— Вас к телефону, мисс Маргарет, — тихо проговорила она.
Мэг резко вскочила, опрокинув чашку, и стрелой понеслась к аппарату. Вот так всегда, думала она, ощущая горечь, примешивающуюся к радостному волнению. Что бы он ни сделал, остался с ней или ушел, она всегда будет лететь по первому зову.
Увы, волнение было напрасным. Звонила Бренда.
— Мэг, если ты не возражаешь, я приеду к тебе через неделю.
— Конечно, не возражаю.
Чуткое ухо Бренды не почувствовало в ее голосе радости.
— Мэг, в чем дело? Что случилось? Может, ты не хочешь меня видеть? Я не настаиваю. Я же понимаю, у тебя новые друзья…
— Бренда, милая моя!.. Честно говоря, я с удовольствием обошлась бы старыми.
Такой поворот Бренде тоже не понравился.
— Ладно, разберемся на месте. Чао.
Мэг положила трубку и спросила Мэри Энн, вошедшую с букетом свежесрезанных роз:
— Ты уже видела портрет в библиотеке?
— Да. Кто это вас так нарисовал?
— Меня?
— А кого же? В костюме для бала.
Мэг задумалась. Очевидно, она действительно так похожа на свою несчастную прапрабабку.
— Послушай, Мэри Энн, скажи, я хорошенькая?
— Хорошенькая? — хмыкнула Мэри Энн. — Да вы настоящая красавица, если, конечно, нормально одеты. — Она выразительно покосилась на джинсы Мэг. — Чего бы иначе за вами так увивались джентльмены?
— Увивались?
— Ну а как это еще назвать? Мистер Стоун хоть и приезжал сюда раньше, но не так часто. А мистер Рид на вас вот так смотрел! — Мэри Энн изобразила томный взгляд.
— А тебе кто больше нравится? — в лоб спросила Мэг.
— Я бы поставила на мистера Стоуна. Во всяком случае, вам будет завидовать все женское население Рединга, да и в Лондоне немало найдется.
— :Ты думаешь, это так хорошо?
— Мне бы очень понравилось, — мечтательно проговорила Мэри Энн.
Прошло три дня. Мэг не покидала пределов Окридж-холла. Она потеряла аппетит, чем вызвала переполох среди слуг. Они соревновались друг с другом в придумывании меню, лишь бы Мэг хоть что-нибудь съела. Но она оставалась равнодушной к самым изысканным блюдам, осунулась и побледнела.
В субботу ее неожиданно навестила Бланш Лигонье. Она была как всегда элегантна в безукоризненно сшитом светло-сером костюме.
— Извините, что нагрянула без предупреждения. Случайно оказалась поблизости и не удержалась. Меня просто замучило любопытство. Ричард столько рассказывал о портрете вашей прапрабабки. Ну покажите мне его, Мэг!
Мэг скользнула взглядом по блестящим, тщательно уложенным волосам и ярко накрашенным губам, высокой, но очень женственной фигуре.
— Пожалуйста, — сохраняя внешнее спокойствие, несмотря на бурю чувств, поднявшуюся в ее душе, ответила Мэг.
— Какая прелестная комната! — искренне воскликнула Бланш, входя в сиреневую комнату. — А портрет просто великолепен! — Она долго разглядывала Мэри Феннел и постепенно мрачнела. — Ну, не знаю, почему все кричат о вашем удивительном сходстве. Она выглядит так аристократично и утонченно…
— Я не претендую на сходство, — ответила Мэг.
— А как вам удалось его обнаружить?
— Совершенно случайно, — уклонилась Мэг от прямого ответа.
— Да, вы везучая.
Да не очень, подумала Мэг. Она готова была отдать Бланш весь Окридж-холл вместе с найденной картиной и портретами благородных предков за любовь Ричарда Стоуна. Не зная, как продолжить разговор, Мэг обратила внимание на изящную брошь — серебряную пантеру с изумрудными глазами, приколотую к лацкану костюма Бланш.
— Какая прелестная брошь!
— Правда? Ее подарил мне Ричард. Мы вчера зашли с ним в ювелирный магазин в Лондоне, и он просто настоял, чтобы купить ее мне.
— У него отличный вкус, — коротко сказала Мэг.
— Кстати, о Ричарде. Он ведь опекал вас, и, может, хотя бы из благодарности к нему вы продадите нам портреты Лигонье?
— Вам? — Интересно, что она понимает под опекой?
— Нам с Ричардом. Весь скоро мы станем с ним единым целым, — высокопарно провозгласила Бланш.
Мэг почувствовала внезапное удушье.
— Поздравляю, — выдавила она и сама удивилась, что сумела произнести хоть слово.
— Вы удивлены? Не так ли? Но, по правде говоря, все шло к этому. Мы с Ричардом одного круга и очень подходим друг другу.
Вот это уж точно, два сапога пара — холодные, эгоистичные и самовлюбленные!
— Так что насчет картин, Мэг?
— Мне не хочется огорчать вас, но я сама выхожу замуж, а мой избранник желает все оставить без изменений, — на ходу придумала Мэг.
— Это не Генри?
— С Генри мы просто друзья.
— Кто же он? — В холодных глазах Бланш сверкнуло чисто женское любопытство.
— О, весьма достойная личность. Думаю, это будет сюрпризом.
— Сгораю от нетерпения познакомиться с вашим избранником и надеюсь, мы подружимся семьями.
Непременно! Только об этом и мечтаю, подумала Мэг и стала судорожно прикидывать, где ей отыскать хотя бы на время эту достойную личность.
— Я обязательно порадую Ричарда новостью о вашем предстоящем замужестве, а то он все время чувствовал себя ответственным за вас перед Кэролайн. Боюсь только, он очень огорчится из-за портретов.
— Я думаю, вы сумеете его утешить.
— Да, конечно, у женщин есть множество способов утешить мужчину, — фальшиво рассмеялась Бланш.
Жгучая ревность пронзила Мэг, точно раскаленная игла. Чтобы скрыть волнение, она поправила волосы.
— Ах, мне надо спешить. — Бланш жеманно повела плечами. — Ричард пригласил меня сегодня в театр на новую постановку «Макбета». Надеюсь, при нашей следующей встрече вы представите своего жениха, — с этими словами она выпорхнула из комнаты.
Еще одна бессонная ночь. Под утро Мэг все-таки приснился сон. Веселые и счастливые Ричард и Бланш едут в свадебное путешествие. На Бланш воздушное платье из белого шифона, а Ричард в белом смокинге. Мэг в клетчатой фланелевой ночной рубашке, в нелепом чепце на голове и в туфлях на высоких каблуках сопровождает их, таская за ними тяжелые чемоданы. Ноги путаются в подоле, каблуки подламываются, а чемоданы все время падают. Бланш раздражает неловкость Мэг, и она грозится оставить ее без сладкого. «Не огорчайся, любимая, ну что ожидать от этой неумехи», — успокаивает супругу Ричард и при этом с презрением смотрит на Мэг.
Так и с ума сойти недолго, подумала Мэг, очнувшись от тяжелого сна. Она взглянула в зеркало и пришла в ужас от собственного вида: бледное лицо, под глазами тени. Я ненавижу тебя, Ричард Стоун, сказала она, глядя в зеркало. Это по твоей милости под глазами у меня круги, а у губ — жесткие складки. Я ненавижу тебя, повторила она, и выброшу из своего сердца!
