— А порулить дашь, если поеду? — интересуюсь я.
— Это как попросишь, синьорина Бурджанини.
— Вот жук! — Я глубоко вздыхаю, обдумывая, как бы красиво отказать и выдаю. — Хорошо, я еду!
На сборы мне было дано всего несколько часов, чтобы я выписалась из гостиницы, где натикало счету еще за двое суток, когда я совсем там не появлялась. Ещё мне было необходимо приобрести удобную обувь в виде ботинок, также мой рюкзак пополнился комбинезоном как у профессионального раллиста, легкими вещами потому, что обещали жаркую погоду и целым пакетом сладостей.
— А это зачем? — уточнил Захар.
— Чтобы меньше тратить нервов, пока я буду за тебя болеть.
Потом он долго-долго ругался с менеджером команды, который недоумевал, зачем брать с собой в такие условия девушку.
— Будет вместо водителя при переезде на спецучастки — зло рыкнул в трубку Ольшанский.
— Как знаешь Захар, берёшь ответственность на себя.
— Не проблема, — огрызнулся он.
Вот так я с небольшим рюкзаком, плетясь за Ольшанским, оказалась в аэропорту. Перелет до Москвы обещал быть недолгим и лёгким, я с замиранием сердца ожидала, когда мы попадаем на бивуак, так мне это все было интересно, но почти весь путь я проспала. И так, две недели моего путешествия начинали отчёт послезавтра по маршруту «Москва-Хух-Хото» через Казань, Уфу, Костанай, Астану, Балхаш, Алматы ну и непонятные мне китайские города, о многих из которых я слышала впервые. Поэтому усердно гуглила, пока можно было словить интернет в большом городе, помечая на карте словами, с которыми после получения информации, у меня ассоциировался этот город.
Я заворожёно наблюдала, как подготавливаются машины для соревнований, как словно муравьишки возятся команды механиков, как внимательно изучают маршрут штурманы и водители. Ольшанскому было не до меня, что было очень-очень хорошо потому, что мне не хотелось ему мешать. Поэтому я бродила по бивуаку, знакомясь с закулисьем раллийных гонок. Мне нравилось ощущать себя частью этого мира.
Арландо подсадил меня на экстрим, как на наркотик, и моя творческая натура вдруг полюбила рисковать. Арландо… В глаза мне ему смотреть будет стыдно это точно. А тут как назло вечером он решился на видеозвонок.
— Чего такая растрепанная? Уже дома? — поинтересовался он.
— Нет, — отрицательно покачала я головой, — еще на Родине.
— Ты же вроде сразу назад собиралась.
— Собиралась! Встретила знакомого, Он участвует в ралли. Предложил мне посмотреть с места участников, — отчиталась я.
— Это надолго?
— Заканчивается двадцать четвертого. Это если ничего не случится.
— Зря он тебе взял, с вашим женским языком. Даже не смей о таком думать. Лучше желай своему знакомому успешного завершения, — строго меня отчитал Маттеви. Если б только ты знал, Арландо… Если бы только знал.
— Хорошо буду настраивать себя только на позитив.
Мы еще поговорили о его работе, о том, что из-за дождей которые внезапно пришли на материк съемки задержатся.
— Я скучаю по тебе, милая, — эта фраза по-русски ему удавалось почти без акцента.
— Я тоже, — скупо и неоригинально.
— Целую! Люблю!
— И я тебя! — Ложь? А черт его знает. Что-то в этом всё-таки было правдой. И как только я закрыла экран ноутбука, заметила, что рядом стоял Захар, который внимательно слушал наш разговор.
— Идем ужинать. А то останешься голодная, — процедил он, срываясь с места.
Вот такой конфуз, а мне стыдно. М-да, наверное, мне никогда не удастся завести любовника. Я ведь сразу изведу себя муками совести. После этого Захара немножко потерялся. Спали мы с ним в одном трейлере, только вот когда я засыпала, его ещё не было, когда просыпалась — уже не было. Мы много переезжали, большее время находились в пути, потом соревновательный этап и снова переезд. Остановки делались ночью, либо сразу после переезда, и то я была предоставлена сама себе. Зато завела кучу знакомств. Не только с участниками, но и с местным населением.
Вы когда-нибудь совершали путешествия вне крупных магистралей по своей стране или в соседней? Скажу сразу, вы многое потеряли. И прелесть даже не в том, что кругом бескрайние степи с редеющими на них березовыми и осиновыми колами, утопающие в разнотравье и ковыльных перьях, что вокруг слышно щебетание птиц из стрекот кузнечиков, которые своим пением и сравнятся ни с чем. И не в том, что воздух здесь наполнен упоительный свежестью, а солнце опаляет кожу, словно охраняя это великолепие. По пути следования встречаются небольшие посёлки и аулы, где совершенно обычные люди встречают гостей с распростертыми объятиями, готовые совершенно незнакомого человека усадить за свой дастархан. Люди. Здесь главное богатство это люди.
Я успела вдоволь пообщаться с местным населением. Мальчишки с выгоревшими челками и загорелой кожей часто бегали к нам на бивуаки, восхищенно разглядывая непривычно раскрашенный транспорт. В Казахстане с аулов нас подкармливали свежими баурсаками, казы и кумысом, который в казахской вариации называется «кымыз».
Я отдыхала душой, Несмотря на то что Захар был занят и мы общались очень редко. Между Балхашем и Алматы его кар потерпел серьезную поломку, поэтому несколько дней ему было вообще не до меня. Всё обошлось, но из тройки лидеров он сместился в десятку.
Теперь уже вокруг раскинулась полупустыня, а спецучастки стали ещё тяжелее. Если на границе между Россией и Казахстаном нас встретили дожди, размыв многие трассы, то сейчас горячий воздух царапал лёгкие и постоянные ветра, которые тянули из Джунгарского, а ныне Жетысуского, Алатау и Западных отрогов Тянь-Шаня, приносили с собой тонны песка, который скрипел иногда на зубах во время обеденной трапезы. Вечером ветер немного стихал и можно было посидеть у костра с гитарой, горланят песни или рассказывая байки о приключениях на различных гонках, пока механики заходили на смену. Таких рассказчиков было много, поэтому вечера обычно проходили в таком компанейском режиме.
— А я думала, ты уже спишь, — Захар немного потеснил рядом сидящих со мной ребят, усаживаясь по левую руку от меня. Пятачок наш уже почти опустел, остались только самые стойкие.
— Собиралась с минуты на минуту, — заверила я.
— Втянул я в тебя в авантюру.
— Мне полезно. И если честно, нравится, — я продолжила своё занятие. В своём альбоме, что прихватила с собой, карандашом я рисовала наброски раллийного кара, который нёсся по бездорожью, подымая клубы пыли из под колес.
— Красиво, — заглянул в альбом Захар.
— Ольшанский, ты решил со мной поговорить? — м-да, актриса моя провалила свою роль и Оскара она уже не получит. Сорвалась я зачем-то.
— Я соскучился, — его рука по-хозяйски легла мне на поясницу, прижимая меня ближе.
— Ну, когда я тебе надоем в следующий раз, ты хотя бы предупреди. Я понимаю, что ты занят, но простого «Привет», когда я появляюсь рядом, думаю я заслуживаю, — говорила во мне обида моим же голосом, который я почему-то не могла контролировать. Вот беда-то.
— Маленькая моя, — а оправдываться Захар и не думал, просто улыбался, терясь небритой щекой о мой висок. — Идём спать, я до чёртиков устал. А здесь, — он указал на рисунок, — поставь подпись и по возвращению подари мне. Я сохраню его для своих потомков. Пусть знают, какая у них талантливая прабабка была.
— Ты не выносим, Ольшанский, — я сдавалась, поддаваясь на его обаяние. С наслаждением вздыхала его запах, принималась ближе, чтобы почувствовать его тепло. Боже, как хорошо! Век бы так сидела.
— Дашь завтра порулить? — снова начала канючить я, выбрав благоприятный момент.
— А ещё говоришь, что я жук.
* * *
— Ну что, Вова? — он снова стоял как перед директором, боясь шевельнуться.
— Завтра прилетают. В аэропорту Алису брать будем?
— Нет, подождем. Пусть распрощаются.
— А если она снова к нему поедет?
— Не поедет, у нее билет уже забронирован. Она останется в аэропорту, — сообщил мужчина.
