— Не поверите, но все именно так, — поддержала я.
Он ухмыльнулся и снова поцеловал меня.
— По-моему, звучит идеально.
Бен
— О боже, поторопитесь, пожалуйста! — В голосе Лютера звучало нехарактерное для него нетерпение, но я полагаю нахождение всего в нескольких шагах от мечты всей его жизни — Королевского музея Тиррелла — сильно подействовало на парня.
— Терпение, Лютер, — попросила Оливия.
Я поднял Ноа с заднего сиденья, вытащил его из машины и усадил в инвалидное кресло.
— Нормально, приятель?
— Да. Спасибо, мистер Моррис, — поблагодарил Ноа, слегка меняя позу.
Лютер протиснулся мимо меня и схватился за ручки инвалидного кресла.
— Я подтолкну тебя, Ноа. Так будет быстрее.
— Конечно, — сразу согласился Ноа.
Оливия схватила Лютера за руку, прежде чем он успел сорваться с места.
— Лютер, подожди.
— Мам, ну вот же вход! — воскликнул Лютер.
Она улыбнулась.
— Я вижу, но если ты перевернешь инвалидное кресло Ноа на парковке из-за того, что слишком торопишься, никто из вас не увидит музей сегодня.
— Это правда, — кивнул Ноа, — и если ты кинешь меня, я разозлюсь, Лютер.
— Ноа, — строго сказала Оливия, пряча усмешку.
— Извините. Оставишь. Если ты оставишь меня, — исправился Ноа.
— Прекрасно, но мама и Бен ходят слишком медленно, — проворчал Лютер.
— Вы можете идти впереди нас, но тебе нужно двигаться с нормальной скоростью, — предложила Оливия Лютеру, — и следи, пожалуйста, за машинами, которые едут задним ходом.
Лицо Лютера просветлело.
— Хорошо! Мы будем ждать вас у указателя.
Он показал на плоскую каменную плиту в передней части здания с выгравированными на ней словами «Королевский музей Тиррелла» и массивной моделью динозавра, стоящей на ней.
— Договорились, — сказала Оливия со снисходительной улыбкой.
Мы с минуту наблюдали, как Лютер подталкивал Ноа к музею, прежде чем Оливия взяла меня за руку и сжала ее.
— Бен, спасибо, что привез нас сюда.
— Я знаю, что мечта каждой женщины отпраздновать завершение ремонта в своей гостинице посещением музея динозавров в Канаде, — ухмыльнулся я.
Она засмеялась и встала на цыпочки, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах.
— Может быть, не совсем так, но я не уверена, что ты понимаешь, насколько счастливыми сделал Лютера и Ноа и как сильно я люблю тебя за это.
— Я тоже тебя люблю, — ответил я. — Хотя, возможно, ты не будешь любить меня так сильно через два дня, когда мы будем разбивать лагерь посреди Провинциального парка динозавров с двумя возбужденными семилетками.
— Я не думаю, что Лютер или Ноа хоть раз перестали говорить о том, сколько костей динозавров они планируют найти в парке, — фыркнула Оливия, когда мы направились к музею. — Если они найдут столько, сколько, по их мнению, рассчитывают, им хватит построить целого бронтозавра.
— Я полагаю больше беспокоиться нужно о том, что Лютер попытается стащить окаменелость динозавра из парка, — парировал я с усмешкой.
Оливия снова рассмеялась.
— Я объяснила ему правила, и он знает, что не уйдет ни с одной найденной окаменелостью.
— Слава Богу, — обрадовался я, вытирая ладонью несуществующий пот со лба. — Моя репутация палеонтолога была бы разрушена, если бы кто-то узнал, что мой ребенок тайно своровал окаменелости из парка.
— Твой ребенок? — Спросила Оливия с мягкой улыбкой.
Я поморщился.
— Извини, мне не следовало быть таким самонадеянным или…
— Все хорошо. — Оливия снова сжала мою руку. — Это подводит к тому, о чем я хотела с тобой поговорить.
— О чем же? — уточнил я, прежде чем слегка повысить голос: — Лютер, приятель, притормози, пожалуйста!
Лютер помахал рукой и замедлил шаг. Я расслабился и улыбнулся Оливии.
— О чем ты хотела поговорить, Лив?
— Лютер хочет называть тебя папой, — сообщила она. — Я знаю, прошло всего пару месяцев с тех пор, как ты вернулся в Уиллоудейл, и хотя живешь с нами и ведешь себя с Лютером как отец, пойму, если откажешься. Лютер тоже все понимает. У меня был долгий разговор с ним о том, что ты, возможно, не готов к подобному обращению, но это не значит, что ты не любишь Лютера или…
— Я готов, — заявил я с широкой и, без сомнения, глупой улыбкой. — Мне бы понравилось, начни Лютер звать меня папой, Лив.
— Ты уверен? — Она внимательно изучила мое лицо. — Ничего страшного, если это не так. Лютер может быть разочарован, но он поймет почему.
— Я уверен, — твердо сказал я. — Ничто не сделало бы меня счастливее, чем то, что Лютер называет меня папой.
Счастье на лице Оливии заставило меня импульсивно наклониться и подарить ей медленный и страстный поцелуй, от которого у нас обоих перехватило дыхание.
— Осторожнее, здоровяк, — предупредила Оливия с милой улыбкой. — Семьи собрались здесь, чтобы увидеть окаменелости динозавров, а не твою волшебную кость.
Я рассмеялся, прежде чем крепко ее обнять.
— Сурово, но справедливо. Я люблю тебя, Лив.
— Я тоже люблю тебя, Бен.
