целует меня, и я понимаю, что не влюбиться в него у меня больше нет ни единого шанса.
Я обречена.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Его губы такие мягкие, требовательные, горячие…
Я буквально таю, растворяясь в собственных эмоциях. Необычных, волнующих, ни на что не похожих ощущениях.
Я как будто лечу в невесомости.
Я не знаю, смотрит ли он на меня, потому что глаза мои закрыты. И я боюсь их открыть. Боюсь увидеть, что ему хорошо сейчас меньше чем мне.
— Вот вам новый плед… Ой, простите.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Раздается где-то сбоку.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Я резко вздрагиваю и испуганно поворачиваю голову на администратора.
Она вошла и все увидела! То, чем мы тут занимаемся. Какой стыд!
— Стучать не учили? — раздраженно рычит Ратмир.
Кажется, в отличие от меня он совсем не смущен. Скорее больше зол на внезапное появление посторонних в нашем номере.
— Так я стучала! — оправдывается она.
— Давайте сюда уже то, что принесли и уходите.
Пока он забирает из ее рук сверток, я, пользуясь моментом, высказываю из его объятий и, сдернув с его плеча принесенное для меня полотенце, прячусь в душевой. А там, опустившись на бортик, прикладываю тыльную сторону ладоней к пылающим щекам.
Он поцеловал меня, мамочки. И я целовала его в ответ. При всем желании я не смогу потом свалить все на то, что он сделал это насильно, что я не хотела и прочий бред.
Конечно, я этого хотела. И, конечно, он это почувствовал.
Вроде бы не произошло ничего сверхъестественного, но для меня этот поцелуй значит так много. А что он значит для него?
Вдруг меня осеняет осознанием, что он может сделать теперь обо мне совершенно неприглядные выводы. Кто там знает, что творится в его голове. Если учесть жесткость его взглядов, то повела я себя как доступная девушка.
Чем тогда я лучше этой его Миланы, которая готова буквально на все, стоит ему только помнить пальцем?
Конечно, я бы ни за что не позволила ему зайти дальше, но ведь он этого не знает!
Сколько раз я грозилась, обещала, что он он ко мне даже пальцем не притронется и вот, пожалуйста.
Теперь вместо эйфории и ощущаю испуг смешанный со стыдом. Страшно так, что сводит живот.
— Ань! — раздается стук в дверь.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Она просто прикрыта и замка на ней нет, значит он может свободно войти, как уже сделал получасом ранее. Остается только надеяться, что он этого не сделает.
— Что?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ты почему убежала?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Мне… мне нужно душ принять, — аккуратно, чтобы снова не упасть, забираюсь в душ и включаю на этот раз горячую воду. — Не входи, пожалуйста.
К счастью, он не заходит, и я нахожусь в ванной так долго, что кажется, будто прошла целая вечность. Кончики вымытых волос уже начинают высыхать, а все сижу на бортике, боясь выйти наружу.
Что я ему скажу теперь? Как посмотрю в глаза?
И смогу ли посмотреть после всего, что произошло.
Мне действительно безумно важно, что он подумал, какое у него сложилось мнение.
— Ты собралась просидеть там всю ночь? — спрашивает он за закрытой дверью. — Рано или поздно тебе придется выйти.
Он прав.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Затягиваю туже поясок белоснежного "вафельного" халата и, вздохнув, словно перед дорогой на эшафот, открываю дверь.
— Ну наконец-то.
Юнусов лежит на постели поверх криво брошенного нового покрывала. Волосы его давно высохли и непривычно лежат беспорядочными прядями на лбу.
Я ловлю его взгляд и пытаюсь прочитать по нему, что именно он обо мне думает. И к моему счастью, презрения в нем точно не нахожу.
— Я там просто… голову мыла, — пользуясь возможностью, отворачиваюсь к зеркалу и стягиваю наспех накрученную чалму из полотенца.
Мне кажется, что я отлично справляюсь с тем, чтобы делать невозмутимый вид. Надеюсь, так кажется не только мне.
— Фена тут нет, по-моему, и расческа осталась в сумке. Надеюсь, наши вещи никто не украдет? Хотелось бы верить, потому что у меня там много для меня ценного…
— Ань.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ты доверяешь этим людям? Ну, кому отдал ключи? Ты же их совсем не знаешь.
— Аня!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— В любом случае мы знаем, где их найти и если что, сможем…
— Успокойся уже, — прерывает он меня, и я оборачиваюсь. Этот момент снова настал, мне опять приходится смотреть на него и стараться не краснеть. — Не волнуйся ты так.
— Я волнуюсь? Кто тебе сказал, что я волнуюсь? Вовсе нет, ни капли.
— Когда ты волнуешься, то начинаешь много говорить, — он поднимается и идет на меня, и я понимаю, что выдала себя с потрохами. — С чего вдруг такая реакция?
— Этот поцелуй… давай сделаем вид, что его не было, ладно? Просто не было и все.
— И почему? — подходит еще ближе.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Потому что… потому что его не должно было быть. Это все стресс. Люди под влиянием эмоций обычно творят разные глупости.
— Я произошедшее глупостью не считаю, например.
Ну вот опять! Зачем он все это говорит? Ему так нравится меня смущать?
Проскальзываю мимо него и иду к окну. Там темно и совершенно ничего не видно, только кусок освещенной фонарем дороги и неоновые блики вывески мотеля.
— Я думаю, нам не стоило это делать, — набираюсь смелости.
Прятать голову в песок не самое взрослое решение.
— У тебя есть твоя Милана и вообще…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Милана ничего для меня не значит.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Она думает иначе.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Тебе должно быть важнее, что думаю я.
И снова подходит из-за спины, определенно проверяя меня на прочность.
— Хочешь сказать, что ты ненормальный?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Почему это?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Оборачиваюсь.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ты же сам говорил, что ни один нормальный на меня никогда не посмотрит.
Кажется, он об этом забыл. Но вспомнив сейчас ничуть не смутился.
— Я врал, — и уголки губ трогает плохо скрываемая улыбка.
Я расслабляюсь и это такое невероятное чувство. Кажется, только сейчас я могу снова дышать полной грудью.
Мне уже не страшно и даже почти не стыдно, и я благодарна ему за то, что он не стал смаковать в деталях все то, что было и тактично дал мне время все переварить.
— То есть спать мы будем здесь? — киваю на единственную кровать.
— Как видишь, другой тут нет.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Хорошо, тогда давай уже ложиться, я очень устала.
Все равно самое непоправимое уже произошло.
По крайней мере я на это очень надеюсь…
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Никогда бы не подумала, что лягу в одну постель с Юнусовым. Никогда! Даже страшном сне. Или не совсем страшном… в общем, о таком я не могла даже помыслить.
