но так ей было легче всё это выносить.
Привязав ей руки над головой, он вынул из кармана зажимы и показал ей. Лежащие на его ладони блестящие серебристые штучки выглядели довольно невинно, но она знала правду.
— Соски или клитор? — спросил он.
Её пульс участился. На клиторе у неё ещё не было зажима. Как это будет ощущаться? Насколько это будет плохо, если он его прицепит, и, что ещё важнее — когда отцепит?
Декстер покачал головой.
— Выбор за тобой.
— Соски, — ответила она.
Он поцеловал её в нос.
— Ты мешкала. Ты раздумывала. Скажи мне, что ты думала, — он говорил, а сам терзал её соски: крутил, щипал, дразнил, пока они совсем не затвердели.
— Я думала… — Было трудно сконцентрироваться на словах, когда он играл с её телом, целовал, посасывал. — …о том, что ты сказал… как кровь возвращается в сосуды.
— Как это может быть больно?
— Да, я не хочу… не хочу… — Её веки затрепетали, грудь налилась от желания. — …чтобы ты использовал зажимы где-нибудь
— Но я буду, клопик, — он никогда больше не называл её по имени с того дня. — И это для моего удовольствия. Ты знаешь, я наслаждаюсь и твоей болью, и твоим удовольствием.
Она потянула руки, привязанные за запястья. Разве у неё был выбор?
Он продолжал играть с её грудью, растягивая соски, покусывая зубами нежную кожу, и продолжал говорить.
— Скажи мне, разве ты не хочешь меня радовать?
У Натали от его голоса кружилась голова.
— Хочу.
— Ты сказала, что не хочешь, чтобы я использовал зажимы. Я хочу видеть, как они сдавливают твои соски. Ты не хочешь это?
— Хочу.
— Уверена?
Она потерялась в этом человеке.
— Пожалуйста, Декстер, используй зажимы.
— Клоп, ты можешь получше.
Её привязанное тело извивалось.
— Пожалуйста, умоляю тебя.
— Вот славная девочка. — Он прицепил на сосок зажим, и его голос уплыл.
— Оу… Ой… — Она закусила губу, сдерживаясь, стараясь делать то, чему он её учил — усваивать. Слёзы наполнили её глаза, когда он затянул зажим вокруг одного соска.
— Вот так. — Он наклонился и поцелуем смахнул слезу. — Твои слёзы почти такие же сладкие, как твоя киска. — Он прикрепил второй зажим.
Натали обнаружила, что если игнорировать сжатие, сконцентрироваться на чём-то ещё, то можно уменьшить ощущение боли… это можно вынести… до тех пор, пока он их не снимет. Он развёл её ноги, и у неё внутри напряглось. Может он даст ей кончить? Она сконцентрируется на этом.
— Нет! — закричала она, дёрнув бёдрами, когда зажим сжал её клитор.
Декстер поцеловал её складочки.
— Ты мешкала. Ты потеряла право выбора.
А потом его пальцы вошли в неё, играя с её киской, и кровь прилила к клитору. Чем ближе был оргазм, тем больнее становилось.
Как одновременно может быть так хорошо и так плохо?
— Пожалуйста, Декстер, не давай мне кончить.
— Но тебе нравится кончать. Не сдерживайся. Дай мне почувствовать твою боль и наслаждение.
Даже в ванной воспоминание увлажнило ей промежность. То был самый жёсткий оргазм на её памяти. Декстер провёл руками по её влажным грудям, и она, спустившись на землю, почувствовала расслабляющий аромат кокоса.
— Они до сих пор болят? — спросил он, щипая посиневшие соски.
— Да, — всхлипнула она.
— Как твой клитор?
— Он тоже болит.
Просто не верится, как легко стало с ним говорить, отвечать на его вопросы.
— Расскажи мне свои мысли.
— Перед тем, как вспоминать, что мы сегодня делали, я вспоминала тот день, когда ты кончил у меня за спиной
Его глаза округлились.
— Правда?
Она кивнула.
— Продолжай.
— Ты с тех пор дал мне кончить столько раз, а сам сделал это только однажды. Могу я… — Она вдруг почувствовала неуверенность.
— Можешь что?
— Могу я тебе помочь?
Она смотрела на него и ждала. Хотя океанская синева в глазах Декстера стала темнеть, он не ответил. Она почти забыла о своём предложении к тому моменту, когда он помог ей выбраться из ванны, бережно вытер, проводил к кровати и натёр тело лосьоном. Наслаждаясь солнечным ароматом, она наблюдала за мужчиной перед собой. При каждом мазке ароматного лосьона его мускулистое тело сгибалось, и пресс становился рельефнее. Его большие руки, которые могли приносить одновременно и боль, и удовольствие, нежно заботились о её болезненно чувствительной коже. В такие моменты, как этот, она понимала то, что он ни разу ей не сказал: ему требуется намного больше усилий для того, чтобы контролировать свои действия, чем чтобы орудовать кнутом или доводить её до слёз.
В этом открытии было нечто, заставляющее её сердце таять: знание, что она может помочь ему дать выход и тому, и другому — принимать его укусы, и позволять ему смягчать их поцелуями. Может, она и правда сходит с ума.
— Как, клоп?
Ему не надо было пояснять. Она знала, про что он спрашивает. Как она желает ему помочь?
— Я никогда не видела мужчину… Я знаю, у нас будет секс. Думаю, я готова, но сначала — можно я его потрогаю?
— Только руками?
Она пожала плечами.
— Может и ртом.
Послышалось рычание.
— Время ужинать.
— Может, сегодня мы поедим позже?
Он встал.
— С постели, Нат. На колени перед твоим королём.
Глава 19
Будучи кем-то сильно любим, приобретаешь силу,
а сильно любя кого-то приобретаешь смелость.
Лао Цзы.
Натали быстро спустилась с кровати на пол. Растущее в ней предвкушение оставило незамеченным твёрдость поверхности под её коленями. Она не заметила жёсткости бетона, её грудь колыхнулась, когда она заняла позицию, которой он её давно научил: села на колени, откинувшись назад, расположив руки по бокам, и сконцентрировалась на Декстере.
Отбросила ли она уже идею когда-либо покинуть эту комнату? Она не знала. Она постепенно начала понимать, что прежней её жизни, какой она была раньше, больше не существует. Переживания о занятиях и о том, чего от неё ожидали, остались в прошлом. Соблюдение приличий и удовлетворение чьих-то желаний больше не важны. Это были цепи, которыми она была прикована к ящику, созданному для неё с рождения семьёй и социальным статусом. Настоящее, при всей своей странности, было проще и, к удивлению, свободнее.
У Натали теперь был один приоритет. В данный момент он следил за каждым её движением.
У неё замерло дыхание, когда он стал обходить вокруг неё один раз, другой… Стук его ботинок по
