Открыв рот, она дрожащими руками засунула документ обратно в конверт.
— Потом скажу. Что там происходит?
— Он закругляется. Ты готова выйти на связь с Лондоном?
«Много лет назад, зная, что умирает, мой дедушка назвал меня своим наследником», — говорил Фэйсал. Роуз, следившая за субтитрами, взглянула на конверт, и вдруг ее осенило.
— Ох…
— Что? — озабоченно спросил Гордон. Прижав палец к губам, она отрицательно покачала головой.
«Я знал, все знали, что он хотел назначить своим наследником другого человека. Однако политическая необходимость — вещь неумолимая. Я был эмиром всего один день, но в этот день с помощью своей семьи я с большим удовольствием вывел нашу страну на новый виток развития. Я буду продолжать работать на благо своей страны всю свою жизнь, но не как эмир, а как верный слуга и подданный подлинного эмира».
Хассан уставился на своего секретаря.
— Вы знали о его планах?
— Фэйсал заставил меня поклясться, что я буду молчать.
— Вы мой секретарь, Партридж.
— Да, ваше превосходительство, но Фэйсал — эмир, по крайней мере, до полуночи.
— Я не позволю ему сделать это, Саймон.
— Что ж, Абдулла будет счастлив занять его место.
Партридж повернулся к телевизору как раз в тот момент, когда Фэйсал заканчивал свою речь.
«Сегодня в полночь я добровольно слагаю с себя все полномочия по управлению страной и передаю это тяжелое бремя в руки законного наследника моего деда, его внука и моего брата, принца Хассана.
На вершине есть место только для одного. Быть на вершине — удел одиноких. С огромным удовольствием сообщаю вам о своем последнем акте в качестве эмира Рас аль Хаджара. Я подпишу контракт о женитьбе принца Хассана. Желаю ему и его избраннице счастья и процветания. Клянусь быть верным ему и обещаю чтить достоинство его Величества эмира Рас аль Хаджара».
У Хассана не было выбора. Пути к отступлению были отрезаны. Меджлис уже собрался. Казалось, в стране не было ни одного человека, который не хотел бы присягнуть на верность своему новому повелителю.
Фэйсал все так умно устроил. Прилетел в джинсах и футболке, привез с собой жену-иностранку. Даже те люди, которые колебались в выборе нового эмира, теперь с радостью выражали свою преданность Хассану, всегда чтившему традиции.
Младший брат оказался намного решительнее и смелее его. Сам же Хассан в эту минуту больше всего на свете хотел найти Роуз и сказать ей… сказать ей, как он любит ее и умоляет остаться.
Меджлис закончился далеко заполночь. Хассан тут же бросился к телефону.
— Тим Фентон, — раздался в трубке сонный голос. — Что? Жеребенок?
— Нет, Хассан. Я должен поговорить с Роуз. Немедленно.
— Это невозможно, — надменно произнес Фентон. — Ее здесь нет.
— Где она? Она не могла так быстро уехать…
— Ваше высочество, я не думаю, что она должна отчитываться перед вами о своем местонахождении. Да, кстати, я подаю в отставку.
Фентон повесил трубку.
Еще час назад крепость Хассана была переполнена людьми. Теперь она пуста. В ней нет никого, кроме слуг и стражи. Фэйсал отвел Бонни во дворец к Айше еще до телепередачи. Теперь Хассан понимал, почему.
Надим… Что ж, он попросил свою сестру быстрее подготовить свадьбу. Завтра она наверняка официально сообщит ему, кого выбрала в невесты, и каковы условия брачного договора. Завтра будет еще не поздно.
Весь этот день Роуз провела в неге, о которой никогда не мечтала. Ей сделали массаж с эфирными маслами, украсили руки изысканным узором, нанеся сначала хну, потом черную краску, которая, как сказала Надим, держится намного дольше.
Пэм Фентон была в своей стихии. Она наблюдала и делала замечания.
— Дорогая, ты самая лучшая дочь на свете. Ты всегда вдохновляла меня. Сначала вышла замуж за человека, который тебе в отцы годился, и дала мне прекрасный материал для написания книги. И теперь вот опять…
Роуз наблюдала за деликатным процессом нанесения узора на руки и даже не повернула головы.
— И что же в этом «опять» привлекает тебя?
— Современная женщина, сделавшая прекрасную карьеру, бросает все и отправляется жить в гарем.
— Напиши книгу, которая изображает меня такой, и я подам на тебя в суд.
— Великолепная идея! Книга разойдется огромными тиражами.
— Не совсем так, мама. Надим живет полной жизнью, много работает. Ты сама это прекрасно знаешь. Я буду руководить новым правительственным ведомством, которое создано для улучшения жизни женщин. Абдулла ничего не сделал для них. Почему ты не хочешь написать об этом? Хотя бы попытаться помочь им?
— О, дорогая, прошу тебя. Ты даже не говоришь по-арабски. К тому же очень скоро у тебя будет столько детей, что ни на что другое просто не останется времени.
— Я уже говорю по-французски, по-немецки и по-испански. Мой арабский день ото дня становится лучше.
— А дети?
— Дети только помогают нам в наших устремлениях.
— Что ж, тогда моя книга будет еще интереснее.
Роуз Фентон будет руководить новым правительственным ведомством! Хассана чуть удар не хватил.
— О лучшей кандидатуре и мечтать нельзя! Но дело не в этом. Разве молодой человек что-нибудь в этом понимает? — Лучше нее никто не справится, — добавил Фэйсал. — Это идеальный выбор, Хассан. О средствах массовой информации она знает все, прекрасно общается с людьми. Я просто удивляюсь, как быстро она схватывает арабские слова. — Фэйсал замялся. — Ну, может быть, в этом ничего удивительного нет, когда у тебя такой замечательный учитель… Или ты думаешь, что это будет не совсем удобно для тебя?
Неудобно? Что за чепуху мелет этот мальчишка? Он любит ее. Постоянно видеть ее, знать, что она рядом и не сметь прикоснуться к ней. И он называет это неудобством. Да это просто кошмар какой-то!
— Как долго она будет занимать этот пост?
— Мы подписали с ней контракт на год. Я думаю, ей нужно будет войти в курс дел, выделить приоритетные направления политики. Потом, кто знает, может, она не захочет остаться. Если ты, конечно, не придумаешь что-нибудь, чтобы удержать ее.
— Фэйсал…
— Да, ваше высочество? — самым невинным тоном спросил Фэйсал, но на Хассана это не произвело ни малейшего впечатления.
— Я думаю, тебе лучше уехать. Бери свою очаровательную жену и исчезни на год-два. За это время я, может быть, смогу избавиться от желания придушить тебя.
— Я дал тебе трон, невесту и королеву прессы в придачу, все это в один день. И вот она, черная неблагодарность. Некоторым людям просто невозможно угодить.
