Да пожалуйста.
– Умничка. Думал, не всегда носишь подарок мой.
– Ты что, я и сплю с браслетом даже!
Он опять вручил мне коробку конфет, моих любимых Роше, и отправил в путь.
Дома царила суматоха. Фатима уже выбрала себе платье на сусаег (помолвку), а я не успела. Ничего страшного. До свадьбы оставалось все меньше и меньше времени, все были на нервах. Мы сняли ресторан, потому что зимой в холоде во дворе гостей не разместишь. Фатима заметно нервничала, а мама то и дело твердила «вот, теперь тебя еще отправить надо будет». Эх, мама, знала бы ты, как вам придется меня отправить.
Я делилась своими переживаниями с Хаважем:
– Хаваж, это так классно… Вся эта свадебная суматоха – примерки платья, покупка приданого, прочее, это все очень трогательно.
– ИншаАллах, скоро настанет твое время.
– Не в моем случае, Хаваж. У меня не будет этой суматохи, не будет радости родителей – ничего этого не будет...
При мысли о том, что у меня не будет всего этого, особенно – радости родителей за меня, мне стало так грустно, что я заплакала в трубку. Хаваж начал меня успокаивать.
Двадцать восьмого декабря он должен был приехать в Ингушетию.
В день свадьбы моя Фатима была прекрасна. Ее белое европейское пышное платье было ей очень к лицу, мама не могла на нее налюбоваться. К обеду за ней приехала молодежь из дома жениха, привезли ей в огромной коробке национальное платье и туфли, которые она себе уже заранее выбрала (национальное платье всегда привозит семья жениха, в нем невесту и увозят в новый дом). В осетинском свадебном платье моя принцесса стала еще прекраснее. У мамы то и дело текли слезы, а тетки постоянно твердили ей, что «теперь у тебя Аминка на подходе».
Фатиму увезли в дом жениха, а в ресторане продолжалось веселье. На наших свадьбах родные не едут вместе с невестой, кроме подружки невесты и пары друзей невесты мужского пола. А вот на второй день родня невесты едет в дом жениха с приданым.
На следующий день мы поехали с приданым, купили ей спальный гарнитур, стиральную машину, пылесос, домашний кинотеатр и еще много всякого, как принято. Она, как и положено, стояла в углу в национальном платье, такая красотка, слов нет. Глаза ее блестели от радости – это было главным.
После свадьбы мама плакала, и папа был грустный. Я на секунду представила, что будет с ними, если я выйду замуж за ингуша. Да, будут также слезы матери, но это уже не будут слезы радости. В ту ночь я рыдала в подушку. Мое сердце разрывалось от боли, но я понимала, что уже поздно. Я люблю и уже так далеко зашла. Единственное, что хоть как-то поддерживало меня, это надежда на то, что рано или поздно они меня простят и примут.
Без Фати дома стало как-то тихо, нам ее очень не хватало. Но человек ко всему привыкает. Она вроде бы была счастлива, с мужем все отлично, свекровь, кажется, хорошая.
Я не сказала, что на свадьбе был Ирбег. Не знаю, проснулись ли у него старые чувства или еще что, но он мне написал, потом позвонил и мы немного поговорили. Я даже обрадовалась ему, ведь в конце концов, собеседник он интересный и я к нему всегда хорошо относилась. Он сказал, что соскучился и хотел и раньше написать, но сам себя останавливал.
– Ирбег, хватит уже, что ты завелся опять...
– А ты что, до сих пор с Хаважем своим?
– Ну да.
– Мда, любовь и все дела?
– Это не твое дело. Нет.
– Амишка, он тебе не пара. Осетинка для осетина. К тебе еще никто не сватался?
– Нет Ирбег, и мне не надо. У меня пока учеба.
– Можно и академ взять для такого дела.
– А я никуда не спешу.
– Ой, ясно-ясно, ученая ты наша! Ами, ты была самой красивой на свадьбе. Ну, после Фатимы, конечно же!
– Ахахах, спасибо!
– Ты следующая, Ами.
– Да ладно?
– Ага. Посмотришь!
И ведь в моей голове тогда не мелькнуло ни единой мысли, что Ирбег может что-то сделать…
Моя тетя Жанна живет на проспекте. Мама послала меня к ней за какими-то дисками. У Жанны в гостях сидела Алета (мама Ирбега), мы немного посидели вместе, поболтали. Алета говорила по телефону с Ирбегом, он должен был ее забрать.
–Ой, тьфу-тьфу, Аминат такая красивая девочка, и когда мой Ирбег созреет уже? (клянусь, девочки, я так боялась, что она меня сглазит. Не потому, что я такая прям из себя красивая, просто слишком уж она меня вечно нахваливала, не люблю эти вещи).
Жанна ответила вместо меня что-то, отшутилась. Ирбег приехал за мамой своей, та ушла. Ну, соответственно, она поделилась с ним, что видела меня и все такое.
– Амин, а как вы общаетесь с Ирбегом?
– Как-как, нормально.
– Он хороший парень, семья хорошая. Такой мальчик, прям хоть сама за него выходи!
– Как скажешь, Жанн!
– Он часто про тебя спрашивает.
– Зачем? Если может позвонить мне, странный.
– Ну как зачем? Я твоя тетя и ради приличия надо же спросить.
– М...ясно.
– А что ты носом то вертишь? Не нравиться тебе он что ли, ааайй?
– Жанна....хватит!
– Ну хоть что-нибудь скажи!
– Нравится, как хороший человек.
– Алае цууу....хороший человек...а замуж за такого хорошего если выйти?
– Жанна, успокойся ма, нравиться он тебе – сама выходи.
– Я старая для него!
– Ничего. Любви все возрасты покорны.
– Но он же не меня любит, къодах (бревно)!
– Что?! И кого он любит?
– Тебя. Я серьезно говорю.
– Ага, любит. В то, что я ему очень нравлюсь, я куда больше верю.
– Ну и что. И то неплохо. Любовь приходит и уходит.
– Слушай, если ты такая умная, что ты сидишь сама в свои тридцать восемь лет незамужняя?
– Ой, оставь меня, мне и так хорошо!
Так и поговорили, шутя.
Через какое-то время позвонила Алета Жанне. Мол, Аминат еще у тебя? Если да, Ирбег заедет говорит за ней, что она по такому морозу идти будет. Девочка, простудится мол еще, а ей еще детей рожать.
Жанна вроде как отказала, мол, не надо, она тепло одета
