— Не уверена, помню ли я, кем была.
Он погладил мое бедро.
— От этого становится грустно.
Я попыталась ответить на его вопрос:
— Я была девушкой, которая любила музыку, которой нравились парни, но она еще не влюблялась. Я любила жизнь. Все было просто. Мама была моей лучшей подругой. Я могла рассказать ей все. Олли был неожиданным подарком, братом, которого у меня никогда, как я думала, не будет. В двадцать я еще не знала, что хотела от своей жизни, но это было нормально. У меня была хорошая жизнь. Сейчас она тоже хорошая, но по-другому.
— Так ты не чувствуешь, будто так и не получила шанса раскрыть себя.
— Да. Я чувствую, будто я все еще в процессе. Прямо сейчас я делаю то, что должна, чтобы выжить, а это важнее самопознания.
— Что бы ты делала, если бы не надо было заботиться об Олли? Однажды ты упомянула, что мечтала переехать в Нью-Йорк и выступать на Бродвее. Как думаешь, ты бы пошла на это?
— Это была несбыточная мечта. Я не уверена, что была бы готова к трудностям, но не думаю, что задержалась бы здесь на эти последние четыре года. Наверное, я бы уехала, но не знаю, может, и не в Нью-Йорк.
В конце концов, я же дочка бродяги. Это у меня в крови. Я не знала своего отца, но во мне есть то, что, как подозреваю, досталось от него — то чувство внутри, что всегда есть нечто большее, ускользающее от меня. Мне неизвестно, задержался ли отец в одном месте на все эти годы. Вот почему я так завидовала поездке Райдера в Индию.
— Мне хотелось посмотреть мир, перед тем как осесть, — сказала я ему. — Но тяжело представлять, что бы я сделала. Бессмысленно на этом зацикливаться.
— Я знаю, ты много потеряла после смерти мамы — возможности, которые могли или не могли появиться. Но я рад, что нашел тебя. Ты прошла через столько испытаний, чтобы попасть туда, где ты была в ту ночь, когда я тебя нашел. Но я счастлив, что звезды так сошлись. Иногда жизнь такая забавная.
Я потерла его щетину тыльной стороной пальца.
— В том-то и дело. Жизнь приводит в различные места. Есть хорошие, есть плохие. Иногда, следуя обходным путем, находишь то, что тебе нужно, в самых необычных местах. И тогда задумываешься: вдруг именно этим путем всегда нужно было идти.
— Ты имеешь в виду, влюбиться в камджона? — подмигнул Райдер
— Точно. Я рада, что ты встретился мне на одном из обходных путей моей жизни, Райдер.
Он точно был обходным путем. Но как понять, это временная остановка или конечный пункт назначения?
Глава 19
Райдер
Следующим утром Олли очень долго не просыпался.
Мы с Иден ждали, когда он услышит мой голос и придет на кухню, чертовски удивившись при виде меня. Она сказала, что он почти никогда не спал так долго, и, как специально, сделает так именно в то утро, когда я хочу удивить его своим присутствием. Мы также хотели сделать блинчики. Иден подготовила тесто с шоколадной крошкой.
Рассказав Иден о том, что случилось с Мэллори, я почувствовал, будто с плеч сняли огромный груз. У меня не было уверенности, как она на это отреагирует. Она делает все возможное, чтобы вырастить ребенка, которого не ожидала. А я признался, что не чувствовал себя способным сделать то же самое.
Но ее слова успокоили меня, я был благодарен ей за это.
Я массировал плечи Иден, пока она попивала кофе.
— Может разбудим его?
— Можно. Иначе можем прождать весь день.
Иден шла сразу за мной, когда я подошел к комнате Олли и открыл дверь. Его ноги и руки были раскинуты на матрасе. Он был в полнейшей отключке.
Я приложил к губам палец, показывая Иден, чтобы она молчала. Сложил губы и начал издавать свои фирменные звуки сверчка.
Олли заерзал, затем вскочил. Иден очень старалась не рассмеяться, пока мы наблюдали, как он в замешательстве крутит головой, а потом зовет:
— Райдер?
Я перестал издавать звук.
— Да, приятель. Это я.
— Ты вернулся!
Обняв его, я заявил:
— Я же сказал, что вернусь.
— Ты не ответил мне вчера на письмо. Я подумал, может… — его слова стихли.
— Нет. Что бы ты ни думал, все не так. Я просто был в самолете на пути к тебе.
Солнце светило сквозь окно комнаты Олли. Он был рад меня видеть. Это был хороший день.
— Почему бы вам не пообщаться, пока я делаю на всех блинчики? — предложила Иден. — Я позову, когда все будет готово.
Когда она ушла на кухню, Олли повернулся ко мне.
— Так странно, что ты здесь. Ты мне снился ночью.
— Правда? И что я делал в твоем сне?
— Ничего особенного. Просто был там и все.
— Ну, наверное, твой сон был предчувствием.
— Чем?
— Предчувствие — мысль, которая сбывается. Потому что я здесь сейчас.
— Ох, ладно. Это как-то стремно.
— Знаю. Эй, а как ты видишь сны?
— Я ничего не вижу. Слышу и чувствую так же, как и наяву.
— Ого. Это интересно.
Наверное, глупо было думать, что он видит во сне вещи, которых ни разу не видел в жизни. Никогда раньше не думал о снах слепых людей.
Так много вопросов я хотел задать Олли, но всегда боялся как-то его обидеть.
Будто умея читать мои мысли, он спросил:
— Ты хотел что-то спросить?
Черт.
— Как ты понял? — улыбнулся я.
— То, как ты сказал «ого», а затем замолчал, будто думал о моих словах.
Он был таким проницательным.
Я рассмеялся.
— Ты меня подловил. Мне столько всего интересно о твоей слепоте. Я просто не хочу доставать тебя вопросами.
— Никто никогда не хотел со мной об этом говорить. Мальчики в школе такие же, как я, им не нужно задавать вопросы, потому что они знают ответы. Но взрослые, типа людей с улицы? Они, наверное, боятся. — Он пожал плечами. — Ты можешь спрашивать.
— Я думаю, люди иногда боятся показаться грубыми. И вообще, это не их дело, даже если им любопытно. Но так как ты дал мне разрешение подоставать тебя, может, я спрошу тебя о том, что мне интересно.
— Хорошо.
— Мне интересно, например, пытаешься ли ты представить, как выглядит все вокруг тебя?
Олли немного подумал и ответил:
— Иногда, но это сводит с ума. Я не знаю, хочу ли узнать. Иногда мне кажется, что видеть вещи — странно. Я не могу представить, как это выглядит.
Он родился слепым, поэтому его слова имеют смысл. Невозможность видеть — все, что он знал. Понятие «зрения» было, возможно, ошеломляющим — все эти огни и придурковатые люди.
Но мне нужно было знать.
— Если бы у тебя появился шанс, ты бы захотел видеть?
Он моргнул несколько раз.
— Возможно. Наверное, если бы мне не понравилось, я мог бы просто закрыть глаза. Все равно глаза закрыты почти все время, потому что они мне не нужны.
— Хорошая мысль, приятель. Никогда в таком ключе не думал. — Еще один вопрос постоянно всплывал у меня в голове. — А почему у тебя нет собаки поводыря?
— Мне могли дать такую, но я практически никуда далеко не хожу. Иден со мной, а если ее нет, у меня есть указка, чтобы ощупывать вещи.
Мой мозг уловил лишь слова «указка» и «Иден», и я вспомнил прошлую ночь — как она чувствовалась на моей «указке». Прошлая ночь была невероятной.
Я покачал головой и вернулся в настоящее.
— Итак, значит, тебе не нужна собака.
Я уже был готов купить ему ее.
— Иден говорит, однажды мне может потребоваться собака, когда стану старше и мне понадобится передвигаться без нее.
— Круто. Мне просто было интересно, почему у тебя ее нет.
Олли проказливо улыбнулся.
— Хочешь увидеть, каким я тебя представляю?
— Эм… конечно.
— Я нарисовал тебя.
— Нарисовал?
— Да. Давай принесу.
Он подошел к столу и принес лист картона. Рисунок было невозможно понять. Вообще-то, я был похож на большой член с волосами и глазами.
— Так ты меня представляешь? — усмехнулся я.
— Ага. Не знаю почему. Я не знаю, как ты выглядишь, но у меня такие мысли. Это странно. Не думаю, что могу это объяснить.
