Ознакомительная версия.
— Господи, как грустно вы рассказываете…
— Да не грустно. Обыкновенно. Предательство и жестокость в чистом виде, что ж делать. Альма — псина умная, она все понимает. Только вот лаять разучилась. Все, как у людей.
— Да уж… Это вы правильно сказали… Все, как у людей…
Дальше пошли молча, будто объединенные его грустным рассказом. Миновали темный участок улицы, вышли в свет фонарей. Она подняла голову и вдруг разглядела в свете фонаря быстрый промельк… Еще, еще…
— Смотрите, снег пошел! — подставила руку в перчатке под упавшую с неба снежинку, — наконец-то снег, настоящий! Который уже не растает!
— Да, пора уже. Природа давно просит. Увязла в осенней хмари по самые уши, никак выбраться из нее не может.
— Да уж, увязла… Зато утром все будет белым-бело… И красиво…
— Ой, как вы сейчас это грустно произнесли! Будто вас эта красота и не коснется, мимо пройдет!
— Может, и мимо.
Он повернул голову, внимательно посмотрел на нее сбоку. Промолчал, ничего не сказал. Так, молча, дошли до ее подъезда, она аккуратно высвободила руку из-под его локтя, улыбнулась вежливо:
— Вот, я уже и пришла. Спасибо, что проводили.
— Уже? Надо же, как быстро… А мы ведь даже познакомиться не успели. Меня Иваном зовут.
— А меня Анной…
— Анна. Красивое у вас имя. Аня, Анюта. И поете вы замечательно, Аня.
— Спасибо…
— Да нет, это вам спасибо. И впрямь истинное удовольствие получил. Давно такого талантливого исполнения не слышал.
— Ну уж и талантливого… Слишком пафосно для простого увлечения, вы не находите?
— Нет. Не нахожу. Люди часто обманываются своими увлечениями, не принимают их всерьез. Ведь что такое наши увлечения? Всего лишь крик несостоявшегося, данного свыше…
— Не знаю. Может быть. Никогда об этом не думала.
— А вы кто по профессии, Аня?
— Да это не суть важно, Иван. Моя профессия к исполнению романсов никакого отношения не имеет.
— Ну да… Я так и понял в общем…
Она пожала плечами, улыбнулась. Постояла еще немного, переминаясь с ноги на ногу. Странно, но уходить от него не хотелось… И не то чтобы он внешне понравился, нет, не то… Внешне он как раз и не шибко интересен был. Обыкновенный мужик, как говорится, пройдешь мимо и не заметишь. Серая внешность, неброская. Ну конечно, глаза… Глаза — это да…
Подняла голову, глянула в них еще раз, будто запоминая. Наверное, он очень хороший человек, этот Иван. И знает много. И пережил много. И добрый… Вон, с соседской собакой гуляет… Вероятно, и Леня сейчас — такой же. Жизнью потрепанный, но с глазами умными, острыми, грустно-насмешливыми. Интересно, жена у этого Ивана есть? Спросить, что ли? А впрочем… Какое ей дело до его личной жизни… Наверняка и жена, и дети есть, ждут его дома не дождутся, пока он в кафе ее романсы слушает…
— Ну, я пошла. Еще раз спасибо вам, что проводили…
Он кивнул, соглашаясь, и она резко развернулась, быстро пошла к двери подъезда.
— Постойте, Аня!
— Что? — оглянулась вполоборота, взявшись за ручку подъездной двери.
— Я так и не осмелился спросить напрямую… У вас что-то случилось, Ань? Я могу вам чем-то помочь?
— Нет… Спасибо, Иван. Вы мне уже помогли там, на мосту.
— Значит, все-таки у вас что-то случилось… А вы завтра еще в кафе петь будете?
— Да, буду. Всю эту неделю петь буду, каждый вечер.
— Я завтра приду в кафе… Можно?
Пожала плечами, открывая дверь. Усмехнулась — странный вопрос… Как будто она может запретить — вообще кому-либо — пойти завтра в кафе! Но голос все равно дрогнул, когда произнесла вежливо:
— Приходите, конечно… Я буду рада.
— И еще один вопрос, Ань… Только вы не сердитесь, ладно?
— Хорошо, я постараюсь.
— Вы ведь не замужем?
Ох, а вот это уже лишнее! Застыла перед открытой дверью, показалось, даже втянула голову в плечи. Нет, вопрос, конечно, не тот, чтоб уж так испуганно на него реагировать, но все же… Прозвучала в нем какая-то нотка странная, будто он и не сомневается в утвердительном ответе. И еще — немного снисходительностью отдает. Вроде того — понятно, отчего вы такая грустная. Как он давеча выразился — отчаяние вокруг вас крепким коконом… Да, крепким! Да, коконом! А твое-то какое дело?
Повернулась вполоборота, бросила зло:
— А что, это имеет какое-то отношение к исполнению романсов?
— Ну вот, все-таки рассердились…
— Ничуть. Да, я не замужем, Иван. Я разведена. Уже год как. Вы удовлетворены?
— Вам сейчас очень плохо, Анна?
Господи, наглый какой! Ну чего пристал? Что ж, придется его отшить. А жаль — так хорошо шли, разговаривали… Просто, душевно, по-человечески.
— Да, мне плохо. Мне очень плохо, Иван. Но от ваших бесцеремонных вопросов мне лучше не станет.
— Не обижайтесь на меня, Анна. Я понимаю, вопросы несколько неказистые. Просто мне хочется вам помочь. Хоть чем-нибудь. Можно?
— А вы только незамужним женщинам стремитесь помочь? Не слишком ли много вы на себя берете, Иван? Чего вы мне так упорно в душе лезете? Разве я вам повод дала? Подумаешь, до дому проводили…
— Простите меня, Анна. Но иногда подобная бесцеремонность бывает оправданна. Чтобы вовремя помочь.
— Да не нуждаюсь я в вашей помощи!
— А я думаю, очень нуждаетесь. Не в моей, так в другой.
Снова встрепенулась, собираясь ему ответить, но слова сердитой отповеди вдруг застряли в горле, так и не выскочив наружу. Может, его спокойного голоса испугались. Да, было в его голосе что-то такое… Настойчиво доброжелательное. Даже без примеси обыкновенного мужского интереса. Хотя лучше бы уж простой интерес присутствовал…
Усмехнулась грустно, входя в подъезд, бросила на ходу:
— Да, жаль, Иван… Жаль… Взяли и испортили все…
— Что я испортил?
— Да ничего! Всего вам доброго, Иван! Прощайте!
— Почему прощайте? Я же завтра приду в кафе…
— Да как хотите. Мне-то что?
— До завтра, Аня. Спокойной вам ночи. Простите меня за бесцеремонность, я не хотел вас обидеть. Не сердитесь, пожалуйста.
— Хорошо, Иван. Я не сержусь.
— Тогда скажите — до завтра.
— До завтра, Иван…
* * *
В прихожей первым делом сунулась к зеркалу — ого, а глаза-то блестят! Понравилось мужское внимание, да? Приятно тебе сейчас было, Анька? Несмотря ни на что — приятно? Забила копытом, как старая цирковая лошадь, которую вдруг вывели на арену?
Да, пусть это будет мужское внимание — определим так. У всякого мужского внимания свои особенности. Пусть даже такие, несколько бесцеремонные. А подоплека-то всегда одинакова. И подоплека, и цель — роман закрутить. Что, разве не так?
Ознакомительная версия.
