я уже смирился с тем, что наследство достанется ему. Не мои же деньги он прикарманит.
Да, моя фирма остро нуждается во вливании инвестиций. Особенно если тендер на строительство ТЦ достанется мне. Есть риск не потянуть, как утверждает мой финансовый директор.
Да и с этим как-нибудь разберусь. Тогда что меня гложет?
Чувство соперничества с братом не дает покоя? Мне важно его «умыть»?
Глупо и по-детски, ведь мы давно взрослые люди.
Всё, что еще неделю назад было важным, вдруг отходит на задний план. Как у этой милой женщины получилось раскрыть мне глаза на истинное положение вещей?
Эта мысль обрывается, и я погружаюсь в сон.
Снится мне снова бабушка Ясмин. Она стоит у нашей постели и молча смотрит на спящую Дашу.
– Ба? – не выдерживаю и зову её. Хочется услышать её ироничное: не бакай. Но она по-прежнему молчит.
– Береги её, – доносится с другой стороны мужской голос.
– Дед? А почему ты в компании бабули?
– Я с другой стороны. Но скоро мы соединимся.
Хочу проснуться, потому что беспокоюсь за старика. Где-то мелькает мысль, что надо позвонить ему.
– Проснись, Мирон!
Открываю глаза и вижу обеспокоенное Дашино лицо, склонившееся надо мной.
– Где мой телефон? – спрашиваю, сканируя взглядом пространство.
– Зачем тебе?
– Не спрашивай пока, просто помоги найти. Почему ты меня разбудила?
– Ты громко звал дедушку.
– Даша, с дедом Хасаном что-то случилось.
Даша
Мы мчимся в селение, где живет дед Хасан. Мирон за рулем самостоятельно, и я ловлю себя на мысли о том, что впервые вижу его на водительском кресле. Обычно мы катались сзади с водителем.
Можно было бы сказать, что он красиво водит машину, если бы не гнал как сумасшедший.
Мы не дозвонились до старика, и Мирон сходит с ума от беспокойства. Что ему приснилось, я так и не поняла. Похоже, что-то страшное.
Время на часах шесть утра. Не хочется думать о плохом, но обычно люди умирают ночью или под утро.
Касаюсь ледяной руки босса. Он нахмуренный и мрачный.
– Не гони так, – прошу с мольбой в голосе.
– А вдруг ему еще можно помочь?
– А как же Юсуп? Его охранник.
– Уже звонил ему. Сегодня не его смена, – цокает языком раздраженно. – Дед его отпустил.
Наконец, добираемся до особняка на горе. Торопливо выбираемся из машины и идем в дом.
Мирон сразу осматривает спальню, но в ней никого нет. Ищем деда везде, где только возможно, хотя я просто бестолково ношусь за Чадаевым.
– Конюшня! – говорит Мирон, хлопнув себя по лбу, и мы следуем по извилистым тропам.
Поднявшись на пригорок, перед нами открывается странная картина. На пастбище стоит невозмутимый верблюд и жуёт колючку, а у его ног сидит дед Хасан. Рука старика лежит на груди с левой стороны.
Сердце! У него схватило сердце.
Благо мы взяли с собой аптечку, потому что Мирон чувствовал неладное. Босс кладет таблетку деду под язык, а потом берет его на руки и несет в дом.
Должно быть, ему очень тяжело. Пожилой мужчина довольно грузный. Но Мирон и вида не подает. Скорее всего, действует на эмоциях, они придают ему сил.
Мирон заносит деда в дом и вызывает скорую помощь. Я вспоминаю, что вчера он собирался вызывать врачей мне. Бедный босс. Вокруг они больные.
Врачи приезжают быстро. Видимо, названная фамилия сыграла свою роль.
Доктора суетятся возле деда: ставят капельницу, делают уколы. Предлагают забрать его в больницу, но дед непреклонен. Не хочет ехать и всё тут. Хмурит брови и ругается на незнакомом мне языке.
Врачи машут рукой и отбывают.
– Ну ты нас и напугал, дед, – выдыхает Мирон.
– Жена мне снилась, звала к себе, – отвечает старик.
– И ты пошел, – внук укоризненно качает головой.
– Пошел. Плохо мне без моей Ясмин, ничего не радует.
– И не стыдно тебе так говорить? У тебя трое внуков. И четвертый на подходе.
– Даша беременна? – дед Хасан приподнимается на локте и тотчас откидывается обратно на подушку.
– Лежи спокойно. Нет. Катерина ждет ребенка.
Ну вот, еще одного мужчину разочаровала…
Мне хочется спросить деда о том, зачем он пригласил меня на работу к своему внуку? Как меня нашел? Почему я? Но не буду же его допрашивать в таком состоянии.
Узнаю как-нибудь потом. Не горит ведь.
Оставляем дедушку отдыхать, и идем завтракать. Как раз приехал повар, и принялся суетиться на кухне.
Получается царский завтрак, и из-за стола я попросту выкатываюсь, как колобок.
– Я отвезу тебя к врачу, – говорит Мирон безапелляционно.
– Да, конечно, – пожимаю плечами.
Мирон оставляет меня в клинике, а сам едет по делам, извинившись раз сто, что не может остаться со мной.
– Господи, да замолчи ты уже, – закатываю глаза. – Я не маленькая, схожу на УЗИ самостоятельно.
И покорно иду в кабинет ультразвукового исследования. Сдаю анализы, беседую разными врачами. Даже к эндокринологу отправили.
Выхожу из клиники, замученная, и с облегчением выдыхаю. Чуть ли не под микроскопом меня разглядывали эти несколько часов.
Завтрак утрясся от беготни по коридорам, и я заруливаю в кафешку перекусить.
Сажусь за стол и бегло листаю меню. Возьму окрошки – и дело с концом. Кисленького хочется чего-то.
– Ну, здравствуй, – слышу над головой противный женский голос. – Да не бойся, не буду тебя бить, – Лера опускает свою сумку на пустой стул и садится напротив меня.
– А я и не боюсь, – заявляю дерзко и кошусь на ее ногти-бритвы.
Мирон ходит теперь с царапиной. Она такая глубокая, что возможно оставит шрам. И из-за этого мне хочется вцепиться Лере в волосы и отомстить за любимого. Но у меня короткие ногти. Может ножичком её, , ножичком?
– Даша, предлагаю тебе стать подругами, – на полном серьезе говорит бывшая босса.
Округляю глаза и закрываюсь от нее папкой с меню.
– Что скажешь на это? – допытывается Лерок.
– У меня уже есть подруга. Двух не потяну. Слишком мало свободного времени.
Да что ей от меня надо? Дружбы? Вот не верю. Это какой-то хитрый план.
– Просто ты видишь во мне соперницу, – гордо вздергивает маленький нос.
Нос такой микроскопический, что прямо удивляет, как она им дышит.
– Ты собираешься захватить приемную? – пытаюсь пошутить.
– Нет, – хмурит бровки, – я собираюсь вернуть Мирона.
– Аа, ну удачи.
Мне приносят окрошку. Выглядит аппетитно, и много зелени – как я люблю. Беру ложку и ем. Потому что зверски голодна.
Лера хлопает ресницами и наблюдает за мной:
– Тебе плевать на то, что я сказала?
Она растолковала моё поведение так, что ж, пусть будет плевать.
– Лер, Мирон
