Даже его талант угасал, который он не развивал. Работал без былого энтузиазма. Но оставалась его жестокость, желание управлять жизнями. Рома не сомневался, что при малейшей возможности, Вениамин расправится с Лерой.
То же самое заявила ему и мать. Если он только заикнется про наследство, попробует бежать, или совершит любую подобную глупость, Лера будет страдать, да так, как он себе и вообразить не может.
В доказательство, через неделю после его визита к матери, ему на почту прислали видео, где Лера остановившись на улице что-то ищет в сумочке, а около нее стоит бородатый странный мужик.
«Она очень уязвима. И ты не можешь отгородить ее от мира. Ты не знаешь, кто и где приглядывает за ней».
Гласил текст внизу.
Пусть на фото ничего особенного, на первый взгляд, не было. Но Рома понял все. Лера была в опасности. Он словно ощущал, что на ее лбу горит красная точка от прицела. Конечно, лишь воображение, но слишком реалистичное.
— Если она тебе надоела, сынуля. Могу сделать ее недееспособной, получим наследство все равно, — засмеялась Лара, в один из своих приездов в гости.
— Не смей! — дикий страх сковал Рому.
— Тогда без глупостей. Живите. Радуйтесь. Пока можете, — изрекла Лариса.
Зная своих родителей, Рома нисколько не сомневался, что они выполнят угрозы.
Идею рассказать все Игорю, он тоже отмел. На этот счет его предупредил отец.
— Если она не получит наследства. Если Игорь по какой-то причине передумает. Я заберу Леру себе, — в глазах отца вспыхнул такой ад, что Рому еще долго преследовал его взгляд.
Но угрозы посыпались не только от родителей.
Не уступала им и Надежда.
От той концентрации ненависти, которая свалилась на Рому, он задыхался.
Некогда дружная компания Надежды, Вениамина и Ларисы распалась по причине смерти профессора.
Любовь Надежды к тупому качку перешла в фазу, когда она совсем потеряла голову. По ее наводке любовник убил ее мужа.
Вениамин был в ярости. Профессор был ему необходим, он почерпнул у него слишком мало знаний, не все связи использовал. Сдать Надежду он не мог, потому, как если бы она запела, то Веня оказался бы за решеткой надолго.
Убийство профессора прикрыл брат Матвея, который уже тогда стремительно поднимался по карьерной лестнице. Замял он дело с избиение хилого сына Аркадия Степановича.
Лариса встала на сторону Вени. Она угрожала Надежде, говорила, что посадит ее надолго, компромат имелся, Надежда в ответ тоже сыпала угрозами.
Они валялись в общем болоте и с упоением измазывали друг друга.
Никто никого не сдал. На долгие годы они разошлись. Ненависть Надежды только росла, из-за того, что Лариса и Веня купались в роскоши, а ей приходилось горбатиться на двух работах, чтобы содержать семью. И встретились лишь во время «знакомства» перед свадьбой их детей.
Теперь же Надежда с упоением измазывала грязью Рому. Она угрожала, что упечет Леру в тюрьму. И если сейчас не получилось, то брат Матвея, может еще раз попробовать. Или с Лерой может случиться несчастный случай.
Надежда при этом злобно сверкала глазами. Рома не сомневался, что она уже в красках представляла, как будет расправляться со своей дочерью.
Еще угрозы сыпались и насчет Алены. Рома не должен был рассказывать ей правду про раннее возвращение Михаила. Иначе… ничего нового… снова угрозы.
Надежда очень хотела сохранить хорошие отношения со своими дочерьми. Да, даже с Лерой она старалась быть вежливой, улыбалась, поила чаем и угощала пирогами, когда приходила дочь. Мягко стелила Надежда. Отыгрывая перед всеми роль «идеальной» матери.
Единственное о чем Рома смог с ней договориться — это авария. Полиция перестанет закапывать Леру и наконец отстанет. За это Рома пообещал, что будет ежемесячно переводить Надежде немалую сумму.
Как он хотел, чтобы истинная виновница понесла наказание, но, увы, это было выше его сил.
Правда безжалостно била Рому, и чем больше он вскрывал гнойный нарыв прошлого, тем страшнее ему становилось за свою семью. Он не представлял, как сможет один противостоять монстрам, которые загнали его в капкан, из которого он не видел выхода. Но решил, что будет защищать Леру и дочь даже ценой собственной жизни. Только его жизнь — это так ничтожно мало…
Глава 48
Лера
Светлана рассказала мне, то, что помнила о годах юности моей матери и свекрови. Ничего конкретного, но у меня появилось стойкое ощущение, что какая-то тайна тянется, и связывает их посей день.
Зачем было скрывать свое знакомство?
Для меня в тот период это бы вообще не имело значения, я любила Рому и больше всего в жизни хотела выйти за него.
Сестра уехала. Мы решили, что сегодня она поговорит с родными, а завтра, если они не будут против, состоится переезд. Объективно мне реально лучше остаться тут. Средств нет, Аришка на руках, но… что-то внутри яростно этому противится.
Со Светланой мне будет легче. Надо как можно быстрее встать на ноги, на шее свекрови сидеть не вариант. Рома ее сын, они могут помириться, и она переметнется на его сторону. В принципе, от Ларисы Эдуардовны можно ожидать чего угодно.
Занимаюсь дочуркой, а мысли крутятся вокруг брата, информации, полученной от сестры. Пытаюсь все систематизировать, и ничего не выходит. Нервы расшатаны до предела, в глазах все еще стоят кадры Ромы с Аленой, Зоря, которая показала свое уродливое лицо. Слишком много всего за эти несколько дней, кажется, что я прибита ржавыми гвоздями к земле и не могу даже пошевелиться.
Поздно вечером, когда я, сидя на кухне, уже собираюсь пойти спать, возвращается свекровь.
Внутренняя пружина натягивается. Я надеялась, ее сегодня не будет.
— Не спишь, — окидывает меня холодным взглядом.
— Собиралась уже. Аришка уснула. Аппетит у нее хороший… только жаль молоко так и не вернулось, — вздыхаю.
— Нет, так нет, — пожимает плечами. — Я заказала лучшее питание для новорожденных.
— Ничего не заменит молока матери, — всхлипываю.
— Ой, Лер, сколько детей выросли, обходясь без этого. Хватит забивать себе голову не пойми чем.
Закусываю губу. Ей не понять. Нет смысла что-то объяснять.
— Светлана завтра с родными приедет, — перевожу тему.
— Да здравствует приют для инвалидов, — кривит губы. — Может, они еще каких обделенных притащат?
— Лариса Эдуардовна, что за жестокость! Жизнь их и так не баловала! — закипаю от ее слов.
Нет, долго рядом с ней я точно не выдержу.
— Давай сядем и поплачем за всех инвалидов. Бездомных, голодных и нищих, — наливает себе чаю и усаживается напротив меня.
— Они моя семья! Лариса Эдуардовна, вы тоже из неблагополучной семьи, и в молодости подвергались насмешкам в институте, неужели так быстро голодные годы забылись? — не планировала это говорить. Но она меня взбесила своей черствостью, захотелось ее уколоть. — И вам наверняка, кто-то руку помощи протянул.
Она резко бледнеет, словно кровь вмиг отхлынула от лица.
— Я сама себе дорогу прокладывала. А они предпочли сидеть в болоте. Уход мужика, не повод ставить крест на своих жизнях. Так что не сравнивай. Или ты тоже собираешься оплакивать измену мужа и годами себя жалеть, пока не превратишься в собственную тень? — выгибает бровь, кровь снова приливает к ее лицу.
— Мужчины в вашей жизни сыграли не последнюю роль, — мило улыбаюсь.
Намекаю на ее теперешнего мужа, который и обеспечивает свекрови ее сытую жизнь.
— Кто мешал Светлане найти себе мужика? — барабанит ногтями по столу. — Это тоже искусство, Лерчик. Способы не так важны, важен результат, и место, которое ты сама себе вырвешь у жизни.
— Способы важны, Лариса Эдуардовна, иначе есть шанс потерять себя, свою совесть и в принципе человечность. Методы моей сестры — это низость и лицемерие. Поэтому лучше как Светлана честно, чем как Алена, предавшая родных.
— Угу, честно, — делает большой глоток чая. — Что еще Светлана тебе поведала? — спрашивает равнодушно.
