, затем постучал, после чего открыл замки.
— Повезло, что засов не задвинул, — распахнув дверь, произнёс он и первым двинулся вглубь квартиры.
Мы вошли следом и увидели в гостиной Бронштейна, лицом вниз лежащего на диване. Охранник достиг ложа с небольшим отрывом от Виктора, схватил за запястье свисающую до пола руку Бориса Абрамовича и бойко возвестил:
— Всё, умер.
— Что?! — вскрикнула я и, едва успев ухватиться за стену, сползла на паркет.
Хоть я и опасалась, что соседу плохо, но никак не ожидала, что настолько…
— Ты что, придурок?! — сквозь «ватное» пространство донёсся до меня возмущённый голос Азарова. — Кто умер, чучело?! Спит он.
— А мне показалось, мёртвый, — оправдывался парень. — Холодный такой и пульс не прощупывается…
— Показалось ему! — ещё сильнее разозлился Виктор. — В следующий раз, когда что-то покажется, перекрестись, прежде чем пугать людей своими идиотскими выводами!
Мозг мой незначительно прояснился, по крайней мере, я смогла осознать, что Бронштейн всё-таки жив. Однако мрак перед глазами не рассеивался. Я по-прежнему чувствовала себя не слишком хорошо и менять положение не торопилась.
Виктор временно отвлёкся от соседа и кинулся ко мне. Усадил в кресло, а сам побежал за водой. Вернулся он довольно быстро, протянул мне стакан и попросил охранника срочно вызвать скорую.
— Зачем? — сделав глоток и окончательно приходя в себя, воспротивилась я. — Мне уже лучше.
— Не для вас, — пояснил Виктор, — для соседа. Боюсь, помешательство его не случайное. Вы идти можете?
— Могу.
Он забрал у меня стакан и повёл на кухню. Там, на столе, стояла объёмная аптечка, рядом валялись пачки с лекарствами, названия которых были мне сплошь незнакомы.
— Она здесь и была, когда я вошёл, — сказал Виктор, указывая на коробку. — И таблетки тут же лежали, — он взял в руки одну из упаковок.
— И что? — спросила я, не вполне понимая, к чему он клонит.
— А то, что, например, этот препарат, — Виктор потряс коробочкой, — может вызвать галлюцинации. Его без назначения врача вообще принимать нельзя. Если наш герой этих таблеточек переел, запросто мог впасть в то своеобразное состояние, которое вы наблюдали. Тут ещё и целый арсенал снотворных. Если он ещё и их сверху накидал, могло давление упасть, недаром охранник его трупом посчитал. Но это так, из разряда предположений. Дождёмся медиков, пусть разбираются.
Да, да, да, помню во времена моей юности, у одной моей подруги был подобный случай с братцем… Тоже галлюциногенов обожрался. Целую ночь ему разные смутные страшилки мерещились, а к утру он явственно «увидел», как под окном их квартиры старуху убивают. Буквально всю ножом истыкали. Выбежал дурила в одних плавках спасать несчастную, а «убийцы» истекающую кровью жертву бросили и за ним «погнались». Свидетель же! Он от них по району пару кругов намотал, затем забежал в соседний дом, в лицах изобразил эту жуткую историю жильцам и вызвал скорую с милицией. Естественно, на свой домашний адрес.
Всё это происходило ранним утром. И родные, конечно, были ни сном ни духом, что мальчик таблеточками обкушался. Вот удивились-то, когда к ним и скорая, и милиция ввалились, убиенную старуху искать!
