class="p1">— Ты только не пугайся, хорошо? — Игорь просит, поглаживая его по животу. — Ты испугаешься — он тоже. Подумает, что мы опасны. А мы же зла ему не хотим.
— Да, не хотим. Погладить хотим…
Тимуркины пальчики касаются блестящего носа. Скользят по короткой шерсти. Животное начеку — прижимает уши, но не убегает.
Это так волнительно, что у меня у самой вспотели ладони.
Тру их о джинсы. Вот это адреналин!
— Какой хороший, — Тим говорит тихо. — Давай его покормим, — и поворачивает голову к Игорю.
Я испытываю жгучий прилив ревности, что именно бывший муж впитывает взглядом такой сильный восторг нашего сына. Но гашу его в себе.
В конце концов, этот же восторг отражается уже в его глазах и выстреливает теплом в мою грудную клетку.
— Давай покормим, Тимур. Сейчас мама даст нам морковь вон в той коробке.
Игорь кивает куда-то мне за спину, и я беспрекословно подчиняюсь.
Набираю маленьких морковинок в пакетик и возвращаюсь к ограждению. Тимка снова увлечен своей зеброй. Я отдаю еду Игорю.
Хочу тут же отступить, но он придерживает меня за запястье, мы встречаемся взглядами. Читаю по губам произнесенное шепотом:
— Спасибо тебе за него, Агата.
Уставшие мы идем к машине. Тимура невозможно было оторвать от вольера с окапи. Но когда Игорь открывает для нас заднюю дверцу, сын внезапно поворачивается к нему и спрашивает:
— Игорь, а ты знаешь, что Окапи живут в Африке? А Африка это очень-очень далеко.
— Конечно знаю, — улыбается Игорь. — Я же занимался его транспортировкой в страну.
— Получается, что мама и папа окапи остались в Африке и он здесь совсем один. И скучает по ним, — все веселье Тимура исчезает вмиг. Он становится грустным, мне кажется, вот-вот расплачется. — Ты можешь его обратно отвезти? К маме и папе? Вот у меня нет папы и мне очень грустно. Он, наверное, тоже очень скучает.
— Обратно отвезти? Разве ты не хотел собственного окапи? — брови Игоря взлетают вверх. Могу поспорить, что он такого не ожидал, когда черт знает какими путями завозил бедное животное, чтобы угодить сыну.
— Да, обратно. Ты же можешь, Игорь? Я уже посмотрел на него и теперь хочу чтобы он с мамой и папой был.
— Ну-у, — Игорь почесывает шею, ситуация явно затруднительная для него.
— Солнышко, конечно Игорь именно так сделает. Тем более, что это краснокнижное животное, которое нельзя держать дома, — приседаю рядом с сыном, бросаю короткий взгляд на бывшего мужа.
Все еще не могу понять как он до этого додумался.
— Не переживай, Тимур, в ближайшее время отправим его обратно к маме и папе, — улыбается, но по выражению лицу понимаю, что этой просьбой он озадачен больше, чем достать окапи.
Мы устраиваемся в машине, по дороге домой Тимур засыпает, а мы с Игорем обмениваемся молчаливыми взглядами. Я отворачиваюсь к окну, анализируя этот день. Если убрать предвзятость, то Игорь, наверное мог стать лучшим отцом в мире. Если бы в прошлом не повел себя как настоящий урод. Не поверил мне, ничего не объяснил.
— Не нужно его будить, я занесу его в квартиру, — говорит он, когда добираемся до моего дома.
Хочу возразить, но Игорь уже выходит из машины и открывает дверцу со стороны сына.
Мы поднимаемся на мой этаж, открываю дверь, пропуская его в свою квартиру. Показываю где детская. Игорь с любопытством разглядывает небольшую комнату.
На стене несколько детских рисунков сына, он улыбается, рассматривая смешные каракули.
— Можно возьму один? — спрашивает внезапно и я киваю.
Так странно видеть его здесь.
Выходим в коридор и я тихонько прикрываю дверь в комнату сына.
— Пригласишь на чай?
— Это лишнее, Игорь. Ты хотел провести время с сыном, я не возражала. Но никакого чая и кофе. Для меня ты до сих пор нежеланный гость.
Он хмыкает, склоняет голову набок.
— Ты уверена? — спрашивает, наступая на меня.
Я оказываюсь между стеной и его телом. Он упирается ладонью в стену рядом с моей головой.
— По твоей реакции, Агата, по тому как ты пытаешься казаться равнодушной, я могу сказать, что я до сих пор не безразличен тебе. Все таки мы были женаты, связь никуда не исчезла.
— Были, Игорь. Ты правильно сказал, — я отталкиваю его, освобождаясь. — Тебе пора, мне еще нужно поработать над проектом твоего дома.
— Сделай детскую побольше.
Я тяжело вздыхаю.
— Мы уже шесть раз меняли планировку. Такими темпами до чертежей коммуникаций я доберусь через полгода. И вообще, Игорь, если сделать детскую комнату больше, то мастер-спальня получится слишком маленькой.
— Я привык к тесным помещениям, за это не волнуйся, — как-то странно произносит он, при этом его взгляд мгновенно меняется. — Это последняя правка, клянусь.
— Не верю. Иногда мне кажется, что ты делаешь это специально, чтобы потянуть время. Но я из-за твоего дома, Игорь, сплю по четыре-пять часов в день.
Он хмурится.
— Я передумал.
Я вздыхаю и прикрываю глаза. Пытаюсь успокоиться.
— Насчет спальни?
— Нет, насчет того, чтобы ты этим занималась. Я не хочу, чтобы ты загоняла себя. Я найду другого человека.
— Хах, — вырывается истеричное у меня. — Но учти, что аванс я не верну.
— Хватка у тебя отличная, — смеется Игорь, а у меня почему-то под ложечкой сосать начинает. Я ведь так хотела отделаться от него и его проекта, так почему чувствую сожаление? Возможно, потому что уже представила комнату Тимура. И себя на большой кухне. Хотя звучит бредово. Наверняка у Игоря есть женщина. Такой как он один не бывает. — Еще увидимся, Агата.
Он идет к двери, обувается.
Уже у лифта, когда собираюсь закрыть входную дверь, зову его.
— Игорь.
Он оборачивается.
— У меня есть всего один вопрос. Ты ведь знал, что я тебе не изменяла? Что все то, что писали — полный бред? — озвучиваю то, что очень долго мучает меня.
Его губы растягиваются в грустной улыбке. Он покачивается с пятки на носки. Руки в карманах.
Щелкает лифт.
Открываются створки.
Игорь обращает взгляд на меня. Несколько долгих секунд смотрит мне в глаза. А потом говорит:
— Я никогда не сомневался в тебе, Агата, — после чего входит в лифт.
Я, словно в замедленной съемке, наблюдаю за тем, как съезжаются створки. Не отрываем с Игорем взглядов друг от друга. Я пытаюсь понять, что означает его улыбка. Сердце в груди бешено колотится и воспоминания захлестывают меня с новой силой. Как я пыталась ему что-то доказать. А Игорю, оказывается, мои объяснения были ни к чему.
Игорь
