болезная! Нервная. Успокойся… Живо давай. Ну! Успокойся, кому сказал…
— Мне нужно побыть одной. И я хочу побывать на могиле папы.
— Побываешь, — скрипит зубами. — Кто-нибудь. Проводите ее в комнату.
***
Дурнота отступает неохотно. Я делаю несколько шагов по своей старой комнате, но здесь все другое — мебель, цвет стен, полы. То же самое и в других комнатах, которые я успела увидеть.
— В доме делали ремонт? — интересуюсь у охранника.
Тот, второй, что понукает Ревиным. Более спокойный и постарше.
— Искали тайники.
— Нашли? — спрашиваю без особого интереса.
— Нашли. Твой отец всюду прятал ценности, как белка.
— Мы играли в клад.
— Что?
— Играли в клад. Каждый год он прятал для меня клад в новом месте. Начиная с пяти лет, я искала его тайники. С каждым годом все сложнее. Это было целое приключение. Настоящий квест с подсказками и загадками…
Охранник смотрит на меня с сочувствием, будто видит сирую и убогую на моем месте.
— Нормальные родители играют с детьми в прятки и приводят на Новый год Деда Мороза, а не делают тайники с драгоценными камнями для ребенка.
— У меня было целая дюжина находок. Настоящий клад, полный драгоценностей! Не бутафория копеечная! — говорю с гордостью.
— Чокнутый.
— Вот только последний клад я так и не нашла. Чертовой дюжины не вышло. Сколько тайников вы нашли?
Охранник задумывается, можно ли сообщить.
— Может быть, вы уже нашли, но проглядели, — терпеливо объясняю. — Как вас зовут?
— Допустим, Иван.
— Сколько тайников вы нашли, Допустим Иван?
— Двенадцать. Там не было ничего из того, что ищет Руслан Тимурович.
— Значит, плохо искали.
— Здесь все содрали. До последней доски. Ничего. И сад перерыли. И даже старую дачу. Ничего.
— Спасибо, Допустим Иван.
— Без допустим.
— А я подумала, это фамилия. Спокойной ночи.
***
Могила отца совсем не такая, какой я ее себе представляла.
Пименовы давно выкупили кусок земли на кладбище, и могила отца с простым деревянным крестом смотрится откровенно убого на фоне роскошного памятника деду, дяде, бабушке…
И земля под снегом комьями кое-как забросана. Неудивительно, что у отца ноги мерзнут. Эти нехристи могилу раскопали и забросали как попало.
— Налюбовалась? Поехали! — поторапливает меня Калмыченко.
— Папе нужен хороший памятник. Это безобразие нужно убрать.
— Слишком много хочешь. У нас был уговор «увидеть могилку отца», а не благоустраивать ее за мой счет.
— Неужели в казне не завалялось несколько лишних миллионов?
— Тебе железки зубы не жмут?
— Жмут. Снимать скоро.
— Поехали. Вернешь то, что отец украл, останешься жить в его старом доме. Может быть, и на памятник папаше у меня насосешь.
***
В большой ячейке лежит металлический кейс средних размеров, закрыт пластиковым жгутом и опломбирован. Я забираю его и выхожу из банка, меня сразу же любезно сажают в машину Калмыка, на заднее сиденье.
Он аж трясется от нетерпения. Трясется и потеет.
— Открой! — требует у Ивана.
Тот перекусывает плоскогубцами пластиковый жгут и отдает Калмыку. Мне и самой любопытно, я помню, как мы снимали эту ячейку, но я не видела содержимого. Калмык откидывает крышку и начинает копаться в содержимом.
— Что за хуйня?!
В большом кулаке зажат мешочек с зубами. Детские молочные зубки.
— Это улов моей зубной феи, — заглядываю внутрь. — О боже..
— Что?!
— Монополия. Не могу поверить, что папа ее сохранил, а это настоящий зуб динозавра…
— Что за лохотрон?
Калмые переворачивает вверх дном кейс, ищет что-то.
— Не могу поверить. В банке не хранят хлам! Тут даже камней нет!
— Осторожнее, это винтажная монополия.
— Срать я хотел. Где флешка?
— Какая флешка?!
— Дуру не включай! — орет Калмык. — Мой программист сказал, что твой папаня скопировал содержимое своего компьютера, по всем моим сделкам. Скопировал на носитель. Все есть… Кроме той гребаной флешки.
О черт… Папа скопировал компромат на Калмыка?! Поэтому он так бесится.
— Как вы сами видите, в ячейке было только это. Вы сказали, вам нужно. Если вам не нужны мои молочные зубы и винтажная монополия, можно я все это заберу?
Внезапно Калмык сгребает меня за воротник и подтаскивает к себе, заносит кулак, как для удара. Я автоматически прикрываю лицо руками.
Мужчина застывает и цепляется за мое запястье.
— Часы! Давно ты их носишь? Всегда при тебе? Немаленькие… — ухмыляется. — Кажется, я нашел. Живо, — рявкает на водителя.
— Иван отошел курить.
— Пусть Иван бежит за машиной, и не дай боже, приедет позже, чем мы.
Господи, какой мерзкий!
Водитель заводит машину, Калмык, пыхтя, как боров, снимает часы с моего запястья и едва ли не заливает их слюнями.
Иван успевает забраться в машину в последний момент, собрав трехэтажные маты от босса.
Мне кажется, его искренне… ненавидят все подчиненные.
***
Меня не оставляют посмотреть, как специалист по ремонту техники открывает заднюю крышку корпуса часов. Отправили восвояси.
Но через минут пятнадцать за мной пришли.
— К боссу, — бросает Иван.
Его мрачное лицо не предвещает ничего хорошего.
Калмыченко в кабинете моего отца. Когда этот ужасный человек потребовал меня, а отец согласился, я его возненавидела и даже начала презирать за слабость, за то, что не мог ни защитить, ни оградить от подонка. Но сейчас эти чувства угасли, остались другие: неприязнь к Калмыку и понимание, что он и в подметки отцу не годился.
— Сюда иди, — манит меня пальцем и разворачивает моноблок в мою сторону.
Между его пальцев зажата крошечная флешка.
— Была спрятана под задней стенкой твоего браслета с часами, — всовывает в переходник, кликает по иконке.
Калмык толкает меня в спину.
— Что там?
— Всего один файл «read me».
— Так прочти.
Я кликаю по текстовому файлу, там заглавными буквами напечатано:
«ВСЕ ТВОЕ — У МЕНЯ. ВЕРНИ ДЕВЧОНКУ, ОТДАМ»
И ниже — номер телефона.
— Это что такое? — шипит Калмык, толкая меня носом в монитор. — Это что, блять? Это кто… Нахер?
Ника
— Я не знаю. Не знаю… Что за глупая… шутка?
Ровно через секунду после сказанного до меня доходит, кто мог такое провернуть.
Разумеется… Только он. Дан. Данис… Он отбирал у меня браслет с часами, когда запер в кладовке.
И потом
