поспешила заверить её. Вчера с Алексом катались всю ночь напролет, я даже не заметила, как наступило утро. Точнее, мне было мало, и я жалела, что ночное время суток всегда казалось таким скоротечным… и прекрасным.
— Эй, — Наташа щёлкнула пальцами с длинными ногтями перед лицом, — ты здесь?
— Угу.
— Недосып, говоришь? — переспросила она с подозрением в голосе.
Я кивнула головой, делая глоток бодрящего латте.
— И какое имя у твоего недосыпа?
— М-м-м? В смысле? — ее вопрос немного оживил меня.
— Не притворяйся. Витаешь в облаках, как только мы вошли сюда, — подруга наклонилась ко мне ближе, не прекращая всматриваться.
— Что ты там ищешь? — спросила ее, отодвигаясь назад.
Вот же, приставучая Наташка. Еще бы в рот залезла.
— Признаки влюбленности, — сказала она, наконец-то, откинувшись на спинку мягкого кресла.
— Нет там ничего такого, — я полезла рукой в сумочку, чтобы выудить оттуда небольшое зеркальце. Взглянув в свое отражение, убедилась, что выглядела не айс, зато глаза горели каким-то новым огоньком.
— Допустим, но ты ведешь себя как-то странно, не как обычно, — не собиралась отлипать от меня подруга.
— Я же говорю, не выспалась.
— А это что?
Она развернула мою левую руку запястьем вверх, которая покоилась рядом с горячим напитком. Наташкин палец застыл в указании на заживляющей пленке после нанесения татуировки.
— Ты что, сделала себе тату?! — голос подруги прозвучал громко не столько от удивления, сколько от возмущения.
— Ну, как видишь, — я излучала само спокойствие, хотя, вспоминая приезд к знакомому мастеру Алекса, я нервничала как никогда.
«— Не бойся, больно не будет, — уверял Новиков, крепко держа меня за руку, и подводя к незнакомой квартире. — Пощекочет немного и все.
— Все равно страшно, — прошептала я, а сама послушно плелась за ним. Страх и любопытство не раз губили человечество.
— Я мог бы предложить тебе прыжок без парашюта, но…
Он тихонько рассмеялся, когда тут же получил от меня шлепок ладонью по плечу, и нажал на дверной звонок. Назад дороги не было».
— И что тут у тебя?
Все-таки, любопытной Варваре на базаре нос не оторвали, — подумала я про Наташку, которая пыталась сквозь плотную пленку рассмотреть рисунок.
— Что-то небольшое и выведено темными чернилами, — сделала она вывод, когда я продолжала молчать.
Честно, меня эта встреча начинала утомлять. Хотелось одного — вернуться домой и упасть лицом в подушку. Но заехать в офис требовала душа, поджимало время. Еще не полностью готова коллекция, и меня это немного волновало. А также Новиков не ответил на мой вопрос о возвращении в «Диамант». Его поддержка могла посодействовать поднятию моего боевого духа.
— Так и будешь молчать? — спросила приставучая Синицына, когда я выдернула свою руку из ее хватки. Ей не понять того, что сейчас происходило в моей жизни. Мне не хотелось с ней делиться новостями, а рассказать про «Диамант» уж тем более не шевелился язык, хоть месяц назад я бы кричала об этом первая.
Что со мной было не так в последнее время? Похоже, я сильно переутомилась за сутки.
— Да ничего особенного, так, дурость, — ответила ей, отмахнувшись. Мыслями я уже была за пределами этого кафе, прямо в офисе, куда нужно было заскочить ненадолго.
— Ну, ты и странная, Клубкова. Разве тебе нечего мне рассказать? На какие фантики хоть живешь? У меня ничего не просишь, зная твои запросы…
— Продала кое-что ценное, пока хватает.
Синицына поперхнулась кусочком круассана.
— Ты транжира, каких поискать. Деньги скоро закончатся, что будешь делать?
— Еще не знаю, — гнула я свою линию, строя из себя дурочку.
Чем меньше она знала, тем лучше спала. Я не хотела спугнуть удачу, слышать ее советов, порой не совсем дельных. К сожалению, Наташа была не из тех подруг, которые искренне бы порадовались за мои успехи.
— Как твой блог, еще живет?
— Да, последняя запись была около месяца назад.
— Месяца?
— А что? — переспросила, опять зевнув.
— Сдаешь позиции, дорогая.
— Что мы все обо мне? Ты поделись своими планами, вдруг я в них впишусь корректно.
Она и в правду из тех людей, которые молчали о себе, но интересовались о других до мельчайших подробностей. Это жутко утомляло.
— Не впишешься, к сожалению, — брюнетка решила соскочить.
— Как категорично, а как же помощь близкой подруге?
— Ну, ты звони, когда понадоблюсь. У меня постоянно: работа — дом, дом — работа.
— И полное жилище маленьких детей, и муж с пивным животиком на диване…
— Слава Богу, нет, нет и нет.
На ее телефон, который лежал на столе в пределах моей видимости, пришло какое-то сообщение. Я заглянула, увидела лишь «буду через пять минут, выходи». Синицына тут же подскочила, не допив свой чай, и на прощание отправила мне воздушный поцелуй со словами «звони, если что».
По пути в офис вместо того, чтобы сконцентрироваться и смотреть на дорогу, я мысленно воспроизводила картинки вчерашнего дня, а точнее позднего вечера и ночи.
Как только чувствовала рядом Алекса и прикосновения его пальцев на себе, мое тело сразу же отзывалось едва заметной вибрацией.
Стоя на светофоре, я легонько потерла место, на котором уже как несколько часов красовался рисунок.
«Все-таки, почему звезда? — спросила я Новикова, сидя в кресле, вытянув на специальном подлокотнике руку для набивания тату. Он стоял рядом, что-то диктовал своему бородатому другу, который был полностью покрыт татуировками. Клянусь, на нем не осталось ни одного свободного места. Даже лоб был изрисован мелкими рисунками.
— Думаю, это вариант будет для тебя удачным, — ответил Алекс, и я почувствовала первое жжение с внутренней стороны левого запястья. — Звезда — это как символ неба, вдохновения и процветания во всех начинаниях. Пусть она всегда оказывает тебе помощь».
На самом деле, уже прошло более четырёх часов и не терпелось снять защитный пластырь, чтобы полюбоваться новой меткой, которая, если не соврал мой начальник, приносила удачу.
Вместо одной звезды простой обрисовки мне нанесли рядышком вторую, чуть поменьше. Алекс заверил, что звёздочке нужна пара, чтобы подталкивать к успеху первую. Вышло очень символично.
Окрыленная надеждой на исполнение своих заветных мечтаний и тем фактом, что Алекс был прав, украсив мою кожу картинкой, я легко поднималась по лестнице на этаж, где находился мой кабинет. После последних событий к перемещению на лифте у меня имелось особое отношение, поэтому вспорхнуть по ступенькам было и для здоровья полезнее.
— Вы такой смелый и мужественный, — до меня дошел отдаленный женский голос, находясь в пролете между вторым и третьим этажом. Следующий мужской я бы узнала среди тысячи других голосов.
Он заставил меня остановиться и замереть на месте.
— Это наследственное. Пустяки. А вот вам в
