теперь я понимаю, — согласилась она, ее голос дрогнул.
Я поцеловал ее, и она ответила на мой поцелуй, после чего положила голову мне на грудь.
— Когда вы с Беном уехали из города, у меня разбилось сердце, но сейчас… сейчас я просто рада, что ты сбежал. Вы общались с родителями до их смерти?
— Нет, — признался я. — Бен окончил школу за год до меня и уехал в университет. Мы оба подрабатывали в старших классах, и откладывали деньги на учебу, как могли. К тому же у него была футбольная стипендия.
— В Локвудский университет, верно? — уточнила Брайс. — На следующий год ты тоже уехал по ней.
— Верно. Нас принимали и в университет Хейвенпорта, но он был слишком близко к нашим родителям. Они легко могли нас разыскать. Бен не хотел уезжать от меня, но я его заставил. Это был его единственный шанс, и я не сомневался, что получу футбольную стипендию, когда окончу школу, а потом присоединюсь к нему в Локвуде. Брат никогда не говорил об этом прямо, но знаю, он боялся, что отец разозлится на то, что Бен сбежал, и выместит гнев на мне.
Я с трудом сглотнул.
— Или что отец зайдет слишком далеко с побоями и убьет меня.
Брайс поцеловала меня в грудь.
— Он разозлился из-за отъезда Бена?
— Да, — кивнул я. — Они оба. Родители ненавидели нас, но не хотели, чтобы мы уезжали. Я не знаю почему.
— Твой отец отыгрался на тебе? — Спросила Брайс.
— Первые несколько дней после ухода Бена, да.
— Мне очень жаль, Гриффин, — печально сказала Брайс.
— Я ожидал этого. Я сказал отцу, ну, пообещал, что не уйду, как Бен, когда окончу школу, и, похоже, это удовлетворило его настолько, что он вернулся к обычным избиениям.
— Черт возьми, — выругалась Брайс. — Я ненавижу твоих гребаных родителей.
— Вступай в наш клуб, — пробурчал я. — В любом случае, год, когда не стало Бена, выдался не самым лучшим. Я изо всех сил старался избегать родителей, но это оказалось… тяжело. Отчасти поэтому я так и не набрался смелости пригласить тебя на свидание. Без Бена гнев моих родителей сосредоточился исключительно на мне, и я не хотел посвящать тебя в свою дерьмовую жизнь.
Брайс выпрямилась и вытерла свежие слезы на щеках.
— Я бы хотела, чтобы ты пригласил меня на свидание. Если бы мы знали, насколько все плохо, ты мог бы жить со мной у бабушки и дедушки.
— Это ты рассказала своей бабушке о моих синяках?
Брайс согласно кивнула.
— Да. Знала, что у тебя не самая лучшая жизнь дома. Но после того, как мы встретились в библиотеке и начали регулярно общаться, когда ты впервые пришел в школу с синяками, о которых отказывался говорить, я сразу же рассказала бабушке.
Я прижался своим лбом к ее лбу.
— Спасибо тебе, Принцесса.
— Это не помогло, — с горечью проговорила она. — Это ни черта не изменило.
— Но мне все равно приятно, что ты попыталась, — мягко сказал я и прижался поцелуем к ее губам. — После окончания школы Бен вернулся в город на выходные, когда мои родители уехали на свадьбу. Только они вернулись раньше. Как будто что-то заподозрили. Мой отец взбесился и заявил, что убьет нас обоих, прежде чем позволит мне покинуть Уиллоудейл. Мать кричала на нас и начала швырять все эти дурацкие керамические безделушки, которые у нее водились.
Я показал Брайс тонкий шрам на внутренней стороне правого предплечья.
— Мама бросила в меня керамический осколок и вот что получилось.
— О боже мой, — потрясенно выдохнула Брайс.
— Я толкнул ее в ответ — сильно — и она упала на пол. За все то время, что она использовала меня как боксерскую грушу, я в первый раз дал сдачи. Мой отец сошел с ума. Он бросился на меня и начал душить, но Бен оттащил его.
— Что произошло потом? — Спросила Брайс тихим и испуганным голосом.
— Мы были, — я прочистил горло, — мы были крупнее отца в тот момент, но мы никогда не пытались сопротивляться. Ни разу. Только в этот раз Бен… он… он сделал это. Он начал избивать отца до полусмерти, нанося ему множество ударов и крича на него. Мать тоже кричала, и когда она схватила телефон и набрала 911, я оттащил Бена от отца и практически унес его к машине. У меня шла кровь от маминых порезов, у Бена кровоточили костяшки пальцев, разбитых о папины зубы, и мы оба плакали.
— О, Гриффин, — покачала головой, расстроенная моим рассказом Брайс. — Мне так жаль, милый.
— Мы сели в машину и уехали, пока мама кричала на нас с порога. Я даже не знаю, как Бен сумел вести машину и не попасть в аварию, но ему это удалось. Мы оставили Уиллоудейл, и до сих пор никто из нас не возвращался. Даже когда наши родители умерли. Их адвокат связался с нами, но Бен не захотел иметь с этим ничего общего. Я договорился о похоронах из Хейвенпорта, и на этом все закончилось. Они навсегда исчезли из нашей жизни.
Я сделал еще один глубокий вдох. Как бы мучительно ни было это говорить, теперь я чувствовал легкость, которой не ожидал. От того, что я поделился с Брайс, стало не так больно.
— Я никогда никому этого раньше не рассказывал, — признался я.
Она обхватила мое лицо руками.
— Спасибо, что доверился мне и поделился этим со мной, Гриффин.
Я кивнул, мое горло сжалось, и подступили слезы. Я не плакал уже много лет, и яростно заморгал. Я не хотел плакать перед Брайс.
Она сжала мою челюсть и бодрым тоном заявила.
— Ладно, повернись на бок. Тебе нужны объятия.
— Что?
— Тебе нужно пообниматься. У тебя выдался тяжелый день, и твой язык любви — прикосновения. Ложись на бок спиной ко мне, Гриффин.
Она стащила Стэнли с моих коленей, и я повернулся, свернувшись калачиком, пока она шуршала у меня за спиной.
— Брайс, я ценю это, но я в порядке. Правда, в порядке.
Она проигнорировала меня, прижалась своим телом к моему и обвила рукой мою талию. Она погладила меня по груди и животу, ее прикосновения носили скорее успокаивающий, чем сексуальный характер, пока Стэнли сворачивался между нашими ногами.
— Я никогда раньше не выступал в роли «маленькой ложечки», — заметил я.
— Нет? — Она прижалась еще ближе, продолжая гладить меня, как будто я кот, которого нужно утешить. — Каждый должен время от времени побывать в роли «маленькой ложки».
Она поцеловала меня в плечо, и я сказал:
— Это даже приятно.
— Я очень хороша
