тот самый принц, который грохнет дракона, чтобы самому занять его место.
— Почему? — запоздало спросила я уже на выходе из переговорной.
— Купить тебя не получается. На мимолетный не обязывающий секс ты не согласишься, поэтому давай сыграем в старую добрую игру под названием отношения… — Кирилл ухмылялся, а я не знала, что бы такого ответить. Он прав. Но и отношения мне тоже сейчас не нужны. Мне нужна таблетка от горя, и если Кирилл не понимает, что станет именно ей, то это только его проблемы.
А дома Ляля, узнав о моем отпуске, сначала так радовалась, что напугала Джема, а потом резко переменилась и уточнила:
— А ты не пожалеешь?
Она словно проверяла меня на вменяемость или просто сама выступала в роли голоса разума.
— Ляль, ну ты права была. У меня уже и хата, и сарай сгорели, чего дальше-то бояться?
Подруга просияла, видимо, поняв, что раз я приняла ее точку зрения, значит, все удастся.
Через два дня рано с утра я хмурая села в такси к Кириллу. Он тоже ещё спал, поэтому протянул мне свой кофе, но не упустил момент напомнить:
— Кстати, тот, что ты привозила, просто дерьмо был, поэтому этот сварил я сам.
Мне в пять утра глубоко все равно было, какой кофе хороший, а какой дерьмо, поэтому я не стала вливаться в дискуссию и просто забрала свой напиток. Он был насыщенным и немного с привкусом кардамона, а сливочное послевкусие сладко обволакивало все внутри, почти примиряя меня с ранним подъемом.
Возле аэропорта собралась пробка, и пока мы медленно добирались до зоны вылета, я успела трижды проверить ленту, попереписываться с отцом, все никак не могла сказать ему о разводе, поэтому мы обсуждали его последнюю рыбалку. А когда таможенный контроль был пройден, телетрап присоединён, меня стало потряхивать. Я перекладывала ручку самого маленького из своих чемоданов из руки в руку, чем изрядно нервировала остальных пассажиров. Вот каждый раз одно и то же. И все ведь понимаю. Я многое знаю, но первобытный страх никуда никогда не исчезал.
— Что происходит? — холодно уточнил Кирилл, наклоняясь ко мне. От паники и того, что все сейчас от меня не зависит, я почти со слезами в голосе призналась, глядя Бестужеву в глаза:
— Я летать боюсь.
Глава 30
— Слушай меня, — Кирилл сел возле прохода, а я у иллюминатора. Между нами место пустовало, и он воспользовался моментом и сел поближе. Я кусала губы и комкала в ладонях леденец. — Авиация это не страшно. Просто пойми, что самолеты это самый безопасный вид транспорта…
В моменты страха я свой внутренний голос не слышу, а тут извне. Мои глаза зацепились за брошюры, которые обычно в кармашках кресла впереди, и я дёрнулась вытащить буклеты и засунуть их обратно, только не вверх ногами. Дотянулась до всех трёх.
— Это что ещё за шаманский обряд? — уточнил Кирилл и как специально выдернул буклет, повертел в руках и засунул обратно задней стороной. Я как заговоренная засунула правильной стороной. — Ты меня слышишь?
— Слышу, просто паникую… — отозвалась я, не в силах бороться с ужасом, который ждал меня на взлёте. Сильное давление на грудь, которое не давало и вздохнуть. Волна огня, что будет подниматься снизу и в итоге осядет в голове, вызвав дикую мигрень.
Мне кажется, я уже ощущала первых предвестников повышенного давления.
— Нет, так не пойдёт, — перехватил мои руки Кирилл. — У нас три минуты до взлёта. Говори, как помочь, или выходим…
Я замотала головой и выдернула свои ладони из железных тисков рук Кирилла.
— Не поможешь. Это бывает. Мне страшно. Ничего такого. Просто боюсь летать.
Как-то жалко это все прозвучало. Кирилл не поверил, просто ещё раз перехватил мои ладони и уточнил:
— А как ты тогда летаешь с такой фобией?
— Обычно, — пожала плечами и снова освободилась от захвата, дёрнула сумочку за ремешок и вытащила из неё маленькую бутылочку воды. — Раньше такого не было. Я с бабушкой на море летала. И с папой. Особенно когда он надолго уезжал в командировку. Это потом началось. И обычно я себя уговариваю. Боюсь, но уговариваю…
Пока я бессвязно бормотала, самолёт начал разгоняться. Мои нервы не выдержали. Я схватила сама Кирилла за руки, сдавила, чтобы понимать, что хотя бы конкретного человека я могу контролировать. Кирилл хмыкнул.
— На мне бывали наручники, мне завязывали глаза, один раз пытались придушить, — понизив голос до вибрирующего шёпота, который коснулся моего слуха, сказал Кирилл. — Но ещё никто не пытался сломать мне руки.
— Значит, я у тебя первая? — нервно выдала я.
— Ага, можно сказать, лишаешь мой мозг девственности…
Самолёт пошёл на взлёт, и давящее ощущение на груди усилилось, мешая дышать. Я приоткрывала рот и короткими вздохами заглатывала воздух. В висках застучали молоточки, а во рту слюна стала вязкой. В иллюминатор я старалась не смотреть, поэтому прикрыла глаза и стала молиться.
Знаю, это глупо. Особенно когда живешь в мире атеистов, но я очень переживала, что всего одна поездка может обернуться настоящим адом. Я читала про падение самолетов. Я изучала вопросы первого реагирования при возникновении аварийных ситуаций. Я все помнила. Но черт… как же страшно…
Я еще молодая. Мне рано умирать. Я с мужем не развелась. Пусть он будет разведённым, а не по-благородному — вдовцом. И я ещё ребёнка не родила. И много не сделала. Не опоздала на спонтанное свидание, не отдохнула на островах.
Черт! Я даже точку G не нашла ещё!
— Серьезно? — задал вопрос Кирилл, а я открыла глаза и посмотрела на довольное лицо с широченной улыбкой. Язык не слушался, и только по весёлой реакции Бестужева я сообразила, что все это я произносила вслух. Тихо. Но вслух.
Самолёт набрал высоту, и давление на легкие снизилось. Но это не помогло мне вздохнуть полной грудью.
— Знаешь, все, что ты сейчас думаешь, это не так. Мы долетим. Мы точно долетим, потому что иначе быть не может. Потом будет такси до отеля. Ты выспишься. Мы сегодня рано проснулись, и ты ещё очень уставшая, поэтому с паникой тяжело справиться. Ты выспишься, а вечером мы сходим в ресторан или бар. Сходим же?
Я порывисто кивнула. Я сейчас на все что угодно готова была согласиться. И если честно, голос рядом добавлял оптимизма. С Андреем было
