— А почему? — спросила я.
— Да надо в Зеленоград смотаться. Нам со склада составляющие компьютеров недопоставили. Поеду разбираться. Так что раньше одиннадцати не жди.
Я положила трубку. Руки дрожали мелкой дрожью. Глаза наполнились слезами, и чтобы не пугать Сашку я легла на диван и отвернулась.
— Мам, — примерно через час Сашка тронул меня за плечо. — Ты заболела?
— Нет, малыш, просто устала.
— А почему ты плачешь? И когда приедет папа? Уже полвосьмого.
— Я не плачу, — не поворачиваясь ответила я. — А у папы дела.
Сашка отошел от меня, и я даже не слышала, как он ушел из квартиры. Телефоны надрывались одновременно все разом. И сотовый, и домашний. Но я не хотела ни с кем говорить. Мне плохо!
Вдруг меня будто что-то толкнуло. Я набрала номер сотового Ника, но электронный голос вежливо сообщил, что абонент недоступен. Телефон Фионовой ответил мне тишиной. Моя фантазия бурно заработала, и через десять минут я от души рыдала навзрыд, сообразив, что сын убежал к своей подружке. Откровенные сцены коварной измены заполонили мой мозг и душу!
Не знаю, сколько бы я рыдала еще, но в половине девятого от удара ноги дверь распахнулась, и в квартиру ввалились все мои подруги. Люська, Янка, Лелька, даже Регина столпились около дивана. Люська рывком поставила меня на ноги, благо для ее гренадерской силы это не составило особого труда.
— Что случилось? — заорали они все разом.
— Как вы все здесь очутились? — сквозь серебряную дымку слез я уставилась на подруг.
Картина была та еще! Люська в шикарном платье, с разрезом от бедра, с высокой прической и вечерним макияжем на лице. На плечах манто из меха чернобурки, на ногах лаковые лодочки на шпильках. Янка в спортивном костюме, старом китайском пуховике и сапожках на босу ногу. А Регина в коротком домашнем платье, поверх которого повязан кухонный фартук, в тапках и с ненакрашенным лицом. Только поварешки в руках не хватало! Вместо половника она держала свою длинную дубленку. Нормальнее всех выглядела Лелька. Так, как она обычно ходит в зимнее время по улице.
— Нам час назад Сашка всем по телефону позвонил! — выкрикнула Янка. — Сказал, что ты лежишь три часа и рыдаешь. Мы — звонить. Ты к телефонам не подходишь. Вот со всех концов и рванули к тебе.
Оказалось, что Люська была на важном деловом ужине в ресторане. Янка проводила генеральную уборку квартиры, Регина готовила Катьке ужин, а Лелька сидела на лекции. И по удивительной случайности они все столкнулись у нашего подъезда. Кто на машине добрался, кто на такси, а кто своим ходом.
— Что случилось, Танюш? — Регина присела ко мне на диван и погладила по голове. От этого я снова завыла.
— Так, проводим реанимационные мероприятия! — решительно сказала Лелька.
— Это мое выражение-е-е! — проныла я.
— Сути не меняет! В ванную!
— Я пока в кабак позвоню, скажу что не вернусь. — Люська выдернула сотовый из сумки.
— А я кофе сварю, — решила Регина. Яна пошла за ней.
Когда я, мокрая от холодной воды, с опухшим лицом, но немного успокоившаяся, появилась на кухне, девчонки сидели за столом и дымили.
— Ну?! — Они опять на меня уставились.
Я набрала побольше воздуху в грудь и выпалила:
— Ник изменяет мне с Фионовой!
Бывали когда-нибудь в театре, на классической постановке бессмертного Гоголевского «Ревизора»? Последнюю сцену помните? Нечто похожее я имела счастье наблюдать у себя на кухне после своего заявления. Девчонки замерли, а у Регины выпала из рук сигарета.
Первой очнулась Люська.
— Так! Все сначала, по порядку, без слез и истерик. Только факты!
Я резво сгоняла в комнату и, вернувшись, вывалила на стол вазочки и пресловутый черный бюстгальтер. Далее в течение получаса сообщила всю имеющуюся у меня информацию, поведанную Дашкой и Марком Григорьевичем. Ну, и свои впечатления по поводу поведения Ника в последнее время.
— Убью суку, — спокойно резюмировала Люська.
— Посадят, — так же без эмоций ответила юридически подкованная Регина.
— Если киллера нанять, концов не найдут, — подыграла им Янка.
— Не порите чушь, — раздраженно сказала я. — Что делать?
— Так, опускаться до мексиканского сериала не будем, — четко сказала Лелька. — Это только в дешевом кино люди не могут сразу обо всем рассказать. Ходят двести серий, а показать все свои темные стороны им видите ли воспитание не позволяет. Надо вытрясти все из Ника!
— А тебе этого мало? — Янка ткнула пальцем в черные кружавчики.
— Мало, — сказала за Лельку Люська. — На нем не написано, что он принадлежит Фионовой.
— А чей же он тогда? — я в ужасе округлила глаза. — Ты что, хочешь сказать, что Ник сюда еще кого-то водит.
— А может, спокойно, без скандала все с ним обсудить, — осторожно предложила Регина.
— Так, брейк! — остановила нас Янка. — Мне другое интересно, с чего это ваша Дашка так к тебе прониклась. Ты вроде бы рассказывала, что вы друг к другу особой страсти не питали.
— Да понимаешь, она однажды в подобной ситуации не предупредила одну девчонку, а потом вроде как семья порушилась. Она так и сказала, мол, Дюймовочке вовремя не…
Я заткнулась на полуслове, так как только сейчас поняла, отчего мне показалось знакомым это прозвище. Дюймовочкой в шутку называл свою далеко не маленькую жену Анатолий Гриф.
— Что ты сказала? — тихо, очень тихо проговорила Лелька. С ее лица медленно сползали краски.
— Лелька! — я прикрыла рот ладонью. — Вот почему Фионова тебя так боится!
— Девочки! Мы ничего не понимаем! — заявила Регина, но Лелька уже снимала телефонную трубку с базы. Быстро набрав номер, она рявкнула в трубку.
— Дарья! Это Елена Гриф! Немедленно приходи! Только не на седьмой ко мне, а на четвертый, квартира такая же… Да, это Танькина квартира… Вот и славно, — она осторожно положила трубку и посмотрела на меня. — Дашка сказала, что ждала твоего звонка. Для уточнения некоторых деталей.
Дарья пришла через семь минут с литровой бутылкой вина. Оценив ситуацию, процедила сквозь зубы.
— Маловато прихватила.
— Ничего, магазины работают круглосуточно, — успокоила ее Янка.
Дашка уселась и, окинув нас взглядом, спросила:
— С чего начинать?
— С моего Тольки, — прошипела Лелька.
Дашка дернулась, но достойно перенесла удар. Не о том она пришла рассказывать.
— Откуда знаешь, что он меня Дюймовочкой называл? — вновь подала голос Лелька.
Дашка с минуту молчала, потом, видимо, что-то сложила в уме и, хлопнув себя по лбу, воскликнула:
— Прозвище! А я и не заметила, что в разговоре с тобой обмолвилась, — она бросила на меня острый холодный взгляд. — А про Дюймовочку… — она отпила большой глоток вермута из бокала, и смело посмотрела в глаза Птице: — Вы однажды вместе с Толиком за Аришкой заходили в садик. Мы еще потом погуляли вместе немного. Пока он меня не видел, пару раз так тебя назвал. — Дашка усмехнулась. — Я еще тогда подумала, какое меткое прозвище. Не обидное, но в тему. Так ты для меня и осталась Дюймовочкой.
