— Идем, Мира, завтра вернемся, сегодня Леша не в духе, — грузно вздохнула и накинула на себя шаль женщина.
— Вы идите, Галина Никадимовна, а я дождусь любимого. Приготовлю ему плов, который он так любит. Не переживайте, я ведь его ребенком беременна, он просто злится, что всё пошло не по его плану. Вы же знаете этих мужчин. А насчет Димы мне кажется, что эта Карина его обманывает. Ну шесть лет прошло, разве ж стала бы она столько лет скрывать? Наверняка просто деньги с него сосет. Давайте вместе завтра сходим к ней, я и адрес раздобыла.
— Адрес? Да-да, хорошо, — рассеянно кивнула Гдальская и вышла, оставив Миру одну в квартире сына.
В иной раз она бы разозлилась на самоуправство своей будущей молодой невестки, но ей было не до нее. Внуки для нее отошли на второй, даже на третий план. В ее сердце снова началась неразбериха. Казалось, воспоминания о Льве она похоронила давным-давно, но теперь он явился к ней в виде молодой копии. Интересно, как Лев поживает? Она даже разозлилась, когда поняла, что все ее пожелания ему вслед не сбылись. Это что же получается, она всю жизнь жила впроголодь и воспитывала сына одна, в то время как какая-то потаскуха наслаждалась благами, которые ей организовал Лев? Если всю жизнь Галина могла тешить себя надеждой, что Лев спился, изменил новой женушке и бросил ее, то теперь реальность приобретала иные очертания, где лишь она осталась у разбитого корыта.
Мира готовить плов не стала. Еще чего. Для этого есть доставки, которые работают, благо, круглосуточно.
Ждать пришлось долго. Еда приехала за час, а вот Леши не было часа три, не меньше. Вернулся он за полночь, Мира успела даже прикорнуть.
— Леш, — выскочила из супружеской спальни плавно, стараясь продемонстрировать все прелести жизни с молодой.
Пока его не было, успела поменять постель, так как спать на простынях Нади не собиралась, надеть на себя красный сексуальный пеньюар и даже накрутить волосы. Брак ей виделся именно таким.
— Что ты тут делаешь? Я неясно выразился? — грозно произнес Гдальский, надвигаясь на девчонку в плохом расположении духа.
К разочарованию Миры, он был трезв. Будь иначе, она бы попыталась его соблазнить, но в таком состоянии он бы вряд ли поддался, слишком уж тяжелый был день.
— Ты сам меня привел сюда, и я никуда не уйду. У нас была договоренность, что вы с Надей заберете ребенка, а раз этого не будет, то воспитывать я буду сама.
— Воспитывай, — насмешливо сказал Гдальский и сложил на груди руки. — Кто ж тебе мешает? Я тут причем?
— Так это же Надя отказалась, а ты отец, значит, должен взять на себя ответственность.
— Может, тебя вниз головой в детстве роняли, скажи мне? Ты запамятовала, что именно ты виновата в том, что никто твоего ребенка усыновлять не будет? И не нужно сейчас разыгрывать спектакль, зрители разъехались. Ты противоречишь сама себе.
Мира открыла и снова закрыла рот, понимая, что окончательно запуталась в линии поведения, которую стоило избрать с Алексеем.
— Давай не будем ругаться. Я плов приготовила.
— Я не слепой и видел визитку доставки на тумбе. К твоем сведению, Надя всегда сама готовила. Даже если предположить, что я был бы с тобой, как ты себе представляешь брак?
Мира, услышав заветные слова, пропустила самое главное и воспряла духом.
— Я бы никогда тебя не разочаровала, Леш. Всегда бы красиво одевалась, красилась, ухаживала за собой. Мы бы няню для Макарчика наняли, уборщицу и кухарку еще, конечно.
— А губа не треснет?
Гдальский скривился.
— Зачем ты грубишь, любимый? Это же всё для тебя, чтобы я красивой всегда оставалась. Сразу же после родов в спортзал пойду, чтобы быстро придти в форму. Ты не пожалеешь, что меня выбрал, Леш.
— Выбрал? Я тебя не выбирал. Я лишь раз оступился и обрел столько проблем, — мужчина качнул головой и стиснул пальцами переносицу.
— Два раза, — возразила Мира, выставляя два пальца перед собой.
— Два…
Гдальский выдохнул, желая испариться с лица земли. Как никогда, он сейчас сожалел, что позволил девчонке войти в его семью. Как знал, терпеть ведь ее не мог, а всё равно поддался уговорам Нади. А ведь в этом и доля ее вины есть. Не доверяй она слепо своей племяннице, ноги бы ее не было ни у них в квартире, ни в офисе. Вот только что уж теперь…
— Дура ты, Мирка, просто дура набитая.
Даже злиться у него не было сил. Он понял, что девчонка перед ним — непроходимая тупица в розовых очках. Вот так походя разрушила несколько судеб и даже не понимает, в чем не права. Да и он тоже хорош. Не мог орудие в штанах удержать.
— Леш. Даже Галина Никадимовна на моей стороне. Видит, кто тебя ценит сильнее. Она мать, плохого тебе не пожелает.
— Не обманывайся, Мира, она просто хочет внука, на тебя ей плевать. Уж поверь, вздумай я на тебе жениться, брак — это не то, что ты там нарисовала у себя в голове. Никаких тебе уборщиц, кухарок и тем более нянек. Мать меня одна вырастила, так что всё равно этого не одобрила бы.
— Я не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь, — выпятила внушительную грудь девчонка, а Леше вдруг стало ее жаль. Жизнь ее еще не помотало, но она сама ворвалась в это адское колесо. Вот только это нелепое чувство было быстро вытеснено агрессией, когда он вспомнил, что ценой тому вся его семейная жизнь, которая улетела коту под хвост.
— Бог тебе мозги при рождении не дал…
Алексей на секунду прикрыл глаза. У него разболелись виски, он их помассировал и отстранился, когда почувствовал, что Мира захотела его коснуться.
— Я просто люблю тебя, Леш.
Мира, видя тоску на лице любимого, распахнула перед ним душу, но в ответ мужчина лишь усмехнулся и скривился, словно напился лимонной кислоты.
— Ты хотя бы знаешь, что такое любовь, Мира? Вот мы с Надей любили друг друга, а ты влезла своими погаными лапами и всё испортила. И как? Нравится тебе то, что получилось? Чего же ты хотела?
Мужчина наседал на девицу, заталкивая ее внутрь спальни. Подметил и чистые только застеленные простыни, и внешний вид Миры, и всё это вкупе разозлило его сильнее.
— Любили? — вдруг взбрыкнула девчонка. Как же ей надоело сдерживать свой нрав. — Не смеши меня! Если бы любил свою клушу, не залез бы на меня даже по пьяни! Тебе ведь нравится мое молодое тело, красивое, сочное, не то, что у Нади твоей, да? Вот где ваша мужская любовь заканчивается! Вот!
Вместе с криками она срывала с себя одежду, пока окончательно не осталась полностью обнаженной, даже без трусиков. Глаза Гдальского потемнели, он волей-неволей скользнул взглядом ниже, упираясь в заветный треугольник волос между женских ног. Усилием выдержки поднял взор выше, но всё равно засмотрелся на стоячие груди. Су*ка.
— Не сравнивай похоть с настоящим чувством, Мира. Такая, как ты, никогда этого понять не сможет.
Не став испытывать судьбу, Гдальский ушел в самую дальнюю комнату. Как назло, это была та самая, которая принадлежала девчонке. Ему бы выгнать ее взашей из дома, но он был обессилен и хотел спать. К тому же опасался, что мог наломать дров и загреметь в тюрьму. И только в глубине души признался себе, что больше всего боялся залезть на девчонку. В последнее время им всё больше завладевала похоть.
Мира была слишком расстроена, чтобы заниматься соблазнением Леши, оделась и легла спать. Решила оставить все вопросы на утро. Подметила в голове перед сном, что Михаил с Надей должны были только вылететь, и лишь через три часа их ожидал сюрприз, который она им устроила. С последствиями, конечно же.
Глава 24
Надя
Весь полет Надя не могла не уснуть, чего не скажешь о Мише. Всё время она вертела в голове произошедшее и так, и эдак, и каждый раз возвращалась к одной и той же теме. Миша ведь и правда Львович. А Галина Никадимовна, когда говорила об отце Леши, называла того Львом. Неужели…
Надя не решилась ничего спросить у Архипова. Слишком личный вопрос. К тому же, откуда бы Мише знать подробности почти тридцатилетней давности.
