Жанна — убьют, скажут, ты спровоцировала.
По спине пополз холодок. Жанна говорила правду. В глазах Сабы я прочла себе смертный приговор. Но ведь я не вещь, которой насильник вправе пользоваться.
— Бывший после побоев говорил, я был не прав, но ты сама виновата, — сказала Софа. — Видели, как Саба впал в ярость? Один в один мой бывший. Меня так триггернуло. Ужас!
Трясущими руками я попыталась взять кувшин, чтобы налить морс. Лиза перехватила злополучный кувшин.
— Я помогу.
Внутри меня трясло почти так же, как снаружи. Кружка билась о зубы, когда я сделала глоток.
— Почему ты, Юля, — голос Иры сорвался, она задохнулась от возмущения, — опозорила меня перед всеми? Что я тебе сделала?
Риторический вопрос, который не имел ответа. Мальвина просто попала под горячую руку, я не думала об её тонкой душевной организации, я жаждала уязвить Сабу, плюнуть в его наглую рожу. На щеках Ирочки алели пятна, она кусала губы, сжимала в руках ни в чём не повинную упаковку сгущёнки.
Можно было выдавить «прости», но мои черти подняли головы, посмотрели на Мальвину красными злобными глазами. Брякнув кружкой об стол, сделав глубокий вдох, я решила оправдать диагноз, поставленный мне Ирочкой.
— Я не поняла. У Сабы там заросли что ли?
Ира вскочила, с размаху бросив сгущёнку на стол.
— Ну, ты и дура…
Ирочка, задрав подбородок и выпрямив спину, пошла к выходу. Девчонки посмотрели ей вслед, охранники тоже проводили её внимательными взглядами. Ох, ты ж наша королева красоты!
— Юль, зачем ты так? — спросила Нина, сидевшая рядом с Викой.
— Затем, — буркнула я. — Потому шта…
Стан моих недоброжелателей пополнился ещё на одну единицу.
— Завидуешь её молодости?
Из меня словно выкачали энергию. Интересно, когда — нибудь найдут способ измерить психическую энергию, или по старинке психолог будет выписывать антидепрессанты, выстукивая по клавиатуре в карточке диагноз. Я посмотрела на Нину потухшим взглядом.
— Прям в яблочко.
* * *
У меня не случился приступ раскаяния по причине полнейшей апатии. Обижаться на кого-либо, кроме себя не было смысла. Я умела приставлять нож к собственному сердцу, но сейчас даже не чувствовала сил, чтобы поднять руку.
Лиза, взяв из стопки чистую тарелку, положила на неё блинчик, поставила тарелку передо мной.
— Сгущёнкой полить?
— Не надо.
Софа поправила слегка съехавший на бок парик. Мне нравилось, что она не объяснялась и не оправдывалась по поводу парика, мы же сделали вид, что ничего особенного в этом нет. Девчонки рассказывали, что многие потеряли волосы, живя с психопатами. Это была наша данность, мы скорее шутили по этому поводу, обмениваясь средствами по уходу. Для женщины волосы всегда были богатством и гордостью, и терять их для слабого пола означало настоящую трагедию.
— Что-то ночью случилось, Юля? — спросила Софа.
Сглотнув сухим болезненным горлом, я отрицательно качнула головой. Софа нахмурилась, посмотрела на Лизу.
— Пожалуйста, скажите правду, — я же чувствую, что-то произошло. Вы такие испуганные забежали.
Лиза в смятении захлопала ресницами.
— Случилось?
Лиза кивнула. У меня из глаз брызнули слёзы. Не хочу об этом.
— Саба… напал на Юлю, я пряталась за беседкой. Он хотел…хотел её, ну, вы понимаете. Я подкралась со спины, ударила его камнем по голове, и мы убежали.
— Почему сразу… не рассказали?
— Я боялась, что убила его, — тихо ответила Лиза, — Мы решили не говорить, пусть бы они сами с трупом разбирались.
За столом воцарилась тишина. Скатав тонкий блинчик в трубочку, я откусила краешек, пожевала. Насладиться вкусом не удалось, я с трудом протолкнула кусочек в горло.
— Саба решил, что ударила я, — сказала бесцветным голосом, — он ведь никого рядом не видел. Пусть и дальше на меня думает. Пофиг.
— Кошмар, — прошептала Вика. — И ничего не докажешь.
— Ну, почему? Мы — свидетели сегодняшнего нападения на Юлю, — произнесла Нина, — я юрист, знаю законы. Недавно на своего заявление писала по поводу преследования и сексуального насилия. В полиции сказали, типа, какое насилие, вы же с ним живёте. Я ответила, смотрите уголовный кодекс. Они сразу сдулись.
— Охранники всё перевернут, мы окажемся виноваты, — Софа тяжко вздохнула.
— А пистолет? Бур нам угрожал! — возразила Нина.
— Они будут лгать и всё отрицать.
Жанна постучала ложкой по столу, призывая к вниманию.
— С психопатами нельзя вступать в открытый конфликт. Саба сейчас нам наглядно это показал.
— Оп, Арнольд Анатольевич, — сказала Вика.
Я медленно оглянулась.
На фоне распахнутой двери застыл куратор — аниматор, переводя непонимающий взгляд с нашей группы на охранников. Что-то его удивило. Видимо, приняв непростое решение, своей пританцовывающей походкой он направился к охранникам. Мы напряжённо наблюдали за его пантомимой. Лысый чёрт! Он о чём-то спросил, выслушал мужчин, погримасничал и двинулся в нашу сторону.
Подойдя к нам, Арнольд встал во главе стола, прижал руки к груди.
— Девочки — лапоньки, что я вижу?
После его эспакады хотелось оглядеть себя на предмет то ли оголённой груди, то ли молочных усов от сгущёнки.
— Что такое? — раздражённо спросила Жанна, сидевшая ближе всех к нему.
— Юноши хотели наладить отношения, сделать вам предложение, говорят, сели рядом, а у вас опять конфликт случился.
— Чего они хотели? — Жанна сморщилась, словно унюхала что-то непотребное. — Полицию что ли уже не ждём?
Арнольд заегозил, затанцевал на месте, подключив жестикуляцию, демонстрируя открытые ладони. Да-да, он к нам с миром пришёл. Кто бы ещё верил в этот бред.
— Ждём, конечно. Полиция в городе что-то нарыла, к нам доехать пока не могут.
— Миллионеры нашлись? — Нина сразу же ухватила суть.
Мы навострили уши.
— Какие они миллионеры! Я сто раз говорил, это клуб так называется. Зачем опять развивать эту тему? Мужчины хотели пригласить вас поиграть в футбол. Дружеский матч с милыми дамами. Готовы сразиться в меньшинстве. Вас восемь, их четверо.
Арнольд своим словами ввёл нас в ступор. Мы молча взирали на этого певца коллаборации, желая высказать ему в лицо, куда он должен засунуть предложение охранников. Арнольд абсолютно правильно понял наш внутренний злобный ор, взмахнул руками и запричитал.
— У нас и так ни йоги, ни зарядки, ни запланированного забега на два километра. Надо хоть какую-то физическую активность. Мы же в лагере, на природе. Вокруг сосновый бор, пряный воздух, а вы унылые как…
Арнольд, вытянув губы в трубочку, задумчиво посмотрел на нас.
— Как что…? — недобро прищурившись, спросила Жанна, вернув напыщенного индюка с неба на землю.
— Как осенние падающие листья, — выкрутился куратор и тоскливо вздохнул.
Следом за Арнольдом вздохнула и я. Какой артист пропадает.
Арнольд не был лишен поэтического дара. После
