Теперь Ксюша испытывающе рассматривала меня, одетого только в махровое полотенце. – А Вам так не холодно? Вы еще весь мокрый…
- Нет. – честно отвечаю девочке, упуская подробность – с ее мамой точной не замёрзнешь. Хотя, по ее кивку и блеску в совсем не детских глазах, понимаю, что она и без того все понимает.
- Ну я пойду? – спрашивает немного виновато она, но никак не смущенно. – Бабушка ждет.
Лишь киваю, наблюдая, как она с гордо поднятой головой, бросает на меня последний взгляд и прыская, скрывается в спальне. Вся в мать.
- Сонечка, ты где? – пытаюсь найти сначала свою колючую птичку в гостиной и на кухне, потом выбираюсь во двор. Скорее всего пошла воздухом подышать. Но её не оказывается и там. – Вряд ли ты решила в прятки поиграть…
Все тело недобро напрягается. С одной стороны гулять как идиоту без трусов и босиком по площадке не хочется, но с другой, шестое чувство подсказывало, что лучше не терять время.
Быстро, придерживая полотенце, я пересёк расстояние до домика охраны и вбежал туда. Мужики по камерам видели, что я к ним направляюсь, поэтому растерянно встречали меня еще у входа.
- Георгий Александрович, случилось что?
Конечно, случилось, Буратино, если взрослый мужик по всему периметру бегает с членом на перевес.
- Соня, где? – гарную командным голосом, ускоряя вращение шариков в их мозговых коробках, чтобы думалось лучше. – Ну?
- Дома. – говорит Петр, начальник охраны дома. – Из дома кроме Вас никто не выходил.
- Включи камеры все дома, найди ее. – внутри все неприятно натягивается. Они смотрят на меня как на дурака, считая что я с ума сошёл, бабу в кровати найти не могу. – Мне повторить, нах, нужно?
Шестое чувство никогда меня не обманывает.
Камеры в доме вели запись круглосуточно во всех комнатах, но доступ к просмотру в большинстве комнат к ним был только у меня. Нечего этим Буратино рассматривать как я сплю, ем и в туалет хожу. Поэтому прикладываю палец к сканеру, чтобы подтвердить доступ для входа в систему.
На мониторах появляется изображение всех комнат дома. И ни на одной из них нет Сони.
- Как Интересно получается… из дома никто не выходил, так где Соня? – мой голос обманчиво спокоен. Внутри такой раздрай, что готов посворачивать им головы, как курицам.
Все присутствующие напрягаются.
- Минуту и мы все выясним. – слабым голосом говорит Петр, напряжённо пялясь в экран.
- Нет у тебя, твою мать, Буратино ты не выстроганный, ни одной сраной минуты! Где этот припадочный качок? Не вижу его?
- Ээ… Пробивай его! – мне не удается сдержаться и я ударяю Петра, разбивая ему нос. Просмотрел.
В очередной раз убеждаюсь, что если хочешь что-то сделать хорошо, сделай сам. В комнате и на камерах не было видно одного из охранников. И не было Сони. Это было очевидно и как дважды два.
Он похитил Сонечку.
+++
Все слишком запутанно и сложно. Пазл так и не складывается, как долго бы я его не вертел.
- Если в течении тридцати минут, Вы мне скажете, где ее держат, будете искать новую работу. – чеканю я, при этом нисколечко не нагоняя страха.
Кто-то устроился ко мне в охрану, отключил все камеры и похитил Соню. Он импровизировал, не тушевался и работал четко. Настоящий профессионал, скорее всего бывший спецназовец, воевавший, потому что не волновался. Делал все под носом у всех.
- Мы найдём ее, шеф. – говорит виновато Петр.
Сейчас ночь, женщины в моем доме спят, а значит у меня есть время до утра, чтобы не объяснять им, почему в доме нет Сони. Потом будет необходимо что-то придумать, объяснить, где она.
Дисплей телефона загорается. Незнакомый номер направил мне сообщение в Telegram. Я все понял, еще не открыв его.
Мне прислали фото.
Фото Сони с завязанными глазами и разбитым носом. Она в отключке. Сидит в машине с запрокинутой головой и приоткрытым ртом.
Внутри меня все неприятно сжимается.
Моя бедная маленькая девочки.
«Не рыпайся, Дик, если не хочешь увидеть ее по частям.»
София.
Сначала мне показалось, что у меня заложен нос от насморка, но потом я поняла, что это кровь обильно струится по лицу, и из-за нее я не могу нормально дышать. Я чувствовала её соленый вкус на губах.
Глаза были завязаны, поэтому меня окутывал мрак. Я не могла пошевелиться, хотя не чувствовала, чтобы руки или ноги были связаны.
- Тш… Не хочется, чтобы ты захлебнулась собственной кровью. – раздаётся снова скрипучий голос над ухом. Мужчина прикладывает лёд к моему пульсирующему носу, чтобы остановить кровь. Судя по всему он его сломал. – Хочешь пить?
Осторожно киваю, не издавая и звука.
- Если будешь вести себя прилично, я дам тебе воды. Поняла? – снова просто киваю, пытаясь собраться. Я полностью дезориентирована: не понимаю, где я нахожусь и не могу разобраться в собственных чувствах.
От адреналина боль притупилась, а слух отказывал. В ушах образовались пробки.
Было страшно, что он начнётся распускать руки.
Через какое-то время из моего разбитого или поломанного носа перестала идти кровь. Мужчина заботливо, если это можно было так назвать, промокнул мокрым полотенцем моё лицо, смывая соленую кровь.
- Открой рот, я дам тебе воды. – не хотя повинуюсь, немного размыкая опухшие губы. Мужчина вставляет трубочку между ними, и я втягиваю холодную воду. – Не спросишь, зачем ты здесь?
- Из-за Дика. – утвердительно говорю я, настораживаясь и пытаясь пошевелить пальцами рук, которые меня не слушают.
- Можешь даже не пытаться. Я вколол тебе транквилизатор, ближайшие часы тело не будет тебя слушаться. Не пугайся, если сходишь под себя. – мужчина тяжело вздохнул. – лучше расслабься. Все, что от тебя нужно сидеть и ждать, не создавая лишних проблем. Если Дик сделает все, что ему велят, мы отпустим тебя домой, не притронувшись.
Дик .
Алекс продолжал читать мои сообщения, пока второй мой сын Веня пытался взломать мессенджер, чтобы определить местонахождение отправителя.
- Значит, они хотят, чтобы ты принёс им бумажки. Что за бумажки? – протягивает задумчиво он. – Даже не деньги?
- Это не просто бумажки. В девяностые, когда я вышел из тюрьмы, нас было трое, кто держал город и строил бизнес… У каждого из нас руки в дерьме, которое мы смыли, но
