— Но, шеф, я доставил его сюда…
Шеф кивает.
— Так и есть. Хорошая работа. — Он пригвождает Куэйда тяжелым взглядом. — Дальше мы сами.
Каспера Куэйда только что отшили. И я не знаю, почему меня это волнует.
Этот парень для меня никто. Но с того момента, как я встретил его, он проявил уважение к парню, который не заслуживал уважения. Он не похож на плохого парня.
Каспер понимает, что проиграл бой, и направляется к выходу из маленькой комнаты. Я провожаю его взглядом — подбородок опущен, взгляд суров. Без Куэйда на моей стороне я чувствую постоянный гул в комнате вокруг себя. Моя защита усиливается. Животное внутри меня умоляет о драке.
Прошло слишком много времени.
Дверь с тихим щелчком закрывается, и шеф садится, оставляя двух других мудаков стоять.
— Мистер Фалько, — начинает он. — Могу я называть вас Антонио?
Ненавижу это имя. У меня дергается челюсть.
— Твитч.
Шеф вежливо улыбается.
— Значит, Твитч, — Он делает паузу. — Не хотите рассказать, почему вы здесь?
Я ничего не могу с собой поделать. Я ухмыляюсь и бормочу:
— А ты не хочешь отсосать у меня, старик? — Его лицо становится суровым, и я издаю смешок. — Тогда, может быть, ты прекратишь любезничать и приведешь сюда Куэйда? — Я смотрю на двух ублюдков, стоящих позади старика. Они смотрят на меня сверху вниз, и я посылаю одному воздушный поцелуй, а потом подмигиваю другому. — Никогда не ладил с начальством, шеф.
Шеф полиции выпрямляет спину.
— В этом нет необходимости. Куэйд..
Я перебиваю его:
— Да, он облажался. Я знаю. Я понимаю, почему ты не хочешь видеть его здесь. Есть только одна проблема, старик. — Откидываюсь на спинку стула, слегка сутулясь. — Я не скажу ни единого гребаного слова без Куэйда. — Мне становится скучно. Подняв руки, я трясу запястьями, наручники мелодично позвякивают. — Эй, а еще сними с меня эти чертовы наручники. Куда, бл*дь, я убегу отсюда?
Я начал свою игру. Теперь подождем.
Мой взгляд устремлен на шефа.
Я тебя не боюсь.
Шеф смотрит на меня с любопытством.
— Мистер Фалько, — начинает он. — Твитч. — Он делает паузу, прежде чем спросить спокойно, но твердо: — Почему ты здесь?
Надеюсь, любопытство возьмет верх.
— Я просто человек, который хочет вернуть свою жизнь.
Он моргает.
— Мне очень жаль. Я не совсем понимаю тебя.
Мой ответ прост, я просто поднимаю руки на уровне груди и осторожно трясу цепями.
Я не буду говорить, мразь.
Шеф вздыхает.
— Ты просишь слишком многого. А сам еще не дал мне ничего, что заставило бы меня думать, что наша связь будет взаимовыгодной.
Но я поднимаю взгляд на сержанта, многозначительно оглядывая его тело.
— Держу пари, тебе нравится, когда тебя нагибают и шлепают, а, большой мальчик? — Лицо сержанта багровеет, а мои глаза улыбаются. — Наверное, заставляешь жену надевать на тебя наручники и потом просишь ее поиграть с твоей задницей? Ты так кончаешь? Она знает, что ты хочешь твердый член? Поверь мне, большинство женщин не против. Они любят смотреть.
— Твитч, что ты делаешь? — Шеф начинает нервничать. Так и должно быть.
Сержант удивляет меня. Хотя его челюсть напрягается, а лицо приобретает необычный оттенок красного, он глубоко дышит и сосредотачивается. Он выглядит так, будто хочет избить меня, но просто наблюдает за мной. Справедливо.
Он не собирается помогать доказывать мои мысли.
Я поворачиваюсь к другому парню — Детективу Глубокая глотка — и смотрю на его промежность.
— А ты, солнышко? Держу пари, ты был борцом в средней школе. Убедил себя, что все стояки, которые ты получал, когда терся о задницу другого мужчины, были результатом борьбы. Но это не так, да?
— Мистер Фалько, — предостерегающе рявкает шеф.
Детектив на грани срыва. Мне нужно продолжить игру. Мой взгляд задерживается на его губах.
— Это была борьба, которой ты наслаждался. Два больших мужика борются за доминирование, ждут, когда один упадет на колени… — Чувак переминается с ноги на ногу, и я весело выдыхаю: — Тебя это заводит, педик?
Он бросается на меня, и время замедляется. Мои глаза закрываются от несравненного удовольствия борьбы, и я улыбаюсь, когда он почти перепрыгивает через шаткий стол, чтобы добраться до меня. Мой стул откидывается назад, и мне кажется, что проходит несколько часов, прежде чем моя спина касается пола. От предвкушения мое сердце бешено колотится, и, черт, как бы я хотел поучаствовать в этом танце. Боль взрывается в моей левой скуле, и хотя она пульсирует в течение некоторого времени от боли, вскоре мое лицо немеет.
Это занимает всего несколько секунд…
Сержант и шеф стаскивают его с меня, и детектива выводят из комнаты, когда тот яростно глядя на меня, бормочет:
— Я убью тебя, членосос.
Заложив руки за спину, шеф хватает меня за плечи, поднимает и усаживает обратно на хлипкий стул, а я говорю детективу:
— Я уже мертв, красавчик. Давай, делай свое грязное дело.
Грудь тяжело вздымается, сердце колотится от адреналина. Я пытаюсь восстановить дыхание, когда шеф недоуменно спрашивает:
— Зачем? — Он не знает, что со мной делать. Я собираюсь помочь ему.
— Я опасный человек.
Шеф фыркает, явно недовольный, прежде чем сделать шаг, а затем шипит:
— Ты чертов умник с вызывающим поведением.
Он зол. Я его не виню.
— Мне нужно, чтобы ты понял.
Расстроенный, он перестает расхаживать и поворачивается ко мне.
— Что? Что понял?
— Что я… — я поднимаю правую руку, пистолет детектива легко лежит у меня на ладони, наручники свисают с запястья, — …опасный человек.
Его лицо бледнеет, как простыня, и он открывает рот, чтобы что-то сказать, закричать, кто знает, но я его успокаиваю. Медленно подняв пустую левую руку, я держу пистолет в другой и кладу его в центр стола, откидываясь назад, прежде чем объяснить старику:
— Я хочу, чтобы ты понял, что не можешь держать в клетке такое животное, как я. Всегда есть выход, и на это может потребоваться время, но если он есть, я найду его. Ты должен знать, что я здесь, потому что сам позволяю тебе держать меня здесь, но могу уйти в любое время. — Указываю в сторону пистолета, который лежит на столе. — В этой малышке восемь патронов, а вас на данный момент только пятеро. — Мои глаза закрываются от скуки. — Ты думаешь, я играю с тобой? Я хочу кое-что от тебя, и тебе лучше поверить, что ты получишь что-то взамен. После того, как все это закончится, вы увидите, что получили большую выгоду от сделки.
Шеф себя не выдает. Он остается серьезным, медленно протягивает руку, берет со стола пистолет детектива и садится напротив меня.
— Чего ты хочешь, сынок?
Сынок.
Ну, вы только послушайте его. Говнюк. Ничто не заставляет мою кровь кипеть быстрее, чем это слово.
Вскакиваю так быстро, что стул отлетает назад, я поднимаю руку и ударяю кулаком по столу с такой силой, что грохот отдается эхом по всей маленькой комнате, и рычу:
— Я хочу вернуть свою гребаную жизнь.
Грудь тяжело вздымается. Это должно сработать. Мне нужно, чтобы это сработало. Обе мои руки лежат на столе, а мои плечи поникают, когда голова опускается, и я бормочу:
— Я хочу вернуть свою жизнь.
Дверь распахивается, и в комнату врываются трое мужчин. Я готов к ним. Моя оборонительная позиция, я сломаю этих ублюдков, если они нападут на меня. Детектив, похоже, готов снова меня схватить, сержант смотрит на шефа, но именно Куэйд сразу замечает наручник, свисающий с моего запястья.
Шеф поворачивается к Куэйду, прежде чем отослать парней, и говорит:
— Офицер Куэйд, кажется, нам нужна ваша помощь.
Прежде чем детектив уходит, шеф вручает ему пистолет и тихо произносит:
— Вам лучше присматривать за своими вещами, когда мистер Фалько рядом. У парня проворные руки.
С бледным, ошеломленным лицом детектив закрывает дверь, я внутренне смеюсь.
Куэйд садится рядом со мной, наклоняется ко мне и спрашивает:
