Но почему он злится? Ведь это я испугалась до смерти.
Он врывается в двери своего кабинета, и я в ужасе отшатываюсь. Все только что видели, как он нес меня сюда. Я чувствую, как слезы жгут мне глаза. Мне нужно уйти. Мне нужно побыть одной, чтобы дать им пролиться.
Тео мягко опускает меня на диван, что резко контрастирует с тем, как он смотрит на меня сейчас. Я наблюдаю, как он подходит к бару, наполняет стакан янтарной жидкостью и выпивает его, после чего поворачивается ко мне и бросает на меня ледяной взгляд.
— О чем ты, бл*дь, думала, Холли? У тебя что, есть желание умереть? — кричит он, швыряя пустой стакан в стену.
Я ошеломлена. Не знаю, как на это реагировать. Он никогда не повышал на меня голос. Я никогда не боялась Тео, но сейчас он пугает меня до смерти. Ладно, может быть, я испугалась в первый день, когда встретила его, когда он без разрешения вошел мою квартиру. Но с тех пор мне даже в голову не приходило, что он может представлять собой угрозу. Для меня.
До сих пор… Никогда еще он не был так похож на босса мафии, как сейчас. Мне вдруг захотелось уйти.
Сбежать.
Я не могу этого сделать.
Я не могу вступать в конфронтацию.
Я молча поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Он наблюдает за мной, как лев, готовый наброситься на свою жертву. Открыв дверь, я захожу внутрь, но не успеваю ее закрыть, как он уже настигает меня. Он протискивается в ванную, прижимая меня к столешнице.
— Остановись. Пожалуйста. — Мой голос звучит, как шепот, как мольба. Моя рука слегка касается его груди. Тот факт, что я в ужасе, но при этом протягиваю руку так, словно испытываю к нему желание, сбивает меня с толку. Я хочу оттолкнуть его. Я хочу убежать от его нервирующей близости, и в то же время мне хочется, чтобы его руки обхватили меня и успокоили так, как может только он.
— Черт, Холли, я не собираюсь причинять тебе боль. Я никогда не обижу тебя. — Он отступает назад, давая мне немного пространства. Его пальцы пробегают по волосам, дергая за кончики. Я вижу, что он пытается сдержать свой гнев, но ему не удается скрыть, что он зол как черт. Я не произношу ни слова. Я просто стою, как олень в свете фар, не в силах пошевелиться. — Черт! — кричит он, прежде чем снова наброситься на меня и впиться своими губами в мои.
Его поцелуй злой и страстный. Я чувствую каждую эмоцию в этом жесте. Я обхватываю его за шею и притягиваю ближе. Мне нужно, чтобы он был ближе. В его темноте есть что-то, что зовет меня, как бы я ни боялась этого. Затем, так же быстро, как он набросился на меня, он отстраняется, разворачивается и поднимает пистолет на что-то… или на кого-то.
— Господи, бл*дь, Нео, я чуть не снес тебе голову. — Ти убирает пистолет обратно в кобуру.
— Не стреляй в гонца — в прямом смысле. Мне вернуться позже? — Нео поднимает руки в знак капитуляции.
— Нет. Ты сделал то, что я просил? — Ти огрызается.
— Да, конечно. Но зачем кому-то подписывать это дерьмо и торчать с твоей сумасшедшей задницей до конца жизни — ума не приложу. Холли, моргни два раза, если хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда. — Нео смотрит мимо Ти на меня, с ухмылкой на лице.
— Отвали. Дай мне пять минут, — рычит Ти, разворачивается и пинком закрывает дверь ванной. Тео берет мое лицо в свои руки и поднимает его, чтобы встретиться с моими глазами. — Прости, что накричал на тебя. Я не должен был выходить из себя. Не с тобой. — Я не знаю, что ответить, поэтому ничего не говорю. Я просто смотрю в темные глубины его глаз и надеюсь, что я не ошибаюсь в нем. Что он хороший, сколько бы плохого он ни сделал. — Dolcezza, ты для меня все. Я не знаю, что бы я без тебя делал. То, что ты сделала внизу… — Он делает глубокий вдох, как будто изо всех сил старается сохранить самообладание. — Это было неосторожно. Ты не из этой жизни, поэтому я уверен, ты не понимаешь, что могло произойти, когда ты направила пистолет в голову Дона. Какого черта ты это сделала?
— Я боялась, что он причинит тебе боль, — говорю я ему.
Тео улыбается — настоящей улыбкой, которая достигает его глаз.
— Я могу постоять за себя. Он бы не убил меня. Есть правила, и убивать другого Дона — это большой гребаный запрет.
— Ты хоронишь своего отца в выходные, Ти. Кто-то явно не очень заботился о соблюдении твоих правил.
— Ты права. Но это было другое, — говорит он, не глядя в глаза.
— Тео, кто убил твоего отца? — У меня были подозрения, но я никогда бы их не высказала.
— Я не могу тебе этого сказать, Холли. Ты не должна задавать мне такие вопросы. Я никогда не буду тебе лгать, поэтому не могу тебе этого сказать.
— Это была Лана? — Я спрашиваю и наблюдаю, как дергается его глаз.
— Почему ты думаешь, что это была Лана?
— Просто догадка. Я тихий наблюдатель. Обычно у меня хорошо получается читать людей. И судя по тому, как ты вздрагиваешь каждый раз, когда кто-то упоминает ее имя… — Я пожимаю плечами. — Я просто подумала, что что-то должно было случиться.
— Ты должна держать эти наблюдения при себе, Холли. Никогда не обсуждай это ни с кем, кроме меня. Вообще ничего. Понятно?
— Хорошо.
— Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала, — говорит он.
— Что?
— Пообещай, что бы ни случилось, ты не уйдешь. Обещай, что, даже если тебе не понравятся мои решения и ты не согласишься с ними, ты будешь помнить, что я, бл*дь, люблю тебя больше всего на свете. Все, что я делаю, я делаю для того, чтобы защитить тебя. Обещай, что ты этого не забудешь.
— Хорошо, обещаю. — Я заметила, что он часто просит меня об этом, особенно когда чувствует, что теряет контроль. Эти обещания, похоже, облегчают его страдания, поэтому я буду давать их так часто, как ему нужно.
— Нет! Тео, нет, я не могу это подписать. — Все эти обещания вдруг обретают смысл. — Тебя, наверное, слишком много раз били по голове — ты буквально спятил. Это безумие. Нео, скажи ему, что это безумие. — Я вышагиваю по кабинету Тео, ненадолго останавливаюсь у бара, чтобы налить себе текилы, а затем продолжаю свои метания по кабинету, вызванные тревогой.
— Прости, Холли, но это нужно сделать. — Нео пожимает плечами.
— Холли, Dolcezza, ты согласилась выйти за меня замуж сегодня утром. Это не безумие, — спокойно говорит Тео.
— Я думала, что соглашаюсь на помолвку. На долгую помолвку. На планирование свадьбы, свидетелями которой могла бы стать моя семья. Ты хочешь, чтобы я просто подписала кучу документов — и все, мы женаты уже два дня назад?
— Ты все еще можешь планировать свадьбу своей мечты; у тебя все еще будет все, что ты захочешь. Я позабочусь о том, чтобы твоя семья присутствовала на ней. Я позабочусь о том, чтобы твой отец отвел тебя к алтарю. Dolcezza, все это у тебя будет. Эта простая формальность сделает тебя моей. Сделает тебя семьей. Это сделает тебя гребаной королевой. Это сделает тебя неприкасаемой.
— Мой отец? — Я смеюсь. — Правда, ты слушал хоть что-нибудь из того, что я говорила? Хоть что-нибудь? Мой отец в тюрьме и останется там, по крайней мере, еще на десять лет. Ты предлагаешь нам ждать десятилетие, чтобы сыграть свадьбу мечты? — Я возражаю, используя кавычки, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
— Мы не будем ждать десятилетие. Твой отец выйдет на свободу к концу месяца, Холли. — Тео говорит так, как будто это факт.
Что? Он не знает, о чем говорит. Не может быть, чтобы мой отец вышел раньше. Настолько.
Я качаю головой в знак отрицания.
— Я не знаю, в какую больную игру ты пытаешься играть, но это не смешно, Тео. — Я убираю ноутбук в сумку, беру со стола телефон и оглядываюсь на Нео и Тео, которые смотрят на меня так, словно я сумасшедшая кошка, которую держат над водой в ванной, но она еще не готова туда нырнуть. Кстати говоря… — Я иду домой. Мне нужно принять душ и немного поспать. — Я поворачиваюсь и направляюсь к двери. Тео опережает меня на два шага. Он всегда, черт возьми, опережает меня на два шага. Он останавливается перед дверью, загораживая мне выход. — Отойди, — говорю я таким яростным тоном, на который даже не знала, что способна.
