— До конца коридора, направо, последняя дверь. В среднюю кабинку не ходи, она не закрывается, — проговорила тихо. И пошла дальше.
Весь день Кузьмина ждала подвоха от одноклассниц. Пока все было тихо и спокойно. На неё, кажется, не обращали внимание.
Ну, это пока немецкого не было. Тут Катерина была в себе более чем уверена. И совсем не потому, что немецкий вела Виртанен. На языке Гейне и Гете, бывшем международном языке математиков* Катя Кузьмина говорила с раннего детства абсолютно свободно. И не собиралась это скрывать. Сегодня, как на грех, немецкого в расписании не было.
После третьего урока Ольга Владимировна повела свой класс в столовую. По случаю праздника был чай и пироги с повидлом. Катя с удовольствием откусила пирожок. Молниеносное движение из-за спины. И Катин пирог на полу. Кто это сделал, она конечно не видела. А если бы и заметила, ни за что бы не стала жаловаться.
Наступила тишина. Всё, видимо, ждали, как поступит новенькая.
Лёля обернулась именно на непривычную тишину. Застыла. Кате очень хотелось закричать. Или заплакать. Она сжала и разжала кулаки и несколько раз глубоко вдохнула. Допила чай, подняла с пола пирожок. Завернула его в салфетку. И отнесла за собой посуду. Старательно держа плечи вниз, а голову вверх.
Пошла искать нужный кабинет. И попала туда буквально за минуту до звонка.
У неё на парте лежало яблоко, три печенья и барбариска.
_______________
* До Второй мировой войны все научные работы по математике публиковались именно на немецком языке.
Глава 68
Катя испытующе смотрела на Лёлю.
— Ты не спросишь, что было в столовой?
— Кать, я не спрошу. Потому что знаю, что. И кто, тоже знаю. Я хочу узнать, как ты сама хочешь сейчас себя повести?
— Нуууу, если честно, то это было… Гадко. И обидно. Но потом Веник мне моргнул. И кто-то печеньки на парте мне оставил. Я думаю, что тот, кто меня толкнул, очень плохо себя чувствовал. И если я сейчас продолжу конфликт, будет, наверное, только хуже. Но, Лёль, разве можно это оставить так? Совсем не реагировать?
— Я не понял, — на кухне появился Шура, — моргающие веники, это нормально вообще? Что случилось?
Лёля с Катей расхохотались.
— Шур, Веник — это Вениамин Афонин. А вот почему он моргал, я не знаю.
— Я когда на русский пришла, одна девочка вынимала свой пенал из мусорного ведра. Веник мне подмигнул. А на столе лежало печенье.
Лёля на секунду задумалась. А потом поняла, что к чему.
— Значит Венька уже за тебя отомстил, как я понимаю. А печенье — это Лена Епифанова, скорее всего. Она у нас с запасами в портфеле.
Катя стала припоминать, кто такая Епифанова. Надо завтра ей хоть спасибо сказать. А то они с Димкой печенье разъели на двоих и не поблагодарили.
— Лёль, а можно я печенье сегодня испеку. И завтра принесу. Друзьям.
— Ого! Котенок! Смелое заявление для первого дня в новой школе! — Шура улыбался.
— Можно. Только… Ты тогда или всех угощай, или никого.
— И её?
Лёля кивнула.
— Поможешь мне испечь? Я вообще-то не умею.
— Мы с папой вместе поможем. Да, Шур?
— Ох, девки, — Шура сгреб их обеих в охапку, я такими темпами скоро, как Фёдор, пирожки печь начну.
— Кто такой Фёдор?
— Это мы тебя потом познакомим. Фартук надевай, — Шура полез в холодильник за маслом.
Втроём наделали гору песочного печенья. Заодно Лёля рассказывала, почему рецепт называется "Один, два, три". *
Шура слушал как завороженный. Катя обалдевала от того, что можно так интересно объяснять тему. Просто, понятно и, что особенно приятно, вкусно.
Лёля подумала о том, что это была бы отличная идея для урока. Пропорции и рецепты. Куча бытовых задач решается именно так. Через пропорциональность. А если дать ещё и попробовать, то это точно запомнится на всю жизнь.
Её нынешние одиннадцатиклассики до сих пор вспоминали, как в пятом классе яблоки резали на теме "Обыкновенные дроби" и собирали обертки, пакетики и коробочки от йогурта на тему "Проценты".
Видимо придётся смириться, что половину её урока завтра шестой класс будет жевать печенье. Зато это отличный шанс для Кати наладить отношения.
____________
*Один-два-три — рецепт песочного теста, в котором сахарный песок, масло и мука берутся в отношении 1:2:3. Например, 100 г сахара, 200 г масла и 300 г муки.
Глава 69
Кира в большом перерыве поймала Лёлю в школьном коридоре.
— Ты вообще к свадьбе готовиться собираешься?
— Кир, какая подготовка? Ты вот серьёзно сейчас? У меня тут тёрки намечаются. Теплицкая с подружками против великолепной четвёрки.
— Афонин, Епифанова, Горгошидзе, Кузьмина? М-да, мне кажется, что у девиц против этих головастых нет шансов, — засмеялась Кира. Слава богу, хоть на иностранных языках они с Теплицкой в разных группах. Быстро спелись эти ребята. И недели не прошло.
Склодовская перебирала в уме новых друзей Кати.
Димка Горгошидзе. Умник и трудяга. Вечный борец за справедливость. Цифрами жонглирует в уме. Презирает оформление задач и нудятину.
Веня Афонин — "серый кардинал", тонкий интеллектуал. Занимается в кружке при Пушкинском музее. Знает больше, чем учитель истории. Рыжий и высокий. Под пиджаком уже накаченные руки. Пловец-разрядник.
Лена Епифанова. Из тех, чью красоту заметят только годам к шестнадцати. Пока полноватая, с тугой русой косой и пронзительными ярко-зелеными глазами, спрятанными за очками с тяжёлой оправой. Ей легко даются любые знания. Плюс к английскому и немецкому у неё, кажется, испанский и музыкальная школа по классу арфы.
Вот удивительная компания.
— Это хорошо ещё, если мамаша Теплицкая не вмешается, она ж в каждой бочке затычка, — задумчиво проговорила Кира.
— Точно. А предавляешь, что будет когда я фамилию поменяю. Цирк с конями.
— Ну и что. Уйдёшь в декрет! — пожала плечами Кира.
— Кир, ну какой декрет! У меня ЕГЭ у одиннадцатого. Скорее уж мы тебя в Германию отправим. Йохен, кстати, Шуре раз пять уже звонил. Это только при мне.
— Лёль, мы ж договорились. Ни слова об этом… Пусть… Пусть стоит там со своей Сабиной.
— Сабриной. Он с ней расстался.
— Да все равно! Хоть с Сарой! Меня это не касается! И ты обещала, что мы про него не говорим.
— Хорошо. Прости. Платье со мной поедешь в субботу мерить?
— Поеду, — примирительно буркнула Виртанен, — Если обещаешь выбрать обувь и аксессуары сразу.
— Кир, я так не могу, мне надо посмотреть, примерить. Иногда я думаю, вот зачем всё это. У нас обоих это не первый брак. Можно было просто расписаться.
— А Шура что сказал?
— Он сказал, что у меня будет такая свадьба, какую я захочу. И он никому не даст её испортить.
— Родители приедут?
— Да. На сутки всего. Военным бортом. Надеюсь, что мамино мнение о Кузьмине не изменится. Лишь бы она Катю воспитывать не взялась.
— Ой, не волнуйся! Твой Шура может, кажется, очаровать кого угодно. А Катю прикроем.
Глава 70
Лёля слышала, как Кузьмин разговаривал с бывшей женой. Она, правда, предпочитала формулировку "с мамой Кати". Так оно как-то легче.
Он говорил на кухне, она старалась не заходить. Непонятно, что мешало. Никто не запрещал ей присутствовать. Но внутри все же царапало. У Шуры с этой женщиной общий ребёнок. И так будет всегда.
Как же тогда хорошо, Господи, прости, что у них с Пашей нет общих детей. Это было бы невыносимо — общаться с Еськиными всю жизнь.
Лёля понимала, что у Веры с Кузьминым куча общих знакомых, одна сфера деятельности. Им есть, что обсудить. Но Шура говорил о дочери. Пока, по всей видимости, на том конце не прозвучал вопрос.
— Да, Вер. Женимся.
— В октябре.
— Нет, Катя не приедет на каникулы. Она хочет быть на свадьбе. И погулять с друзьями, пока тепло.
— Поговори с ней сама.
— Дырки в ушах я разрешил.
