— Осторожнее. — Придержал, но ладони наши так и не расцепил. И я бы тут же возмутилась. Какого лешего он пристает ко мне? Но говорливый продолжил: — Не падай к ногам моим.
— Суханов, редиска ты недоспелая, напомню, что не ты меня бросать будешь, а я тебя.
Да я уже представляла, как сделаю это. Влеплю засранцу пинка хорошего и на весь универ прокричу, что не достоин гад быть с принцессой мамкиной.
— Не-а.
— Ага. — Почему мы до сих пор идем за руки держась?
— Меня никогда не бросали.
Ну, конечно. Рассказывай мне тут сказки.
— Друзья твои другого мнения.
Свобода. Правда, руку свою он с силой выдернул. Да что такое? Чего так смотрит на меня? Сам же про подругу Корнеевых рассказывал. Я точно помню. Молодожены считают, что она его бросила и переехала.
— Тебе на пару пора, — разворачивается ко мне спиной.
— Назар, стой. — Вот же… он в здание первый заскочил, чуть дверью мне по носу не заехал.
Я ничего не понимаю в парнях.
Этот учебный день после каникул прошел себе спокойно. В новом семестре у нас новые предметы, поэтому мы знакомились с преподавателями и плавно вливались в учебу. За опоздание меня не казнили. Анька приврала, что я ногу подвернула, вот и опоздала чуть-чуть. Правда после этого вранья мне на выходе хромать немного пришлось, дабы Алипатову и себя не подставить. Но вроде убедительно получилось. Кстати, Витал на хромоту мою внимания не обратил и мимо прошел, будто и не знакомы вовсе.
— Перебесится и успокоится, — говорила Анька, когда я в спину парня смотрела. — Потом еще извиняться прибежит.
Почему он бесится, я до конца понять так и не могла. Всегда была уверена, что знаю парня как себя, но, видимо, ошибалась. Подумала немного, с подругой посплетничали и на следующее занятие пошли, решив, что в столовую нам сегодня проход закрыт. Только поэтому мы первые из аудитории выскочили, когда звонок прозвенел.
Жуть как кушать хотелось. Анька так, вообще, последний час слушала арию собственного желудка. Но она и первая в маршрутку свою запрыгнула, оставив меня одну на остановке. Минуту жду — никого. Пять проходит, все уже разъехались, только Полинка решила себя Снегурочкой почувствовать.
За что я зиму не люблю, так это за слишком ранние вечера. На часах четыре, а уже темнеет. Пока одна стояла, места себе не находила. Когда новая партия студентов подошла, рукой им приветливо помахала. Мол, добро пожаловать в мои угодья, господа. Проходите, располагайтесь, сильно не топчитесь. Рада вас видеть. Только не понял никто дружелюбности моей и как на дуру посмотрели. Подумаешь.
Домой хочу.
Проезжают рядом всякие и сигналят.
Страшно ведь.
— Креветка, ты садиться собираешься? В «такси» счетчик стоит. Денег не хватит за простой расплатиться.
Я еще никогда в жизни не была так рада видеть Суханова. Не раздумывая подрываюсь с места и лечу к открытой для меня двери.
— Чего уж, и друга зови. Хоть он и собирался мне вмазать, но я не злопамятный, — говорит он, как только я пристегнулась.
— Кого? — непонимающим голосом спрашиваю его, по сторонам оглядываясь.
— Стоило меня увидеть, как сразу же забыла, с кем на горшок один ходила? Чудик твой в паре метров от тебя стоял. Не знала?
— Не-а.
Опускаю стекло и высовываюсь в тот момент, когда Витамин в автобус запрыгивает. Получается, он видел, что я к Суханову в машину села? Блин. Чую, не к добру.
Глава 33
Ну, супер просто.
Сначала из-за халявной квартиры с другом в хлам разругалась, а сейчас, когда он увидел тебя, запрыгивающую в тачку к Суханову, ты этого друга окончательно и бесповоротно потеряла. Вот задницей же чувствовала, что ничем хорошим встреча с блондином не обернется. Еще тогда, на вокзале. Неспроста на меня Любаня наехала. Знак, наверно, был, что мне из города бежать пора. По рельсам. На морозе.
Так, финиш. Друг сам не подарок. Мог бы поддержать или же по-человечески поговорить, а не строить из себя обиженного супермена, которому не дали город спасти.
Не хочет разговаривать, его дело. Между прочим, потерпевшая сторона я. А где вы видели, чтобы жертва за душегубом своим бегала?
— Когда я душегубом стать успел?
Ох ты черт. Я это вслух сказала, что ли? Дожили, сама с собой разговаривать начала. Вот что значит на холоде полчаса постоять. Остатки мозга заморозились.
— Не-е. Ты крокодил, не путай. Милый-милый крокодил, который меня от холода спас. — Вроде и пыталась голосу смеха добавить, но ничего не вышло.
— Милый? — спрашивает парень и начинает с ухмылкой улыбаться. И нет, не смеется, не выпендривается. Просто улыбается, головой качая. — Наконец-то ты это признала, креветка. А то всё противный да противный.
На последней фразе так глаза прищурил, что у меня аж щеки запылали. Словно не милым обозвала, а в вечной любви призналась.
Но не было у меня настроения с Сухановым спорить. Я плечами пожала, мол, думай что хочешь, и к окну отвернулась, друга вспоминая.
— Полин, ну давай, я с ним поговорю? Он вроде не дурак, проглотит и успокоится.
Конечно-конечно. А потом родителям позвонит и расскажет интересную историю, в которую их дочь влезла. Мама никогда не поймет, папа тем более. Одна Маруська будет за меня, и то после всего шоколадку потребует за предоставленные услуги моральной поддержки.
— Не надо, Назар. Спасибо, конечно, но не стоит. Мы с Виталиком сами разберемся. Когда-нибудь.
Нам посигналили. Оказывается, Суханов припарковался так, что мешал проехать автобусу, в котором Витамин сидит. Назар дал по газам и, отъехав на расстояние, повернулся ко мне:
— Переодеваться будешь?
— В смысле? — спрашиваю я, окидывая беглым взглядом свою одежду, чтобы потом удивленно посмотреть на парня. — Ты о чем?
— Не привык я к тому, чтобы девушки выходили из моей машины в таком состоянии. Возбужденные — да. Навеселе — да. Грустные — никогда. И кто-кто, но ты первой точно не будешь. — Выкручивает руль, снова нажимая ногой на педаль газа. Эй, а объяснит кто? Он мне хотя бы переводчик подогнал, чтобы я сама его слова переводить смогла. Не сидела бы тогда с открытым ртом. — Ты, кстати, ужасы любишь? Не будешь визжать, вцепившись мне в руку, пытаясь ее оторвать? — говорит он, заруливая на какую-то узкую улочку, чтобы притормозить у совершенно неприметного дома.
Ужасы люблю, но, выйдя на улицу и оглядевшись, поняла — как-то не особо мне хочется участвовать в них. Вокруг пустынно. Людей не видно. Даже в жилых домах в окнах свет не горит. Зачем привез-то? Ну, грустная и грустная, не обязательно же в какую-то заброшку вывозить?
Несколько секунд я еще по сторонам смотрела, а потом Назар протянул мне руку и повел к той самой лестнице.
— Что хочешь: маньяка, призрака или зомби? — спрашивает парень, когда мы к двери без вывески подходим.
— А вариант «дом» есть?
— Не-а. Дома скучно, — отвечает он, губы надувая и чуть голову набок склоняя. Уговаривает, что ли, так? Не-е, канючит, как маленький ребенок. — А здесь можно попасть в самые страшные квесты всего города. Не испугалась? Еще есть шанс отказаться.
— Пошли, — решительно говорю ему, толкая в спину. — Призрака хочу.
Была не была.
— Не кричать. Не визжать. Меня не позорить.
Подумаешь, позорить его нельзя.
— А-а-а-а-а.
Нет, это не я сейчас заорала на всю округу. Я молча смотрела, как перед нашими лицами с усилием открывается огромный шкаф, а Назар не смог сдержаться. На метр отлетел, меня за собой утягивая, глаза закрыл и отвернулся.
— Суханов, не позорь меня, — шиплю на него, к стене подходя. Мало ли. Там за спиной кто-то топчется.
— Да я это… это… — Означает, я сгорбился и ртом дышу, пытаясь в себя прийти. Потом рукой по волосам провел, мол, бесстрашный парень уже здесь, и рядом со мной встал. — Тебя хотел напугать.
Думает, я в это поверю?
— Конечно, всё так и было, — стучу ему по плечу, прислушиваясь. Вроде ничего. Можно дальше идти. — Давай, Назарчик, иди вперед, я за тобой. Подстраховывать буду.
