время всего вечера не сводил глаз с кольца, а иногда даже дотрагивался до него пальцем. Понимал, наверное, что этот скромный символ обручения дорогого стоит. Я была благодарна Илье за радость, которую он испытывал.
Свадьбу назначили на конец октября. Нужно было многое успеть — еще предстояли хлопоты в связи с моим увольнением с работы, потому что Олег предложил мне заниматься сыном и хозяйством, на что я с удовольствием согласилась. К этому времени мы так крепко подружились с Ильей, что были уверены — нам будет хорошо вместе. Я же очень хотела дать мальчику то, что не успела дать родная мать и не пожелала дать Наталья.
До начала учебы в школе оставалась всего неделя и пора было подумать о переезде в город. Ольга потихоньку готовила комнаты к зиме и как-то пришла с вопросом — что делать с вещами Натальи, Клавдии Васильевны и Анны. Олег сказал, что все эти вещи Ольга может раздать или забрать себе, кроме документов и украшений. Я его понимала — зачем и кому нужны в доме все эти халаты, платья и белье? Пусть кто-нибудь пользуется ими в свое удовольствие.
Ольга довольно быстро справилась с заданием и освободила дом от ненужных вещей. Девушка проявила инициативу и сложила все, что осталось от живших здесь когда-то женщин в три коробки, которые принесла в комнату Олега.
Я знала, что Олег периодически интересуется ходом следствия по делу Анны, но решила не расспрашивать его ни о чем, пока он сам не сочтет нужным мне все рассказать. А если так и не расскажет, то я не обижусь. Тем более, что мне самой не очень-то хотелось ворошить всю эту грязь. И еще, Олег как-то обмолвился, что Наталья пострадала практически на за что, благодаря лишь подозрениям Клавдии. Основная же виновница — это Анна, с ее намерениями отравить его и сына и попыткой убить соседа.
Я была немного другого мнения. Анна, безусловно, являлась главной злодейкой, но Наталья вызывала во мне ничуть не менее отрицательные чувства. Невинной же жертвой была, как мне виделось, Клавдия Васильевна.
О судьбе Анны я узнала, благодаря тем трем коробкам, которые Ольга поставила в комнату Олега. Как-то вечером он в моем присутствии решил разобрать одну из них и это оказалась как раз коробка с вещами Анны. Видимо, под воздействием воспоминаний, он рассказал мне, что Анна на следствии во всем призналась, при этом вела себя высокомерно и с явной примесью жертвенности. Однако, в содеянном совершенно не раскаивалась. Сейчас она ждала суда, куда Олега вполне могли вызвать в качестве свидетеля.
Разобрав коробки Анны и Клавдии Васильевны, Олег предложил пойти ужинать. Когда ужин закончился, он сказал, что пойдет в свою комнату и я поняла, что Олег хотел разобрать коробку с вещами Натальи без свидетелей. Ничего удивительного — восемь лет совместной жизни, пусть даже такой несложившейся как у Олега с Натальей, все равно давали право на переживания. Я не собиралась ему мешать.
Мы с Ильей посмотрели телевизор и мальчик засобирался спать. Взглянув на часы, я подумала, что Олег уж очень задерживается в своей комнате. Пожелав Илье доброй ночи, я задумалась, стоит ли сходить за Олегом. Не будет ли это нетактично? Вдруг в холле появился сам Олег и по его виду я поняла, что не все неприятности остались позади. Олег был чем-то очень расстроен. В руках он держал небольшой ежедневник. Подойдя ко мне, он протянул мне блокнот.
— Прочти, пожалуйста, потом обсудим. — и устало опустился в кресло.
Я села в соседнее и открыла первую страницу. На ней была сделана надпись красивыми крупными буквами — ДНЕВНИК. Я не знала почерк Натальи, но ничуть не сомневалась, что ежедневник принадлежал именно ей. Записи начинались с января этого года и не носили характер ежедневного подведения итогов прошедшего дня. Временной разрыв между записями иногда составлял несколько недель, но по стилю чувствовалось, что делались они на душевном подъеме и всегда под настроение. Мне понадобилось сорок минут, чтобы прочесть дневник, а Олег все это время сидел, откинувшись в кресле и созерцая потолок. Было от чего закатывать глаза, скажу я вам.
Упуская лирические отступления и несущественные детали, приведу самые захватывающие отрывки.
10 января.
«Наконец-то этот гаденыш отправился в школу. Ненавижу! Особенно, когда у него каникулы. Дети — гадость и я не устану это повторять. Олег — полный придурок, но хорошо уже то, что он никогда не заговаривал со мной об общем ребенке. Хотя, иногда разбирает любопытство — почему не заговаривал? Не хотел второго ребенка в принципе или не хотел именно от меня? Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, что два года назад я сделала от него аборт? Судя по его характеру, распустил бы сопли и обвинил меня в убийстве его ребенка. Конечно, до меня-то ему не было бы никакого дела. Это не он, а я корчилась на идиотском гинекологическом кресле, когда тупая врачиха выцарапывала из меня его отродье. Кстати, это была девочка. Интересно, хотел бы Олег девочку? Ладно, плевать на него! Он за все заплатит, как только я придумаю способ».
8 марта.
«Ненавижу этот праздник! Что могут знать о женщинах тупые мужики? Просто противно смотреть, как они раз в году скупают в магазинах все залежавшееся барахло, чтобы откупиться от своих благоверных. Только женщина может понять и почувствовать другую женщину. Вот, например, Клава, хоть и глупая курица, но сообразила подарить мне дивные сиреневые тапочки с пушистыми помпонами. Но самый чудесный подарок преподнесла мне Анна. Я была слепа, когда раньше подсмеивалась над ее грубоватостью и мужскими повадками. Сейчас жалею только о том, что она не пришла в мою спальню еще несколько лет назад. Хотя, всему свое время — тогда еще Олег удовлетворял меня и я могла не понять всю прелесть отношений с Анной. Страшно подумать — я могла ее оттолкнуть! Клянусь, ни один мужчина не способен так удовлетворить женщину, как это делает Анна. Теперь я лесбиянка и ничуть не стыжусь этого, хотя, афишировать тоже не собираюсь».
20 апреля.
«Мы покупаем загородный дом. Жаль, что не получилось оформить его на меня — Олег мог насторожиться. Но это не так уж и важно. Мой план практически созрел, а с весны я приступлю к его реализации. Неужели я скоро избавлюсь от этого противного ребенка и надоевшего муженька? Олег мне мешает. Он мешает нам с Анной. Нет, вы подумайте,
