Не могу побороть жгучую потребность проникнуть не просто под ее одежду.
Внутрь нее.
Во всех смыслах.
Я бы хотел слышать каждую ее мысль. Абсолютно все, что она думает. Узнать все, о чем мечтает и чего желает. Но тогда я бы наверняка сдох. Ведь там по-любому живет Чара.
Сука…
— Называй все, — требую, не в силах скрыть свой маниакальный интерес.
— Я боялась, что ты меня убьешь… По-настоящему боялась, — вижу этот страх в ее глазах сейчас.
— Дальше.
— И я хотела, чтобы ты проиграл.
— Не удивительно, — с горечью отбиваю я.
— Послушай… Послушай дальше.
— Слушаю!
— Я хотела, чтобы моя команда одержала победу — да. Не стану врать! Но… Большую необходимость я видела в том, чтобы ты сам понял…
— Что я, блядь, должен понять? — завожусь вопреки всем установкам. Резко шагаю к ней. — Что, мать твою, я должен понять?
Варю эта вспышка конкретно пугает. Настолько, что она пятится. А меня самого эта ее реакция дробит на куски.
Грязно выругавшись, отворачиваюсь. Слабо соображая, что делаю, разуваюсь. Бросаю на песок куртку и рубашку.
— Куда… Куда ты? — расстроенно, будто дающее сбои радио, тянет Любомирова.
В брюках в воду вхожу. От холода на мгновение легче становится. Он проникает через кожу и тушит пожар внутри меня. Только ненадолго. Пару секунд, и огонь вспыхивает вновь. Кажется, что нагревает целое море. Плещу водой себе в лицо. Вздрагиваю. И еще раз вздрагиваю, когда чувствую прикосновение теплых ладоней на своей груди.
— Что ты творишь? — теряюсь от такого захвата.
У меня вдруг… У меня против нее нет шансов.
— Обнимаю тебя… — голос Вари звучит отрывисто, и зубы стучат от холода. Но дыхание обжигает мне лопатки. — Иногда достаточно просто обнять, и станет легче.
— Хуйня, а не метод, — с трудом выталкиваю я.
Нет, не я. Зверь внутри меня.
— Прекрати… — шепчет и приклеивает ко мне всем телом. Мой барахлящий выдох, очевидно, даже на Марсе слышат. — Это работает. Чувствуешь? Я чувствую.
— А я… Ни хрена я не чувствую, — вру в каком-то адовом бреду.
Однако освободиться не пытаюсь. Застываю, давая себе несколько минут. Как ее оттолкнуть? Невозможно. Дрожит каждый мускул, которым Варю ощущаю. Внутри же очередная бойня разворачивается.
— Мы, блядь, замерзнем тут на хрен…
— Может быть… — говорит так, будто ей все равно. — Ты не понял, а я хочу сказать…
— Да понял я. Мир, сука, не Дисней, — выталкиваю и беру небольшую паузу. Прежде чем едким и вместе с тем смиренным тоном добавить: — Даже такие милые зверушки, как ты, могут снести башню. Блядь, только такие и могут… — смеюсь над самим собой.
В груди скребет так, что скоро все в рубленый фарш мне там перехреначит.
— Нет, не в этом суть… Кир…
Прижимается к моей лопатке губами, и кровь в моих венах совсем дурной становится. Густой, пьянящей и какой-то виляющей. Меня, блядь, просто от Любомировой ведет.
— Закрой глаза, Кир, — просит она, и я подчиняюсь.
Это крайне фиговое решение, потому что, как только я закрываю глаза, меня окончательно уносит. Такие «вертолеты» ловлю, что стоять неподвижно не получается. Но как же это кайфово… Сдохнуть впору.
— Ты проиграл. Ты сегодня не первый.
Сука, эта информация в очередной раз взрывает мне мозги.
— Центурион… — хриплю, накрывая ее ладони своими руками.
Она вцепляется крепче, решая, что я хочу ее оттолкнуть. Будто не понимает, что если бы хотел, уже бы сделал… Хорошо, что не понимает.
— Ш-ш-ш, ш-ш-ш… — типа утихомирить меня пытается, а у меня от этих звуковых вибраций по всему телу волосы дыбом встают. Черт, не только волосы… — Посмотри, Кир, планета не сошла с орбиты. Апокалипсис не случился. Конец света не настал. Ты живой. Все нормально. Вторым быть не зазорно. В этом нет ничего страшного. Ты здесь. Ты со мной. Все хорошо. Жизнь продолжается. Ты не обязан всегда быть первым. Ты не обязан… Все хорошо. Все хорошо. Ты со мной.
Ее отрывистый шепот проникает внутрь меня и каким-то невообразимым образом успокаивает все воспаленные точки. Плевать, если это какой-то гипноз. Еще никогда я не ощущал себя таким свободным. И вместе с тем… Не знал, что можно быть счастливым и целостным, только из-за того, что кто-то меня обнимает.
Нет, не кто-то… Она.
Оказывается, это так просто… Просто быть счастливым.
Хотя бы на пару минут. На одно мгновение. С ней.
— Ты со мной… Ты со мной…
29
Не называй меня так…
© Варвара Любомирова
Когда мы выбираемся из воды, меня нещадно трясет от холода. Вся моя одежда мокрая. Сухими остаются только пальто и ботинки, которые я каким-то чудом сообразила сбросить, прежде чем броситься за Бойко в море. В тот момент не думала ни о чем, кроме того, что ему плохо, и что я должна ему помочь.
— У тебя есть что-нибудь из одежды? — тихо спрашивает Кирилл, когда мы добираемся до машины. — Спортивная форма?
— Нет, — качаю головой и отвожу взгляд. Смотреть на его голую грудь все еще проблематично для меня. — Ничего нет.
Ветер не слишком сильный, но когда ты промокший насквозь, пробирает до костей.
— Возьми мою рубашку. Сверху наденешь пальто, будет нормально.
С удивлением смотрю на Кирилла, но машинально принимаю протянутую им вещь.
— А ты? — выдыхаю тихо, снова смущаясь, когда наши взгляды пересекаются.
— У меня в багажнике сумка со спортивной формой.
— Шорты и майка? — хмурюсь я.
— Ага.
Пока я замираю в нерешительности, Бойко открывает багажник и стягивает с себя мокрые брюки. А дальше… Он снимает и боксеры. У меня даже сердце перестает биться. К такой демонстрации я не то что не готова… Я еще никогда прежде не испытывала настолько сильного потрясения от увиденного. Когда мое сердце вырывается первым из лап этого ступора и запускается, грохочет оно, конечно же, на повышенных оборотах. Не только в груди. Кажется, что оно везде. По всему телу носится.
Кирилл же вроде как не обращает на меня внимание. Будто раздеваться вот так, перед кем-то, для него привычно и естественно. Даже неважно, кто рядом. Он просто избавляется от мокрой одежды, чтобы переодеться в сухую.
Я определенно этот шок на всю жизнь запомню. Собственные впечатления и эмоции сражают меня наповал. Не то чтобы я когда-то пыталась представить, как выглядит пенис. До этого момента эта деталь мужского тела не вызывала у меня интереса. Но кое-какие представления я все же имела. Помнила иллюстрации из учебников. В общем, все они имеют мало общего с действительностью. То, что я вижу… гораздо внушительнее.
— Пожалуйста, — голос Кира вырывает меня из оцепенения.
Когда я, наконец, вспоминаю, что не мешало бы посмотреть ему в лицо, он ухмыляется.
— Что «пожалуйста»?
Наверное, из-за шума в ушах я услышала что-то не то. Иначе к чему это?
— Теперь можешь рассказывать своим подружкам, что таки видела член.
Значит, он все-таки слышал этот разговор. Не знаю, из-за чего мне больше стыдно. Задыхаюсь, будто собираюсь грохнуться в обморок.
— Хоть тут первый, — иронизирует он дальше с еще какими-то непонятными интонациями.
Я даже о холоде забываю. Потому что мне сдуру становится жарко.
Кое-как удается справиться с собственным организмом и задушенным тоном возмутиться:
— Тоже мне историческое событие!
Бойко ухмыляется еще шире и, наконец, натягивает шорты.
Фух… Боже…
— Почти эволюция.
— Эволюция — это как раз понимание необходимости носить трусы.
— Ты сама-то скоро будешь без них, — ржет Кир. — И быстро давай, — подгоняет уже серьезным тоном.
— Как только ты уйдешь! Я при тебе… — стоит лишь представить, щеки горят. — Ни за что при тебе не разденусь!
— Это я понял, — выталкивает как-то сердито. — Переодевайся скорее, — подгоняет еще раз, скидывая свои мокрые вещи в багажник. — Я подожду там, — указывает в сторону моря и отходит.
