должного интереса. Заняты общением друг с другом и разливом горячительных напитков.
Я раскрываю рот под звучащую песню и еле сдерживаюсь, чтобы не зарыдать.
Ой, да плевать на них всех! Уйду отсюда при первой же возможности.
Смотрю в зал и внезапно замечаю знакомое лицо, которое выхватил луч прожектора.
В зале. Сидит. Давид.
Как он здесь оказался?
Да понятно же, что Святослав сказал ему, где я работаю.
Либо вычислил иным путем. Для Давы, если он чего-то хочет, нет преград.
Песня заканчивается, и я спешу уйти со сцены. Естественно никаких оваций не звучит, ведь никто, кроме Давида не смотрит на меня.
Он берет со стула алую розу на длинном стебле и движется прямиком ко мне…
– Давид, что ты здесь делаешь?
Внутри меня сидит подсознательный страх, что он достанет пистолет и выстрелит мне в грудь. За то, что бросила его, уехала с другим. Мужчины очень мстительны.
Но вместо пистолета он подносит к моей щеке розу.
– К тебе пришел. Не прогоняй.
– Как узнал, где меня искать? – ищу глазами брата, чтобы показать ему кулак.
– Через третьих лиц. Твой брат кое-кому проболтался. Ты же знаешь, у меня везде осведомители, – горделиво ухмыляется и проводит бутоном по моей шее.
– Зря ты приехал, – вздрагиваю и обнимаю себя за плечи.
Меня начинает слегка знобить.
– Не зря. Тебя хотел увидеть, и увидел.
– Уезжай.
– Нет, не уеду. Если хочешь жить в Москве, давай жить здесь. Ты мне тогда все уши прожужжала столицей. Я переведусь, без проблем.
– Спасибо, уже не надо!
Пытаюсь уйти в гримёрку, но Дава меня останавливает, схватив за руку.
– Пусти, Давид. Между нами все кончено.
– Чем он лучше меня? Скажи! Скажи мне, Забава!
– Хотя бы тем, что не мешает мне жить так, как я хочу! – высвобождаю руку из захвата и потираю запястье.
– Я тоже не буду мешать. Работай в этом клоповнике, если душеньке угодно.
– Поздно. Нас с тобой больше ничего не связывает.
– Ошибаешься…
Возле нас останавливается Люба:
– Забав, все хорошо? – спрашивает она заинтересованно.
– Найди, пожалуйста, Святослава и скажи ему, что он мне срочно нужен, ну или другого охранника. Здесь молодой человек, очень настойчивый, – киваю на Даву, давая понять, что он нежеланный визитер.
– Да ладно, ухожу, – говорит он примирительным тоном. – Но если что звони, я пробуду здесь ещё пару дней.
Давид уходит, принося мне облегчение. С каких пор он стал адекватным? С тех самых, когда понял, что потерял меня окончательно? И теперь решил вернуть меня во что бы то ни стало, наступив пяткой на свою гордость?
– И кто это был? – спрашивает Любава, подозрительно сощурившись.
– Забей. Бывший.
– Из деревни прямо сюда приехал?!
– Как видишь.
– Крутой мужик. Тоже мент?
– И как ты догадалась? – криво усмехаюсь.
У Давида на лице написано: человек, обладающий властью. Ну либо мне просто так кажется.
Дема приехал к закрытию ресторана. Выхожу с усталым видом в нарядном платье и сажусь в его Инфинити.
– Спасибо, что приехал, – стараюсь говорить так, чтобы голос не звучал язвительно.
Он просил меня немного потерпеть, вот я и терплю.
Дема берет букет роз с заднего сиденья и вручает мне.
Ну почти как во сне, ага.
Только я без настроения и больше не хочу работать в этом ресторане.
По крайней мере, певичкой точно.
– Как все прошло?
– Никак. Открывала рот под фанеру весь вечер.
Демьян, который завел мотор, заглушает его обратно и впивается в меня взглядом.
– Почему?
– Хозяину не нравится мое пение.
– Хочешь, я ему всеку?
– Я тебя умоляю, давай без разборок. Я устала. Хочу домой. Отвези меня, пожалуйста.
– Да без проблем.
Едем домой молча. По хорошему нужно сказать Молчанову, что Дава в Москве, но я ничего не могу поделать со своей обидой.
Просто сегодня не мой день.
Завтра с утра скажу. А сейчас, не трогайте меня, пожалуйста.
Поднимаемся на лифте, я держу в руках букет цветов. Они пахнут так классно, что мое сердечко оттаивает. Утыкаюсь носом в плечо моего героя, и он гладит меня по голове. Понимает, что я дико расстроена. Но не расспрашивает ни о чем. Итак все ясно.
– Я сделаю тебе ванну, – говорит Демьян.
– Кстати! Мы сегодня одни в квартире, нужно воспользоваться этим и походить голыми.
– Да уж, Свят сегодня ночует в Любиной квартире, а этажом ниже дежурят мои ребята. Авось явится ее благоверный.
– Что-то мне подсказывает, что с ним случилась какая-то беда, – делюсь своими опасениями.
– Ну всплывёт все равно, рано или поздно. Или ко мне на ручки, отнесу тебя в ванную.
Я, успевшая стащить платье, оказываюсь в сильных руках Молчанова. И все неприятности этого дня таят, превращаясь в дымку.
Демьян садится вместе со мной в тёплую ванну и принимается меня мыть. Вспенивает гель на губке и водит ею по моему телу. Какой же он ласковый!
Вот сейчас…
– Дема....
– Мм?
– Дава в Москве.
Его рука замирает на моей груди, тело становится напряженным.
– Вы виделись?
– Да, он приходил в ресторан, как узнал – не спрашивай, не знаю.
– И что ты ему сказала?
– Отшила.
– На этом все?
– Да, все.
– Ты к нему не вернёшься. Никогда, – Молчанов надавливает мне на спину губкой.
– Никогда, – повторяю эхом.
– Если еще раз он появится в поле твоего зрения, ты с ним не говоришь, а берешь телефон и срочно звонишь мне, поняла? – спрашивает жестко.
– Поняла.
– Я хочу войти в тебя прямо сейчас, – заявляет Молчанов.
– Оохх. Вот так… без подготовки?
– А это считается подготовкой? – тянется к брюкам и достает из кармана футляр для кольца.
Боже, да неужели?!
Да нет, наверное, просто прикол, сейчас там внутри окажется жевательная резинка!
– Забава, ты выйдешь за меня?
– Ч-что?
– В ЗАГС пойдем, тугоухенькая ты моя?
Дема раскрывает футляр, внутри лежит потрясающее колечко.
– Давай сюда свой палец.
Сграбастывает мою руку и надевает колечко.
– Блять, с размером не угадал! Ну что за нахер…
– Надевай на большой палец, – подсказываю со смешком.
– Да стрёмно как-то.
Однако делает, как я велю. Любуюсь на кольцо, а потом целую его глубоко и страстно.
– Неожиданно, – признаюсь.
– А что тянуть? Как говорится, ты привлекательная, я чертовски привлекателен…
– Шутник ты мой!
– Да сейчас как пошучу, как прокачу тебя на своем коне. Садись давай. У меня член встал, пока я тебя намывал.
Хихикаю смущённо и забираюсь на своего героя.
Ну почти романтично.
Я и не ждала от него, что сделает мне предложение на закате солнца, встав на одно колено. Это не про Молчанова.