– Да уж какую-никакую, а жду. Свою. Понимаешь? Не наполовину и не на четверть.
– Да ты загнешься от тоски с пресным типом, который ни ответить тебе не сможет, ни отодрать, как следует. Мы же сегодня выяснили, что ты грязная девчонка. Выкидывай свои книжонки, и добро пожаловать в реальный мир.
Зло душит.
Психотерапевт выискался.
Я сама себе психоаналитик. Романы о любви увидел и диагноз поставил.
Одинокая дамочка, которой сойдет любой член, лишь бы не придуманный!
– Если во взрослом мире, забыв про чувство собственного достоинства, полагается трахаться с мужиком, для которого ты только постельная игрушка, то нет уж. Мои единороги мне ближе. Убери лапы!
Михаил складывает руки на груди и смеривает мне злым взглядом от кончиков босоножек до макушки.
– А ты, значит, претендуешь на большее… – тянет он мерзким тоном.
– Ни на что я не претендую, но достойна большего, – отрезаю я.
– Прям с порога? Две недели знакомы, а уже хочешь в дамки?
– Да еще не известно, захотела бы или нет. Но уже точно не стану ждать, пока место освободится.
Демонстративно поправляю грудь в лифе платья.
Взгляд Юдина послушно переползает на обозначенные округлости.
Так-то. Больше тебе мои сиськи не светят.
– Освободится? – кажется, наконец-то до Мишеньки доходит смысл претензий.
– Именно, сладкий, – шиплю я. – Можешь жениться на своей беременной, можешь на другой, но меня из этого пасьянса исключай!
Глава 44
Я ракетой покидаю проклятый и пропитанный сексом объект.
Вылетев к воротам, начинаю судорожно тыкать в телефон, вызывая такси. Окно второго этажа распахивается и в него высовывается Юдин с голым торсом.
– Мар-р-рина! Выпор-рю!
Хорошо, что не со двора вылез всем рабочим на потеху.
– Оставь при себе свои порочные наклонности! – тявкаю я.
– Марин, если ты сейчас по-хорошему не поднимешься наверх, в следующий раз ты очень пожалеешь.
– Следующего раза не будет!
– Значит, по-хорошему ты не хочешь? – в голосе откровенная угроза.
Ха, нас таким не напугаешь!
– Может, мне еще тебя и задобрить полагается? Иди в жопу, Миш!
Блин, такси разумеется не находится.
Ять!
– Я запишу ваши пожелания, госпожа дизайнер. Готовь задницу, дорогая.
– Моя работа почти окончена. Всего вам хорошего. Совет да любовь, услужливую задницу, ну или что вам там больше подойдет!
– Нет, Марин. Еще кончать и кончать!
Слышу странный звук справа, поворачиваюсь и вижу Санька, выронившего из охапки садового инвентаря грабли.
– Ты-то мне и нужен, – шиплю я прорабу. – Тебе надо в центр. Ты меня понял?
Судя по всему, лицо у меня достаточно угрожающее, потому что Санек ставит свои палки-метелки у гаража и, вытирая руки о майку, идет к машине.
– Марин, не стоит пороть горячку, – чуть более примирительным тоном увещевает Юдин.
Ха, это он еще мой сюрприз не видел!
Так что лучше я все-таки смоюсь.
Жаль, некому будет рассказать мне о выражении на породистой морде, когда он раскусит фишечку.
– Пороть, это не по моей части, – припоминаю я его угрозы.
И царственно махнув лапкой, сажусь в перегретый на солнце опель Сашки. И тут же подскакиваю, потому что сиденье, обтянутое кожей молодого дерматина, раскаленное и жжет задницу даже через юбку.
Промежность тоже матерится от резких движений.
Успокаивая ноющие местечки, я даю клятву, что мы снова переходим на целибат.
Я на взводе, на тюкать Санька, который безропотно и на глазах работодателя везет меня домой, совсем некрасиво. Поэтому я решаю написать Пашеньке.
Отстукиваю ему, что я свое черное дело сделала, заявление мое лежит у него уже две недели, и неплохо бы меня уволить.
Пашенька, естественно, в своем стиле. Угрожает, что зарплату не получу, если проект не доведу до подписания акта.
«Тогда я всем скажу, что у тебя маленький», – пишу я, вспомнив канувшую в безвестность футболку.
«Ты даже не видела!» – приходит ответ.
Да я и смотреть не буду.
«И все равно мне поверят».
Пашенька затыкается. А что? Мне терять нечего. Я и так жду не дождусь дня увольнения.
Мы с Сашей тащимся по пробкам на самом солнцепеке, и настроения мне это не прибавляет. А все гадский Юдин. Борец, блин, с пустотами в женском организме!
И, чтоб совсем мне жизнь малиной не казалась, звонит брат.
– Привет, соплячка.
– Придурок. Чего надо?
– Ты помнишь, что в пятницу ты должна приехать пораньше?
– Если б я об этом вообще знала, то непременно запомнила бы, – огрызаюсь я. – Куда, зачем?
– Калинкина включила тебя в выкуп. Тебе надо будет что-то там сделать…
– Зашибись!
Калинкина – это невеста брата.
– А чего? Ты уже в пятницу бракосочетаешься? Я как-то из календаря выпала.
– Поэтому и звоню. У тебя в голове дырки, как в маасдаме. Ты у нас красивая, но тупенькая.
– А еще я умею ставить подножки, – напоминаю я ему, как на его выпускной провернула этот финт, потому что он меня заставлял раз десять переглаживать его рубашку.
– Ладно, Калинкина мне плохого не делала. Приеду, может, успею отговорить ее от неразумного шага. Скинь мне координаты, время, пароли, явки…
– Скинул уже, ты не читаешь ни хрена мои сообщения.
Блин, точно. После последнего срача, я в мессенджерах его блокирнула.
– Пока тебе, краснокожий друг. Прочитаю. Но пусть Калинкина мне сама еще разок маякнет.
Сбросив брата, вижу сообщение от Алсу.
Надо бы все-таки переименовать контакт, а то как-то неудобно.
Но попытка исправить ситуацию терпит крах.
Я и так нервная плохо попадаю по буквам, так и мы еще выезжаем на какой-то ухабистый участок. В итоге к имени добавляются интригующие буквы «зде» в конце, и на этом я сдаюсь.
Читаю депешу от богини сплетен.
«Не знаю, чего происходит, но Марат на меня орет, что я диверсантка и что у меня язык без костей. А я не виновата, что он нормально не объясняет!»
«Чего орет-то?»
«С Мишелем посрался, а я виновата!»
«Да плюнь ты на них, возьми и заплачь, чтоб ему стыдно было!»
«Не могу, он еще не все рассказал. Там такое! Про Мишеля! Ты упадешь!»
Побарабанив пальцами по приборной панели, я прикидываю и так, и эдак.
Ну не узнает же Юдин, что я сплетни про него собираю?
«Он сколько орать будет?»
«Час. Не меньше».
«Через два часа жду тебя в «Амандине»».
Глава 45
– Это капец! – выдыхает Алсу, падая рядом со мной на диванчик почти на мою сумочку, которую я еле успеваю выхватить из-под Каримовской задницы.
В этот раз я решаю расположиться с комфортом.
Сидеть на высоком барном стуле мне нравится, мои ноги выглядят зачетно, но сегодняшние босоножки меня доконали, поэтому под столом я их снимаю и активно шевелю пальцами.
– Однозначно, – соглашаюсь я с диагнозом сегодняшнего дня. – Еще только вторник, а мандец наступает по всем фронтам.
– Чего пьешь?
– «Маргариту».
– Не задорно… – тянет Алсу.
– Зато безопасно, – намекаю я на прошлую попойку. – Тебе еще один Таир нужен?
– Я от этого не знаю, как избавиться, – фыркает она, но по виду не скажешь, что она сильно угнетена ухаживаниями.
– Может, не надо избавляться? – осторожно интересуюсь я.
А то, вон, Лизка моя доизбавлялась, сейчас радуется ухаживаниям какого-то невнятного Сереги.
– Руки распускает, – вроде бы жалуется Алсу, а мордень довольная. – Мы не за этим тут собрались. Таир крайне скучный тип, ничего про него рассказать пока не могу. Зато… Та-да-дам! Из Марата я выудила кое-чего!
Перед Алсу ставят высокий бокал. На вскидку определяю, что это «Лонг-Айленд». Серьезная заявка на набухаться.
– Они мысли твои читают, что ли? – ворчу я, прождавшая свою «Маргариту» пятнадцать минут.
– Не, я сразу заказала, когда мимо бара проходила, – она прикладывается к трубочке с блаженным выражением лица.
