Ознакомительная версия.
Если учесть, что ранее она просила лишь кратко рассказывать о его женщинах, не приводя их домой, поскольку в каждой заочно находила множество изъянов, это означало крайнюю степень беспокойства.
– Мам, мне не рожать. Меня ничего не поджимает, – резонно возразил Андрей, с удивлением взглянув на родительницу. Представить, что в их тихой, ухоженной и спокойной квартире появится какая-то дама в халате, тапках и с орущим сопливым отпрыском, он не мог. Да и зачем это все?
– Меня поджимает, – сухо произнесла мама. – Надо, чтобы кто-то взял на себя заботы о хозяйстве. Только не вздумай предлагать мне домработницу. Чужого человека в дом я не пущу. Надо найти приличную женщину с отдельной жилплощадью, чтобы либо ты к ней переехал, либо я в ее квартиру, а ты с ней сюда. Я же не вечная. Кто-то должен тебе готовить, отпаривать рубашки и рожать детей.
– Вариант домработницы лучше. Ее, по крайней мере, всегда можно уволить. А что я буду делать с женой? Ее просто так не выгонишь, дав расчет за месяц.
– Тебе рассказать, что делают с женами? – усмехнулась она. – Надо выбрать такую, которую потом увольнять не захочется.
– Это утопия. Любую женщину рано или поздно захочется удалить из своей жизни, как больной зуб.
– Андрюша, если жена ассоциируется у тебя с больным зубом, это тревожный симптом.
– Это нормально. И детей я не хочу. Я хочу, чтобы у меня была спокойная старость. А стакан воды я себе заранее налью. – Андрею была неприятна как сама тема, так и мысли, которые она поднимала, словно муть со дна лужи.
– Ты собираешься со мной пререкаться? – строго поинтересовалась Евгения Борисовна.
– Нет, – покорно вздохнул послушный сын.
Если мама говорила таким тоном, то сопротивляться было бессмысленно. С таким же успехом он мог бы бросаться под асфальтовый каток. Маменька уж если поехала, так поехала.
На море он отправился исключительно для того, чтобы с кем-нибудь познакомиться в неформальной обстановке. Как удалось выяснить за долгие годы бесценного опыта, барышни, легко шедшие на контакт в музеях и филармонии, приходили туда не для того, чтобы быть ближе к прекрасному, а с целью подцепить приличного интеллигента для создания семьи. Собственно, и клевал Андрей на них лишь потому, что девицы сами его к этому подталкивали.
Встреча с Таней показалась судьбоносной. Тем более что в отеле, где он отдыхал, никто не подвернулся. И Андрей отбывал домой с легким чувством страха от предстоящего объяснения с маменькой.
И тут такое фантастическое везение.
Симпатичная, позитивная оптимистка, терпевшая выходки полоумной сестрицы с потрясающим спокойствием. Сам Андрей уже через пять минут общения возненавидел блаженную и еле сдерживался, чтобы не потрясти ее, как грушу. Авось извилины встали бы на место. Безмозглый трутень, мнящий себя гением. Именно так он охарактеризовал Ольгу, рассказывая маме о знакомстве. Евгения Борисовна, как обычно, зрила в корень:
– Если у твоей Татьяны свое ателье, то и квартиру она купить может. Но надо выяснить поточнее. Авансом они что угодно наобещают, лишь бы замуж выскочить.
– Она очень приятная женщина, – для очистки совести сказал Андрей. Ему казалось, что эту рыночную оценку его новой знакомой надо уравновесить чем-то более духовным. Хотя бы обтекаемым комплиментом.
– Конечно приятная, – согласилась мама. – С ателье-то. Если не врет.
Воскресным утром всю семью поднял настойчивый звонок в дверь. Утро было не совсем ранним, но накануне они снова до хрипоты обсуждали возможные варианты разъезда, которые напрямую зависели от того, за сколько получится продать их квартиру, поэтому легли за полночь.
– Я тут всю жизнь прожил! – надрывался Анатолий Васильевич. – В ней часть моей души!
– Предлагаешь накинуть за душу? – ехидничала супруга.
– Я вообще против продажи, – бубнила Лелька. – По-моему, вы какую-то ерунду затеяли. Мы и так хорошо живем.
– А станем жить еще лучше, если наконец разъедемся, – злилась Татьяна.
– Тебе надо, ты и уезжай, – предложила Ольга.
– Правильно, доча! Так ее. А то ишь, взяли моду, думают, если у них деньги, так им можно гениев за три болота отселять! Кстати, у нас же тут великая художница полы топтала. Надо будет мемориальную доску у подъезда приколотить и поднять цену, – острил папенька.
Анатолий Васильевич в линялой майке и трусах в горошек пополз в прихожую, поминая всех близких и дальних родственников звонящего.
– Кого черт принес? – гостеприимно спросил он, распахивая двери.
Черт принес агента в офисном костюмчике и покупателей – дородную женщину в цветастом платье и лысого, тощего мужика со злой крысиной мордочкой.
– Вы не говорили, что продавец – алкоголик, – сварливо проскрипел мужик, обличительно ткнув пальцем в агента. – С такими свяжешься, потом не разберешься.
Анатолий Васильевич задумчиво поскреб грудь, поросшую седыми волосами, и зевнул. В коридор выдвинулись всклокоченная Ольга в ночной рубашке и Александра Семеновна в старом халате. Следом выглянул Вадик в одних трусах.
– Ой, – испугалась покупательница. – Сколько же их тут?
– Добрый день, – вежливо кивнул агент, видимо, привыкший и не к такому. – А Татьяна дома?
– Утро еще, – нелюбезно сообщил папенька. – И предупреждать надо, что припретесь. А то мы дефекты замазать не успели.
– Какие дефекты? – насторожилась тетка.
– Шучу я. Таньк, выходи! К тебе тут делегация! – проорал Анатолий Васильевич и отбыл в ванную комнату.
Таня, уже сообразившая, что произошло, наспех прыгнула в джинсы, набросила рубашку и пригладила волосы. Коса за ночь свалялась и висела одиночным колтуном.
– Черт! – Она замотала волосы платком на манер тюрбана и с приветливой улыбкой выскочила в коридор.
– Добрый день, – оживился агент. – А мы к вам. Ехали мимо, решили зайти.
– Ну и хорошо, – кивнула Таня.
– Чего ж хорошего? – крикнул из ванной комнаты подслушивавший папенька. – Скобари! Без приглашения, как татары.
– Пойдемте, я покажу квартиру, – любезно пригласила гостей маменька, пнув дверь ванной комнаты.
Анатолий Васильевич нечленораздельно что-то булькнул.
– Пусть выходит, – строго произнес тощий дядька. – Мы санузел тоже будем смотреть.
Покупатели долго и придирчиво задавали вопросы, щупали стены, трогали обои, хлопали окнами и, натоптав во всех комнатах, ушли, обещая позвонить.
– Больно дорого хотите за такое, – сообщил напоследок дядька.
– Первый блин комом, – вздохнула Таня. – Зато мы теперь знаем, о чем спрашивают и как все происходит.
– Если это первый блин, то я уже наелся, – сварливо оповестил домочадцев папенька.
Ознакомительная версия.
