Рука соскользнула с ее плеча. Парис непроизвольно задрожала. Ей вдруг стало очень холодно.
— Это Кей Джи, — сказал Джек. — Прилетел вчера.
Она обернулась. Он сидел на кровати спиной к ней. По спине разбегались царапины, знаки ее страсти и обладания, знаки, которые исчезнут очень скоро.
Непонятный страх охватил ее. Она провела рукой по царапинам, потянулась к Джеку, но он в этот момент наклонился за джинсами, и ее рука упала, не достав до него.
— Приглашает нас на ланч.
— Нас? — Парис выпрямилась.
Раньше, чем ответить, Джек натянул джинсы.
— Я же у тебя.
Парис закрыла глаза.
— Ну и как он отреагировал на новости?
— Похоже, ничуть не удивился. Велел тебя привезти.
Пружины матраса зазвенели, он встал. С металлическим лязгом застегнулась молния на джинсах.
— Повезешь меня, как посылку?
Он что-то невнятно проворчал, то ли отвечая, то ли выражая недовольство.
— Твоя рубашка в ванной. — Парис снова открыла глаза, когда он вернулся в комнату, разглаживая на себе измятую рубашку. Нахмурился, заметив оторванные пуговицы.
— Забыл совсем. — Оставив рубашку расстегнутой, присел на кровать. Подождал, пока ее взгляд не встретится с его взглядом. — Я так понимаю, ты не рвешься повидать отца?
— Прямо сейчас? С тобой? — Выражение лица Парис говорило за нее.
Уголок его рта приподнялся в слабой усмешке.
— Когда-то нам придется встретиться с ним. Теперешний момент ничем не хуже всякого другого.
Она отвернулась, стараясь подыскать оправдание для инстинктивной потребности нырнуть под одеяло и хорошенько зарыться в глубь постели.
Он перехватил ее, мягко повернув лицом к себе.
— Тебе придется это сделать, Парис. Пора научиться противостоять ему.
— Я и так могу.
— Ну да. Можешь позволить ему потрепать тебя по головке и прервать на полуслове. Достаточно, Парис.
Ты никогда не заслужишь его уважение, пока не поставишь его в известность, что такое положение вещей тебя больше не устраивает.
— Я заслужу его уважение, если он узнает, что последние три недели я провела, затаскивая тебя в постель?
Парис откинулась на спинку кровати, освободив свой подбородок из плена, но Джек не пожелал понять намек, взял ее руку и переплел свои пальцы с ее.
— Если он узнает, что три последние недели ты провела, планируя специальную рекламную кампанию для его проекта.
Уверенности у Парис не прибавилось. Вера в собственные силы родилась в ней совсем недавно и была еще слишком уязвима, чтобы испытывать ее отцом.
То же самое происходило и с чувствами к Джеку. Вчера она была уверена в них — и в постели, и позже, когда они разговорились. Под покровом сверкающего плаща любви она смогла сказать, чего хочет. Сегодня же она столкнулась с реальностью, и ей нужно время, чтобы немного разобраться, прежде чем делать публичные заявления.
— Я не хочу сегодня, — решила она.
— Думаешь, я хочу? — Он повернул ее ладонь, поиграл пальцами. Меж бровей появилась крохотная морщинка. — Он попытается использовать это, чтобы отговорить меня.
Что?
— Отговорить… от чего? — Парис тряхнула головой.
— От ухода из фирмы. Кстати, это один из вопросов, который мне хотелось обсудить с тобой. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал пальцы. Неожиданность ласки сжала сердце, на минуту отвлекла. Но мы не слишком много разговаривали, верно?
Хм, говорили они не так уж и мало, только о прошлом. Очень ловко уклоняясь от тем, касающихся будущего.
— Когда ты принял решение?
— Я всегда планировал уйти — с того момента, как начал работать. У меня все расписано. Двенадцать лет на то, чтобы впитать здесь лучшее и самое нужное, и создание собственного бизнеса до тридцатилетия.
Парис мысленно проделала вычисления.
— Тебе уже тридцать два.
— Точно. Я позволил Кей Джи уговорить меня задержаться дольше, чем рассчитывал.
— Как это ему удалось?
— Предложил единоличное управление Лендингским проектом — делом моей мечты. Он знал, что я не смогу отказаться.
— И после окончания строительства ты волен уйти?
— Мы сошлись на этом.
У Парис по телу ползали мурашки. Вот почему отец вызвал ее домой, свел их. Она не знала, как он попытается использовать их взаимоотношения, но что попытается — это точно.
— Если он тебя снова не отговорит, — медленно произнесла она.
— Ничто из того, что он может предложить, уже не повлияет на мое решение.
Хотелось бы ей иметь его уверенность. Слишком часто приходилось наблюдать отца в азарте совершения сделки, чтобы усомниться в его способности манипулировать людьми.
— Ты никогда ничего не говорил об уходе. В конторе об этом молчат. Твои сестры тоже.
— О моих планах знают только Кей Джи и те, кто работает непосредственно со мной. Мне не по душе такая секретность, но босс настоял.
— А когда отец настаивает… — несмотря на все старания, в голосе Парис прозвучала явная горечь. Он крепко, до боли, сжал ей пальцы, вынуждая взглянуть на себя.
— Немного не так. При уходе мне потребуется его хороший отзыв. Он может способствовать моему делу или разрушить его.
— А почему ты не присоединился к Меннингам?
Джек поглядел на нее так, словно сама мысль его ужаснула.
— Их роль в моей жизни и так слишком велика. Не хватало еще с ними работать. А почему ты спрашиваешь?
— Просто подумала, раз уж ты работаешь в той же области… — Ее голос прервался.
— Я начинал там, сразу после школы. Тогда в деле были только я и отец. Еще во время обучения мы успели сто раз поругаться. Не могли вместе работать, понимаешь?
Парис не понимала. Она никогда не ругалась со своим отцом, не потому, что не хотела, — характера не хватало. А может, он никогда не считал, что в ее жизни есть хоть что-то, ради чего стоит спорить.
— О чем вы спорили?
— О направлении развития, расширении дела. Отец был строителем, и этим все сказано. Его амбиции не шли дальше того, чтобы построить хорошие дома.
Кто угодно может это делать. Меня же интересовала застройка целых кварталов, вписывающихся в природный ландшафт.
— На веки вечные?
— Черт, нет! Но строить очередные многоквартирные башни я не хочу. Лендинг — нечто иное. Он требовал разностороннего подхода. Я собираюсь заняться подобными стройками на окраинах, только не такими масштабными.
Парис услышала возбуждение в его голосе, заметила блеск в глазах. Она вскочила на ноги, потянула следом смятую простыню. Зачем ей его амбиции, будущее, расписанное на сто лет вперед, полностью подчиненное работе.
— Эй, ты куда? — крикнул он ей в спину.
— В ванную, если вы не возражаете, — на ходу сообщила она.
