Мы ехали на старой машине, где очень воняло. Я всю дорогу сидела тихонько и молилась, чтобы мами с Яном меня побыстрее нашли. Молитвы я знаю, мамочка меня целых три научила. Мы приехали на старую квартиру, но ее трудно было узнать. Очень грязно, тоже воняло, но я не жаловалась. Мне приказали сесть камешком, так и сделала.
Правда, сердечко очень быстро билось. Я старалась не запоминать, о чем говорил отец с другом. А когда услышала громкий бабах, закрыла глаза. Просила Боженьку, чтобы это была моя мами.
Это была полиция. Да, я с ними знакома и не боюсь. Они часто приходили к нам, когда мы жили с отцом. Хорошо знаю, что милиция меня защитит.
— Мы едем домой?
Я устала.
— Моделька, там дверей нет. Участковый дал двух полицейских, охранять дом, пока не приедут заменить дверь, — садится на корточки возле меня Верун. — Наверное, поедем в гостиницу, — вздыхает крестная. Гладит меня по голове.
— Никакой гостиницы, — о, Ян. Круто, круто, круто! Значит, у них с мамой действительно было свидание! Они вдвоем приехали? — Переночуете у меня.
Поднимает меня на руки. Обнимаю его за шею, опустив голову на плечо. Жаль, что мой папа не такой, как Ян…
Тяжело вздыхаю.
— Не бойся. Все хорошо. Ты умница — боец! — подмигивает.
Помогает устроиться на заднем сиденье автомобиля. Мами хочет сесть рядом, но Вера ее опережает и показывает язык.
Взрослые, а ведут себя как дети.
— Иди ко мне, — надувает губы крестная. — Я так испугалась, — прижимает к себе.
Кладу голову на ее колени и почти сразу веки становятся тяжелыми.
***
— Доброе утро! — открываю глаза. Надо мной стоит мами с тарелкой в руках. — Как дела? Как ты себя чувствуешь? — садится на край кровати.
— Пливет, уже утло? — я же только глаза закрыла.
— Солнышко, — гладит по лицу, — маленькая моя доченька, извини.
Плачет… Мами плачет!
— Мами, — вскакиваю, отбрасываю одеяло. Стараюсь встать, но запутываюсь в пижаме и снова плюхаюсь на кровать.
Это не пижама, какие-то огромные лохмотья, похожие на большую футболку. Фууу, кто это на меня одел? И когда?
— Не плачь, мами, все холошо!
Мама склоняется ко мне и обнимает.
— Если честно, я очень испугалась. Но была увелена, что вы с Яном найдете меня.
Что-то бормочет, гладит меня. Она, бедняжка, тоже испугалась.
Я не знаю, почему отец так поступил, но больше я с ним никуда не пойду. Буду кричать во весь голос, как делает Маша. Она сама говорила, когда Ян угощал нас в кафе бургерами.
— Мами, а мы можем Машу к себе заблать? — будет мне подругой и сестрой. Я не буду обижать ее, обещаю. Клянусь святыми яйцами!
— Что? То есть, ты после вчерашних событий думаешь, как дела у Маши? — мама большими глазками смотрит на меня. Подает вещи. Те, что я вчера одевала.
— Мами, я же говолю, что я знала, что ты меня забелешь, — я просила Боженьку, а он всегда помогает, если верить, а я верила — очень!
— Я вижу, уже все проснулись.
Ян заходит в комнату.
Я еще не была в его квартире. Неужели, мы действительно поехали к Яну домой?
Точно, а я одета в его футболку.
Круто! А теперь нужно приступать к делу, так, как учила крестная.
Ян
Хорошо иметь старые связи. С полицией Стас помог, целый ОМОН на урода натравил. Молодцы ребята, сработали молниеносно. Адвокат — мой старый друг и оформил все в лучшем виде. Вадима теперь ждет суд со статьей о похищении. Я попросил адвоката найти доказательства, что Вадим занимался домашним насилием.
Если срок ему не светит, не знаю я не юрист, то в случае приближения к моим девочкам, будем требовать сумму с заоблачными нулями. Тогда будет дважды думать, прежде чем такое предпринимать.
Арина уснула еще в машине. Вера настояла на том, чтобы завести ее в гостиницу, но своих девочек я не отпустил. Арину уложили на кровати, а сами легли на диване в гостиной.
Ксеня вскочила ни свет, ни заря. Чтобы нас не застукали. Попросила пока держать наши отношения в тайне, потому что еще не понятно, как это отразится на Арине.
Не спорю, ребенок действительно пережил стресс. От нервов вырубилась, как только почувствовала безопасность. Но дело не в этом. Ксеня сама боится. Она не уверена в нашем будущем.
Наблюдал за дрожащими движениями женщины, когда она готовила сырники, и понял, что нужно пахать, если хочу быть с ней. Этот урод уничтожил ее доверие и смешал с грязью. Уже нет уверенной женщины, которую я встретил давным-давно. Сейчас она мама, которая в первую очередь думает о своем ребенке. И корит себя за вчерашний вечер, возможно даже обвиняет в случившемся.
— А лазве можно кушать в постели? То есть это твоя квалтила? И ты кушаешь в постели? — Арина выкатывает глаза.
— Тебе можно! — опираюсь на косяк двери.
— Только сегодня, — строго добавляет Ксения. Наверное, я опять что-то не то ляпнул.
— Но я буду рад, если ты мне составишь компанию за столом, не люблю сам завтракать, — подмигиваю. Малышка интенсивно кивает головой.
— Угу. И мами? — киваю. — Клуто! Но сначала умыться и одеться.
— Конечно, — покидаю комнату, чтобы леди могли переодеться.
Мы уже позавтракали с Ксенией. Но от еще одного кофе я не откажусь. Почти всю ночь бодрствовал. Слушал равномерное дыхание Ксении, а когда она начинала дрожать, шептал на ушко успокаивающие слова.
Завариваю кофе.
Надо на работу собираться, чтобы в пробки не попасть. Поэтому быстро меняю одежду и возвращаюсь на кухню. Девочки уже за столом.
— М-м, вкусняшка! — нахваливает сырники Арина. — Кхе-кхе.
— У тебя болит горло? — Ксеня склоняется над дочерью. Малышка опускает плечи и тяжело вздыхает. Снова кашляет. И выпячивает нижнюю губу.
31. Ян
— Чуть-чуть, — смешно кривится.
Через несколько дней я понял, чего лишила меня судьба. Дети — это цветы. Смысл жизни. Уверенность, что в старости тебе принесут стакан воды и не оставят умирать под забором. И для меня это роскошь.
Я очень привязался к Арине. Мне нравятся ее проделки, застенчивый, но такой проницательный и хитрый взгляд. Вопросы, от которых возможно потерять сознание. Доброе сердце, как у матери, и даже не верится, что Вадим ее отец.
Ксения очень хорошо воспитала дочь. И да, я завидую. Черт побери, завидую им двоим. И сделаю все, чтобы они были со мной. Пусть я не родной отец, но очень постараюсь им стать.
— И что теперь делать? У меня сегодня две операции запланированы, — вздыхает Ксения.
— Я мог бы работать сам, но ты знаешь, что не могу оперировать, так что могу предложить остаться дома с больной, — подмигиваю малышке.
Ксения недовольно качает головой, Арина светится от счастья и снова кашляет.
— Нууу, мами, я буду ангелочком! Честно-честно! Клянусь святыми яйцами! — дует губки. Улыбается Ксении.
— Хорошо, — говорит. — Тогда я иду собираться, а вы — завтракайте. И начальнику не звони, — бросает мне. — Попробую, может, так пронесет.
Пока Ксеня одевается, вызываю такси. Я же не могу её отвести, сейчас нужно пойти в аптеку, детских лекарств у меня нет. Надеюсь, их дают без рецепта.
Спускаемся вместе вниз, оставив Арину, закутанную в плед, перед телевизором. Ребенок жаловался, что холодно, и ему срочно нужно измерять температуру, включить мульты и тогда можем уходить.
— Я знала, что они с Верой что-то задумали, но не была уверена, — останавливается рядом с такси. — Скажи, тебе же Вера звонила по поводу замены? — точно. Мне же Вера звонила по телефону.
— Да, Вера Михайловна, фамилии не знаю.
Неужели это все ее подружка придумала? Хм. Такое возможно, или…
— Ксения, — притягиваю к себе, — не надо винить других, — даже если это их троих план, — я сдаюсь в плен без сопротивления.
— Нет, ты не понимаешь! — Ксения, будто меня не слышит. Нежно целует в губы. — Мне пора. Возьми деньги на лекарства, — начинает копаться в сумочке.
Ловлю за запястье, заставив остановить её поиски в сумочке.
