они восприняли этот жест.
Если бы соединение наших мизинцев вместе остановило слезы, я бы сделал это миллион раз.
Чарли шмыгнула носом и вытерла нос тыльной стороной ладони. Затем ее скрюченный мизинец обвился вокруг моего.
— Пойду возьму пиццу. — Тея слезла со своего табурета и вернулась на кухню. Она крутила шеей, пока шла, пытаясь сбросить груз с плеч.
В последние несколько дней Тея отступила, с самого футбольного матча. Я не был уверен, пыталась ли она поговорить со мной и Чарли один на один, или она просто была занята. Но она была отстраненной, следя за тем, чтобы у нас с ней не было много времени наедине. Она уделила мне достаточно внимания, чтобы обсудить Чарли, прежде чем убежать.
Мы с Чарли тихо сидели и ждали Тею. Ей потребовалась всего минута, чтобы вернуться с нашей пиццей. Она выпрямилась и изобразила эту приятную улыбку.
Я ненавидел эту улыбку.
Я хотел вернуть настоящую. Ту, которая достигала ее глаз и заставляла мое сердце подпрыгивать.
— Что это? — спросил я, когда она поставила горячую сковородку.
Чарли и Тея посмотрели друг на друга.
— Это специальная пицца Лэндри-Кендрик. Мы с Чарли придумали ее сегодня утром.
Я улыбнулся пицце. Только два ломтика сыра для Чарли. Три были предназначены для Теи. А остальные три были с добавлением сыра и жирной пепперони.
Моя любимая.
На днях я сказал Чарли, как сильно люблю пиццу с пепперони. Мы притворялись, что готовим пиццу в крепости в лагере — крепости, которую я сделал значительно лучше, прибив промышленный камуфляжный брезент, который специально заказал и получил за ночь. Думаю, после этого она пришла домой и сказала Тее какую пиццу я люблю.
Теперь я был частью особенной семьи.
Я наслаждался пиццей на протяжении всего ужина. Тея заявила, что собирается закрыть бар на ночь, и мы все вместе вернулись в коттедж. Я ждал на диване, пока Тея купала Чарли, потом спустилась моя дочь и спросила, не уложу ли я ее спать.
Я вскочил с дивана, улыбаясь и кивая, как кукла с качающейся головой.
— Мы можем прочитать три книги? — спросила Чарли, забираясь в свою кровать.
— Конечно. — Я подошел к ее книжной полке в форме лодки. — Какие именно?
— Ты можешь выбрать.
Я схватил три книги из среднего ряда и принес их обратно к ее кровати. Раньше я не проводил много времени в комнате Чарли. Мы всегда оставались внизу или играли на улице. Но это было именно то, чего я ожидал от своей дочери.
Комната сорванца насквозь, если не считать маленького розового столика в углу.
Я сел на ее камуфляжное одеяло, прислонившись к изголовью, едва способный поместиться рядом с ней на двуспальной кровати. Как и все в этом доме, ее комната была маленькой. На каждой открытой поверхности были специальные палки и камни из походов Чарли. Ее книжные полки были почти переполнены. И ее прикроватный столик был полон фотографий в рамках.
— Это мой портрет? — Я повернулся в сторону и взял самую большую из рамок на ее тумбочке. Это был рисунок, сделанный Теей, тот, по которому Хейзел узнала меня.
— Да. — Чарли прижалась ближе, запах ее лавандового шампуня наполнил воздух. — Мама нарисовала его для меня.
— Твоя мама настоящая художница.
На эскизе я смотрел в сторону, не совсем в профиль, но и не прямо вперед. У меня была легкая улыбка. Мои волосы были длиннее, чем сейчас, больше похожи на то, как я носил их, когда встретил ее. Но Тея идеально передала мои черты.
Все по памяти.
Этот рисунок доказал, что связь между нами была реальной и прочной.
Она чувствовала это так же сильно, как и я.
И, черт возьми, я хотел этого снова. Но на этот раз я хотел большего, чем просто физические отношения. Я хотел увидеть, насколько глубоки наши чувства.
Мое нутро говорило мне, что они добрались до самой глубины.
— Давай сначала прочитаем это. — Чарли положила книгу мне на живот, поэтому я отложил рисунок, чтобы почитать дочери сказки на ночь. Она зевала, когда я закрыл последнюю книгу.
— Спокойной ночи, Чарли. — Я притянул ее ближе к себе и поцеловал в лоб.
— Ты вернёшься?
Я прижался щекой к ее волосам.
— Я всегда вернусь за тобой.
— Хорошо, — прошептала она, но ее голос был полон сомнения. — Спокойной ночи, Логан.
Я снова поцеловал ее, затем отодвинулся. Она зарылась под одеяла, когда я выключил лампу и вышел из комнаты.
— Привет, — прошептала Тея. Она прислонилась к стене за дверью Чарли.
— Привет. Что ты делаешь?
— Просто слушаю. — Она жестом пригласила меня следовать за ней, когда повела вниз по лестнице и через дом к крыльцу.
— Когда Хейзел возвращается домой с ярмарки? — спросил я.
— Думаю, она будет поздно. Там играет группа, которую она хотела послушать, поэтому она и пара друзей отправились на концерт.
Я остановился, когда мы вышли на улицу, ожидая, что Тея сядет на один из разноцветных стульев. Но она продолжала идти, вниз по лестнице и по траве. Я оставался рядом, пока она пересекала лужайку и шла по старому причалу, который тянулся над берегом озера.
Она прошла весь путь до конца, мимо того места, где Чарли оставила свою удочку ранее. Она скинула шлепанцы и села на край причала, свесив пальцы ног в воду.
Я сам всю неделю ходил в шлепанцах. Мои ботинки казались слишком жаркими для Ларк-Коув, так что я тоже скинул туфли и сел на свободное место рядом с Теей.
Некоторое время мы сидели тихо, смотря на озеро. Ночь была спокойной, вода мягко перекатывалась стеклянными холмиками.
— Я ненавижу оставлять ее, — прошептал я.
— Но ты должен.
— Да. — Дома меня ждали задавшиеся обязанности. — Но я вернусь.
Тея напряглась.
Вода была холодной, моя кожа под одеждой была практически белой, но и близко не такой, как плечо рядом с моим боком.
Что я мог сказать, чтобы убедить Тею, что я вернусь? Что я не брошу Чарли? Или ее?
Ничего.
Мои слова ничего бы не значили для Теи. Я должен был бы это доказать. Я бы развеял сомнения Теи, вернувшись и показав ей, что Чарли была в приоритете.
— Я вернусь, Тея. — Я придвинулся ближе, задевая своими джинсами ее. — Я обещаю.
Держа руку между нами, я протянул мизинец. Она смотрела на него с минуту, прежде чем обвить свой вокруг моего. В тот момент, когда мы соприкоснулись, дрожь пробежала по ее спине. Жар между нами вспыхнул, немного оттаивая ее.
Она пыталась держаться на расстоянии
