Я ерзаю на смотровом столе, когда доктор Гейтс входит в комнату.
— Доброе утро, — приветствует она, садясь на табурет.
Я прочищаю горло.
— Доброе утро.
— Что привело вас сегодня, мисс Бело?
— Думаю, что могу быть беременна.
— Вы делали тест на беременность?
— Э, нет. Я предпочитаю анализ крови, просто, чтобы быть на сто процентов уверенной.
— Конечно, но можно сделать и анализ мочи, если хотите. Выбор за вами.
— Я бы предпочла не паниковать без крайней необходимости. — Я нервно смеюсь.
— Поверьте, я понимаю ваше волнение. Достаточно просто сдать анализ крови, — уверяет она меня. — Какие у вас симптомы?
— Тошнота и чувствительность груди.
— Когда это началось?
— Около недели назад.
— Вы чувствовали усталость?
— Не особо.
— А как насчет утренней тошноты?
— Не-а. Думаете, я слишком драматизирую?
— Нет, запись на прием была разумным шагом с вашей стороны, чтобы мы могли разобраться в причинах внезапных изменений, которые вы испытываете.
— Я читала, что только три из тысячи женщин беременеют, прибегая к противозачаточным уколам.
— Это правда. Процент неудач составляет менее одного процента.
— Неужели мне не повезло, — говорю я с сарказмом.
— У вас есть варианты…
— Я оставлю своего ребенка, если он будет.
— Хорошо. Я получу результаты через два-три рабочих дня.
— Завтра пятница, значит, я узнаю об этом не раньше среды? Слишком долго ждать. — Я сойду с ума.
— Я сделаю срочный заказ, чтобы он был готов к завтрашнему дню, и лично позвоню вам, как только появятся результаты.
Я так рада, что Арт порекомендовал мне доктора Гейтс. Она профессиональна, очень мила и внимательна.
— Большое спасибо.
— Не за что.
— Как вы с Артом познакомились? — спрашиваю я.
Ее манера поведения меняется, и она выглядит смущенной.
— Через общих знакомых.
Странно. Отсутствие подробного ответа и ее тон не позволили продолжить разговор на эту тему. Неужели мой вопрос ее расстроил? Если да, то интересно, почему? Они не могли встречаться. Она уже почти в возрасте, чтобы быть его бабушкой, так почему такая резкая перемена из-за простого вопроса?
— Еще раз спасибо за вашу помощь сегодня. Я действительно ценю это.
Она кивает, выходя из комнаты. Ее реакция чертовски странная. Что происходит? Я вернусь к этому позже. В моей жизни есть дела поважнее, например, возможная булочка, которая печется в моей духовке.
Когда я сажусь в машину, у меня в голове мелькает новая мысль. Что, если Арт не захочет нашего ребенка? Мое сердце разорвется на части. Один папа, который не заинтересован в ребенке, — это кошмар, но два — это будет чертова трагедия. Как мама и Аннели воспримут эту новость? Я не могу нервничать. Не в моем состоянии.
Состояние?
Боже, я веду себя так, будто беременность подтверждена. Завтрашний день настанет нескоро. Я бы предпочла остаться дома и ждать телефонного звонка, но Арт начнет подозревать, если я буду пропускать работу два дня подряд. При нем будет трудно вести себя так, будто все в порядке. Я буду в напряжении, пока не позвонит доктор Гейтс.
Глава 27
Син
— Что-то ты сегодня тихая. — Арт останавливает машину перед особняком.
Мы почти добрались до места назначения, когда Арт понял, что забыл флешку, необходимую для утренней встречи.
— Я не привыкла разговаривать, если нет повода для беседы.
Он смотрит на меня подозрительно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Просто суточное недомогание, ничего серьезного.
— Уверена?
— Да. Все нормально.
Его пристальный взгляд почти заставил меня проболтаться об истинной причине моего вчерашнего опоздания на работу.
— Дай мне пару минут, — говорит он, выходя из машины.
— Хорошо, — я проверяю свой телефон, в надежде увидеть пропущенный звонок от доктора Гейтс, хотя еще слишком рано.
Когда пара минут превратилась в несколько, я захожу внутрь, чтобы разыскать Арта. Возможно, ему нужна помощь в поиске флешки. Иду на звук приглушенного голоса к его кабинету. Его слова становятся тем отчетливее, чем ближе я подхожу к двери, которая оставлена слегка приоткрытой.
— Она точно беременна?
Я не могу поверить в то, что слышу. Неужели он сговорился специально подстроить мою беременность? Внезапная перемена в поведении доктора Гейтс теперь имеет смысл. Чертов ублюдок!
— Хорошо. Я переведу деньги на ваш счет.
Я что, в гребаной сумеречной зоне? Я врываюсь в дверь и хватаю вазу с соседнего стола. Арт оборачивается как раз в тот момент, когда я запускаю ее прямо в его гребаную голову. Он вскидывает руку, блокируя удар. Моей целью было его красивое мужественное лицо, но чувствую удовлетворение, когда кровь льется из порезов на его предплечье.
— Я перезвоню. — Он кладет мобильный телефон в карман. — Это ваза за двадцать тысяч долларов.
— К черту вазу! — кричу я. — Ты уже второй раз делаешь что-то с моим телом без моего разрешения!
Он показывает на пятно крови на своей рубашке.
— Это одна из моих любимых рубашек.
— Ты — эгоист, жаждущий власти.
Он пожимает плечами, холодный как чертов айсберг.
— Спасибо за комплимент.
Я бросаюсь на него в слепой ярости. Он смеется, отражая каждый удар, как будто я не более чем назойливая муха.
— Твое поведение не идет на пользу ребенку. — Он хватает меня за запястья, не давая выцарапать ему глаза. — Здоровье нашего нерожденного ребенка должно стать для тебя заботой номер один.
Я набрасываюсь с новой силой, бью ногами и руками, изо всех сил стараясь причинить ему боль. Должно быть, в прошлой жизни этот ублюдок был гладиатором. Он поднимает меня, держа как мешок с картошкой.
Я изо всех сил пытаюсь вырваться.
— Что было в уколе, который эта сука сделала мне?
— Ничего вредного, — заверят он, бросая меня на диван.
Я карабкаюсь на другой конец.
— Скажи мне!
— Солевой раствор, — отвечает он, расстегивая брюки.
— Какого черта ты творишь?
— Вся эта борьба возбудила меня до чертиков.
— Ты сумасшедший, если думаешь, что я буду заниматься с тобой сексом!
— Тебе уже следовало давно понять, что все, что я захочу, будет моим, любыми средствами.
— Победа, одержанная силой, не имеет смысла.
— Позволю себе не согласиться. Победа, особенно одержанная силой, — самый сладкий афродизиак. — Арт цепляется за мои лодыжки и тащит меня по дивану. Я сажусь и бью его по лицу. Он толкает меня назад, одной рукой сжимая мои запястья над головой.
— Продолжай бороться. Это делает мой член тверже. — Он раздвигает мои бедра, затем устраивается между ними, вдавливая меня в подушки своим немалым весом.
— Надеюсь, ты будешь гореть в аду, — цежу я. — Власть надо мной заставляет тебя чувствовать себя большим сильным мужиком?
— Это чуть ли не лучше, чем кончать глубоко в твою киску, — признается он, облизывая меня.
— Ты слабое, жалкое подобие человека.
— Можешь притворяться, что не наслаждаешься каждой минутой, но… — Он скользит рукой под мое платье и проникает в трусики, легко погружаясь в мой центр.
Я прикусываю язык, чтобы заглушить стон. Он медленно отстраняется, поднимая два блестящих пальца к моему лицу, показывая то, что я уже знаю. Я мокрая до безобразия.
— Это не лжет. — Он подносит пальцы к носу и глубоко вдыхает, прежде чем облизать их. — Так чертовски вкусно.
— Можно попробовать?
Арт открывает рот, показывая язык, и я жадно посасываю его, пока он входит в мое тело. Он трахает меня медленно, нежно — не жестко, как обычно, но эффект от этого не менее сильный. Это другое. Искреннее. Он впервые занимается со мной любовью, и я наслаждаюсь этим. Это слишком сильно — каждый толчок, каждый чувственный поцелуй — Боже, помоги мне. Можно ли умереть от чрезмерного удовольствия?
— Ты плачешь. — Он слизывает мои слезы.
