Я выбежала за ним, желая остановить, но Даня уехал слишком быстро, и у меня ничего не получилось.
Теперь я как запертая в изоляторе психбольная хочу взад-вперёд, периодически прерываясь лишь для того, чтобы в сотый раз прочитать в гугле о передозировке возбудителем и побочных эффектах.
Как всегда, интернет дарит мне новую почву для паники. Читаю про возможные ужасающие последствия моей, казалось бы, безобидной шутки, и сама покрываюсь холодным потом.
Набираю Дане, но он, как на зло, не берёт трубку! Чёрт! Нельзя было его отпускать! Надо было заставить остаться!!
Наконец, когда я уже чуть было не решаюсь узнать у Милы номер Артёма, чтобы позвонить ему и спросить про Даниила, замок в двери щёлкает, и я бегу в коридор, чтобы узнать, кто пришёл.
Сердце пропускает удар, когда я вижу в дверях брата. Тело срабатывает на инстинктах, и я, совершенно забывая обо всём на свете, бросаюсь к нему на шею.
— Ты вернулся… — обнимаю его, прижимаюсь всем тело, хватая воздух губами. — Я так волновалась…
Повисаю на нём, стараясь унять нервное дыхание.
Даня стоит молча. Лишь спустя несколько секунд после того, как волна паники входит обратно в берега, я замечаю, насколько он напряжён. Он не обнимает меня, даже наоборот, будто хочет отстраниться.
Отпускаю его шею, и, наконец, встаю на полную ступню.
Брат пошатывается. Прижимается плечом к двери, и пронзает меня таким бешеным взглядом, что сердце уходит в пятки.
— Ты думаешь, это смешно⁈ — рычит, обдавая меня парами алкоголя. Господи… он всё понял! Он понял, что это была я…
Дыхание снова перехватывает. Только теперь я замечаю, что он очень пьян. Его не было около часа. Где он успел так накидаться?
— Н-н-нет… — мотаю головой, отступая на шаг. — Прости… я не…
— Что ты «не», Полина? — жёстко чеканит каждое слово.
— Я не хотела… прости…
— Если так сильно ревнуешь, могла бы просто попросить меня не ехать! — его челюсти сжимаются, зубы клацают друг об друга.
Непроизвольно опускаю взгляд вниз, и замечаю, насколько сильно выступает ширинка на его брюках. Ох… должно быть, ходить с таким вот взведённым агрегатом целый час очень больно…
Прикрываю рот ладонью, снова делая шаг назад.
— Ну что, повеселилась? — Даня склоняет голову на бок, разглядывая меня пьяными глазами. — Ты просто сука.
Он цедит это так зло, что впервые за всё время нашего совместного проживания, я начинаю реально его бояться.
— Дань, я…
— Заткнись! — рявкает, и в следующий же момент дёргает ремень на своих брюках.
Утыкаюсь пятой точкой в тумбочку. Задеваю об угол и морщусь от боли.
— Подойти! — он медленно вытаскивает ремень из петель, а потом складывает его вдвое.
— Ты… ты что творишь? — пересохший язык с трудом ворочается во рту. Я застываю на месте. — Дань, не надо…
Смотрю на ремень, и понимаю, что ничем хорошим моя выходка не закончится… Неужели он хочет… он хочет меня выпороть?
Внизу живота всё скручивается в острый болезненный узел. Судорожно соображаю, чтобы такого сказать, чтобы его образумить, но потом снова смотрю в глаза брата и понимаю, что это никакие слова не помогут…
— Иди сюда, сказал! — он снова кричит на меня, и вздрагиваю, пятясь в сторону лестницы.
— Дань, прекрати… я тебя боюсь!
— А я… — его лицо морщится будто от зубной боли. — Я уже устал бояться тебя…
С этими словами он делает быстрый выпад в мою сторону, но из-за его опьянения получается не так чётко, и мне удаётся увернуться.
Толкаю его в грудь и бросаюсь вверх по лестнице.
Позади раздаётся быстрый топот. Он бежит за мной! Мамочки!
Сердце шарашит по рёбрам, я пробегаю вперёд, и хватаюсь за ручку двери в свою спальню. Ещё чуть-чуть… и я смогу запереться, спрятаться там, но…
Закрыть за собой дверь я так и не успеваю, потому что он резко дёргает её на себя, и я падаю прямо в его цепкие руки.
Брат сжимает пальцы на моём локте и толкает меня в спальню.
Так страшно, дико страшно, когда он силой укладывает меня лицом в матрас, до боли зажимает запястья за спиной, а потом запускает пальцы по резинку домашних шортиков, стягивая их до колен.
— Пусти! — бешено верчусь, пытаясь вырваться. — Пусти, урод! Извращенец! Я тебя ненавижу!
— Это ты сделала меня таким, — цедит сквозь зубы.
Нависает надо мной, заставляя дрожать всем телом от беспомощности.
— Хочу, чтобы ты навсегда запомнила этот урок, сестрёнка. Злить меня может быть очень опасно!
Я вся напрягаюсь, когда воздух разрезает хлёсткий удар, и холодный ремень обдаёт мою кожу огненной болью…
Глава 45
Даниил
Адреналин разносится по венам, заставляя пульс бешено биться в горле. Чувствую под собой её нежное хрупкое тело. Сестра брыкается, пытаясь вырваться, но я держу её крепко, не позволяя ей сдвинуться с места.
В паху всё сводит от болезненных спазмов. Кажется, член сейчас разорвёт к херам от этого бешенного давления!
— Даниил! — вопит Полина, ёзрая попкой. — Прекрати! Ненавижу тебя!
— Тш… — не узнаю собственный голос. Кажется, я уже схожу с ума от творящейся между нами хрени. Провожу пальцем по оставленной ремнём красной полоске. Твою ж мать… как это заводит!
В ушах шумит от дикой смеси алкоголя, возбуждения и той отравы, что подлила мне в напиток сестрица. Животное внутри меня полностью захватывает управление рефлексами. Мне хочется выплеснуть всё, что накопилось за последние недели. Взрывной коктейль эмоций: горечи, одержимости, возбуждения, злости… То, чем я так долго и безуспешно пытался сопротивляться теперь рвётся наружу, сметая к хренам все предохранители!
Я почти не слышу её жалобных воплей. Всё, чего хочется моему звериному естеству — наказать её. И не только за коктейль и дебильную шутку! А, вообще, за всё! За то, что она такая охуенно соблазнительная! За то, что проникла ко мне в голову и теперь отказывается убираться вон! За то, что я так сильно хочу её. И за то, что не могу получить. Потому что она — моя грёбанная сестра!
Тяжело дышу, слыша только биение сердца набатом. Пожираю глазами её округлую задницу и отметину, которую оставил мой ремень. Адский контраст между её бледной бархатистой кожей и налитым розовым клеймом капитально сводит с ума!
Полина кричит и извивается, но я надёжно припечатываю её лицом в кровать. Стаскиваю с ног её трусики и подношу к носу. Сууука… как же охрененно сладко они пахнут!
Делаю несколько глубоких вдохов, а потом комкаю их и запихиваю между её распахнутых губок. Теперь сестрёнке удаётся только сдавленно мычать. Не будет отвлекать меня, обзывая извращенцем!
Да. Я знаю, что я такой и есть. Грёбаный, помешавшийся на ней извращуга! Как опустившийся наркоша понимаю, что меня несёт не туда, но совершенно не могу сопротивляться желанию во чтобы то ни стало получить свой кайф! Мне срочно нужна доза. Если не получу её, сдохну!
— Тебе нравится издеваться надо мной⁈ — рычу, проводя ремнём по оттопыренной заднице. — Я, ведь, пытался держаться подальше! Мать твою, Полина! Ты что, нарочно меня с ума сводишь⁈
Она отчаянно мотает головой, но я знаю, что сучка мне врёт! Ей просто удовольствие доставляет держать меня на коротком поводке!
— Думала, я ничего не сделаю, потому что ты моя сестра? — очередной взмах ремнём, и ещё одна полоса отпечатывается на её коже.
Рвано выдыхаю, глядя на жалобные содрогания её тела. Мышцы её ягодиц сжимаются, и я откладываю ремень, проводя пальцами по пылающей коже. Бляаадь… какая же она горячая! Знаю, что не должен трогать её своими грязными руками, но от ощущения запретности меня торкает ещё сильнее!
По телу прокатывает нестерпимая похоть, и я снова шлёпаю её, на этот раз раскрытой пятернёй.
Один раз, другой, третий… Кажется, я очнулся только на десятом.
Останавливаюсь и смотрю на её красную попку.
Полина тяжело дышит. Она больше не сопротивляется, а просто сжимается подо мной.
