- Я знаю. - кивнула Джиллиан. - Я понимаю. Теперь я понимаю все, что произошло с нами. Это жестко и нечестно просить тебя дать нам еще один шанс, но мы могли бы… Мы обязаны попробовать. Если ты еще любишь меня. - она неуверенно прикрыла ресницами глаза. - Я могу простить Дейзи Вилар и легион других женщин, все, что угодно. Потому что люблю тебя, потому что не могу жить без тебя. Не могу дышать и двигаться.
- Милая моя. - Дин трепетно взял в ладони ее смущенное лицо, догадываясь, как много душевных сил она потратила, чтобы открыться ему. - Нет такой причины, которая позволит мне отказаться от тебя, кроме твоего слова и желания. До встречи с тобой я вел беспутную легкую жизнь, даже не догадываясь, что существуют такие сильные чувства. Да, я не был готов, я не сразу понял, что это, и еще долго пытался сопротивляться. В наши дни любви не придают большого значения. И я не верил в нее. А потом принял, как должное, смирился. И ты права, сказав, что мы прятали чувства, словно они были постыдными или неправильными. Я был слишком горд, чтобы любить открыто, любить девушку своего брата, и слишком недоверчив и слеп, чтобы попытаться понять собственную жену. Я казался себе особенным, единственным в мире, способным любить. И я представить не мог, что ты можешь чувствовать что-то подобное. Я создал своеобразный культ боли, и втайне наслаждался своим страданием. А на самом деле все это время мы могли быть по-настоящему счастливыми.
- В отличие, от меня, Дин, ты хотя бы был честен. Ты не скрывал, ты так часто говорил, что любишь меня. Я же знала, я чувствовала и понимала, что ты не лжешь. Однако меня пугала неизвестность. Столько женщин охотились за тобой, я боялась боли, связанной с постоянным соперничеством. Я не хочу ни с кем делить тебя, Даниэль. И в тоже время, я приму любое твое решение. Если ты чувствуешь, что Марго сделает тебя счастливым, я не буду против. Я искренне желаю тебе добра. Я пойму все, кроме жалости и лжи. Теперь с этим покончено. Ты просил меня повзрослеть, и я, наконец, это сделала. Мне нужно было давно сказать тебе, но я трусила, трусила до последнего. Никогда не думала, что так сложно сказать правду. У Майкла, единственного из нас, не было проблем с честностью. И поэтому мы не смогли остаться друзьями. Когда он уезжал, он недвусмысленно упрекнул меня, в том, что я так и не сказала тебе, что люблю. Странно, но он, кажется, понял простую истину наших взаимоотношений еще раньше меня.
- Я не хочу сейчас говорить о Майкле. - взгляд Даниэля помрачнел. - Я столько лет считал его своим соперником. От этого тяжело просто отвернутся в одно мгновение. Я любил и ненавидел его одновременно.
- Но у тебя нет причин для ненависти. Его вина в том, что он встретил меня раньше. Мы предали его гораздо серьезнее. Особенно я. В своей глупости я вас обоих держала в напряжении, заставляя страдать, и сражаться друг с другом. Это непростительно и жестоко.
- Ты умеешь быть жесткой, Джил. - с улыбкой согласился Даниэль, накручивая ее темный локон на указательный палец. - Но с тобой никогда не бывает скучно.
- С тобой тоже. - в тон ему ответила Джиллиан. Взгляды бывших супругов встретились. Они перестали улыбаться, лица замерли в напряжении. И в один короткий миг дружеская атмосфера установившегося взаимопонимания и искренности рассеялась, обратившись в лавину испепеляющего жара, погрузив мужчину и женщину в бездну обоюдного острого вожделения. Дыхание их сбилось, зрачки расширились, и они одновременно набросились друг на друга. Это была слепая, животная, свирепая страсть, не имеющая ничего общего с любовью. Яростная сиюминутная потребность в мгновенном удовлетворении, без прелюдий и нежностей. Его губы безжалостно захватили ее рот, руки рванули футболку так, что она жалобно затрещала, грубые нетерпеливые пальцы оставляли синяки на ее нежной коже. Даниэль опрокинул Джил на пол, всем своим жаждущим сильным телом наваливаясь на нее. Девушка задохнулась, вцепившись в его плечи. Он казался свинцовым, каменным, сотканным из мышц, идеальным мужчиной и лучшим любовником в мире….
- Боже мой. - пробормотала в изумлении Джил, тщетно пытаясь восстановить дыхание, словно после изнурительной и долгой пробежки. Даниэль чуть заметно усмехнулся, глядя на нее затуманенным все еще во власти испытанного наслаждения взглядом. Они лежали на ковре, переплетя руки и ноги так, что было сложно понять, где начинает один, и заканчивается другой. Джил хрипло рассмеялась, прижавшись щекой к влажному плечу, и слушая бешеное биение мужского сердца.
- Ты потрясающий. - тихо сказала она, глаза ее светились довольством и нежностью. - Но это было жестко.
- Мне понравилось. - Даниэль снова усмехнулся, коснувшись горячими губами ее лба, слизывая кончиком языка капельку пота. - Но боюсь, что утром спина будет болеть безбожно, и все мышцы тоже.
- Я хотела сказать, что такого с нами еще не было… - Джиллиан счастливо рассмеялась. - Но потом вспомнила…
- Да, я понял. - хохотнув, кивнул Даниэль, прижимая ее к себе еще крепче. - В первый раз. На кухонном столе. Это было что-то. Чудо, что стол остался жив.
- В отличие от моей одежды. - напомнила Джил.
- И нашей совести. - добавил Дин. - Сейчас все иначе. Мы никого не предаем.
- Ты уверен?
Подняв голову, Джиллиан пронзила его долгим изучающим взглядом. Даниэль вздрогнул, вернувшись в реальность. Он совсем забыл про Марго. Но предпочел свести разговор в другую сторону.
- У тебя что-то есть с Колином?
- Я говорю не о нем. - холодно отрезала Джиллиан. Дин выдержал ее напряженный взгляд.
- Я поговорю с Маргаритой. - глухо отозвался он. - Не беспокойся об этом.
Джил кивнула, рассеяно водя пальчиком по его груди. Почему так получается, что каждый раз их любовь причиняет кому-то третьему боль? А о том, как исправно работает закон бумеранга, Джиллиан знала не понаслышке. Но думать сейчас о плохом, ни она, ни Даниэль не собирались. Открывшись и обнажив души, они снова обрели друг друга и следующие несколько часов наслаждались благословенной близостью друг друга, даря восторг экстаза и нежность, растворяясь в безудержной страсти и упиваясь своей любовью.
- Мы должны поговорить об этом… - Джил перевернулась на живот и облокотившись на подушку, подняла голову, чтобы видеть лицо Даниэля. Он с задумчивым выражением в светлых голубых глазах, прикрытых длинными темными ресницами, лениво протянул руку и дотронулся до черных волос Джиллиан, распавшимся по белоснежным обнаженным плечам и спине. Несколько спутавшихся локонов упали на грудь, стыдливо прикрывая наготу девушки. Мужчина нежно улыбнулся, скользя удовлетворенным взглядом по безупречной линии бедер, длинным стройным ногам и тонкой талии Джил. Ее нисколько ни смущал этот откровенный и пристальный детальный осмотр, а огонек восхищения в глазах любовника льстил женскому самолюбию. Теперь он ее любовник. Не муж. Джил улыбнулась своим мыслям, коснувшись губами ямочки на его подбородке. Даниэль что-то прошептал, с наслаждением вдохнув аромат ее волос и кожи. Господи, как же ему ее не хватало. Неужели он мог надеяться, верить, что однажды сможет, сумеет, научится жить без нее. Это невозможно. Одна мысль о разлуке была подобна самоубийству. Однако он чуть ее не потерял. Облегчение и яростная боль одновременно пронзили сердце Даниэля Фонтейна. Человеку необходима любовь. Без нее он не сможет дышать. В ней, и только в ней смысл существования, источник энергии и сил. Без любви - мы никто, всего лишь роботы, животные, разумные машины, лишенные души. Любовь показывает путь к свету. Она расставляет все по своим местам. Внезапно… Мгновенно. Ничего не происходит, но ты понимаешь, что изменилось все. И для этого момента ты жил, и обретаешь уверенность, и знаешь, что будет завтра и как это будет. И Дин давно понял, что его любовь к Джиллиан носит непредсказуемый и болезненный характер. Он был одержим ею, он жаждал поглотить ее, спрятать от всего мира, сделать своей рабыней, и в тоже время отдать ей все, что есть у него самого, включая собственную жизнь. Иногда почти ненавидел ее за ту власть, что имела хрупкая женщина над его душой и сердцем, но всегда, постоянно, каждую секунду своей жизни чувствовал незримую человеческому глазу стальную цепь, приковавшую его к ней. Никто и ничто не могло изменить этого. Связь между ними была нерушима.
