и несёт вглубь номера.
– Ты дверь перепутал. Моя комната в другой стороне, – передразниваю его.
Асадов относит меня в свою спальню и бросает на кровать. Скрывается ненадолго в ванной и выходит из неё, вытирая руку о полотенце. Откидывает его в сторону, приближаясь ко мне. Он полностью контролирует процесс, осечек быть не должно – я ему доверяю, но решаю после возвращения в Россию записаться на приём к гинекологу и подобрать контрацептивы, потому что хочу, чтобы Динар кончал в меня и рядом со мной полностью отключал контроль.
– Ничего я не перепутал, Наташа. Мы ещё не закончили. – Он хватает меня за щиколотку и тянет на себя, плотоядно улыбаясь.
– Попросить пилотов посадить самолёт в ближайшем аэропорту? – Динар касается моего лица тыльной стороной ладони и гладит по щеке, заметив, что я нервничаю.
– Даже не сомневаюсь в том, что у тебя получится уговорить их это сделать. – Задерживаю взгляд на его улыбке и в ответ слабо приподнимаю уголки губ.
Мне приятна его забота. Особенно после всего, что было между нами ночью. Но расслабиться не получается по другой причине. Утром я включила телефон и получила несколько сообщений от Ильи, в одном из которых он написал, что встретит меня сегодня в аэропорту. И зачем только в прошлый раз я сказала ему о дате своего возвращения? Нет, я не сомневаюсь в том, что не буду продолжать с ним отношения, но сказать об этом вот так? Это не совсем правильно. Придётся прояснить ситуацию сразу и самой, пока Асадов не предложил свои услуги. Да и не в моих правилах обманывать людей, тем более встречаться сразу с двумя. Совесть заест.
Делаю несколько маленьких глотков из бутылки и мысленно настраиваюсь на разговор с Ракитиным. В голове полный сумбур, но теперь я хотя бы понимаю, в чём разница между мальчиком и мужчиной. Наверное, поэтому со сверстниками не складывалось? Они всегда казались легкомысленными, поверхностными и не способными принять разумное решение.
Самолёт приземляется в аэропорту ближе к полудню. Я сразу замечаю в толпе Илью. И не я одна. Динар обнимает меня за талию, и его пальцы впиваются в кожу, а на лице появляется насмешливая улыбка.
– Сама ему скажешь, или провести ещё одну воспитательную беседу?
– Я отчасти жалею, что не сказала вчера Катине, как обстоят дела на самом деле. И знаешь почему? Потому что не люблю причинять людям боль. Ни физическую, ни моральную.
По глазам вижу, что мои слова не впечатляют его, а лишь подстёгивают сказать что-то хлёсткое в ответ.
– Так это жалость? Ты поэтому с ним встречалась? Со мной сексом занимаешься, надеюсь, не из-за неё?
Динар всматривается мне в лицо, с его губ не сходит наглая усмешка. Ума не приложу, как буду держать оборону, ведь я ещё совсем девчонка и никакого опыта общения со взрослыми мужчинами у меня нет. Собственно, как и по усмирению таких гадов, которые говорят в лицо всё, что думают.
– Да, всё из-за неё. Ты не мог бы спросить у Берга телефон Феликса? Хочу узнать, как его здоровье после вчерашнего. Испытываю сильное желание искупить вину за причинённые тобой неудобства.
Динар раздражённо закатывает глаза.
– У тебя десять минут, Наташа. Мы с Кариной ждём в машине. Про номер Феликса напомни мне вечером. Позвоню Катине. Он вроде бы у неё в подразделении числится.
Ладно. Один – один. Нужно будет уточнить у Романовой, как давно Динар ведёт переговоры с людьми Берга, а то, может быть, Феликс и к Катине клинья подбивал, и эта показательная казнь была всего лишь личными счётами между мужчинами?
– Озвучь, пожалуйста, что будет, если я не исполню твой приказ? Говорят, что у страха глаза велики…
– Ничего не будет, Наташа, – перебивает Динар и напускает на себя серьёзный вид. – Давай, иди уже, у меня сегодня очень много дел.
Он хлопает меня по ягодице и направляется на выход с нашими вещами, а мне снова хочется его ударить. Надеюсь, Илья не заметил этого смачного шлепка и взгляда, которым Асадов посмотрел на меня напоследок.
На ватных ногах приближаюсь к Ракитину. Он держит в руках огромный букет и улыбается такой милой и искренней улыбкой, что я, ещё даже рта не успев открыть, чувствую себя сукой. Не привыкла я так с людьми и начинать не хочу.
– Златовласка, привет. – Илья обнимает меня и пытается поцеловать, но я опускаю лицо, не позволяя этого сделать. – Эй, детка, ну хватит дуться. Я всё осознал. Больше так не буду.
– Я не приму букет, Илья. Извини, но нам лучше расстаться. Меня ждут, – произношу на одном дыхании и мысленно скрещиваю пальцы на руках, чтобы не задавал сейчас никаких вопросов. И ни в коем случае не заикался про Асадова. Кажется, что у меня на лице всё написано: где, когда, с кем и в каких позах я провела две ночи.
– Златовласка, да что с тобой? Ты серьёзно?
Не думала, что будет так сложно и больно сказать близкому человеку о расставании. Ведь я действительно считала Илью близким. Он всегда хорошо ко мне относился, а все недоразумения, которые происходили в нашей паре… Это отчасти из-за давления его родителей. Хотя о чём это я? В расставании так или иначе оба партнёра виноваты. Особенно когда один из них тешит себя иллюзиями, что всё изменится к лучшему, нужно только немного подождать, что ещё чуть-чуть, и обязательно всё станет по-другому: на него обратят внимание, начнут считаться с мнением. Второй партнёр в это время даже и не думает делать шагов навстречу, уверенный в том, что его всегда будут ждать и принимать таким, какой он есть. Далеко не всем хватает смелости признать, что отношения зашли в тупик, и тем более решиться на кардинальные перемены.
– Видимо, серьёзно. Наташа, давай поговорим в спокойном месте? Поехали. – Он берёт меня за руку, но я тут же делаю шаг назад и отрицательно качаю головой, высвобождаясь из его хватки.
– Я не могу, Илья. Меня ждут, – повторяю твёрже. – Про расставание я не пошутила. Ты зря приехал. Между нами всё кончено.
– В чём проблема, а? Что изменилось? Это из-за того, что я не прилетел?
«Всё изменилось!» – чуть не вырывается у меня, но я вовремя беру себя в руки. В мои личные отношения Динар не будет вмешиваться. По крайней мере, на данном этапе – пока я сама могу всё цивилизованно разрешить.
– Мне нужно идти. Я всё сказала, – говорю, понизив голос,
