Ознакомительная версия.
– Да, это, кстати, странно, – согласилась Маша.
– Ни черта не странно. Оказалось, он тоже квартиру снимает, в его квартире живет его бывшая жена.
– Ага! – хлопнула в ладоши Маша. – Значит, хоть бывшая жена у него есть.
– Ну что ты грохочешь, – застонала Жанна. – Не ори, а! Он с ней уже лет пять как в разводе. Чего ты хочешь, чтобы мужик в его возрасте еще и женат никогда не был?
– Нет, это было бы странно, – задумчиво поправила челку Маша. – А дети? Небось дети есть?
– Нет, детей нет.
– Почему?
– Не знаю. Он говорит, что он не хотел детей от нее, – поделилась Жанна.
– А от тебя? – подняла брови Маша. – От тебя хочет? Имей в виду, это все подозрительно.
– И от меня пока тоже никто ничего не хочет. Он сейчас вообще полностью погружен в проблемы своего брата, у которого дочка осталась, жена. Они, кажется, дом продают. В это он меня не посвящает особенно. Но про детей сказал, что пока он ни о чем таком и думать не может – надо как-то из остального выбраться. И вообще – сказал, что не хотел бы жениться больше никогда. Вот что мне думать?
– Так что с проверочкой? – Маша настойчиво вернула Жанну к изначальной точке обсуждения.
– Да, с проверочкой. Вот он ходил, спрашивал что-то, осматривал, а я, естественно, и сказала, что цену – это я не знаю, а могу сказать только, что аренда такой квартиры стоит тысячу долларов – ровно столько я плачу, по крайней мере.
– А он?
– А он посмотрел на меня как-то странно, но не удивился и ничего не сказал. На самом деле, кажется, его эта информация вообще никак не задела. Плачу – и плачу, он-то тут при чем? Выпил кофе и уехал. Больше мы об этом и не говорим.
– Это не проверочка, – уперлась Маша. – Ты знаешь, что ты сама себе обещала. Это только половина проверочки, надо еще попросить денег и посмотреть, что будет. Может быть, он жмот!
– Даже не знаю, – снова вздохнула Жанна. – Знаешь, мне почему-то страшно. И потом, подумаешь – жмот. Что же теперь, если даже и жмот. Не самое страшное на свете. Он такой…
– Какой? Ну, подруга, какой он? – рассмеялась Маша. – Ты ведешь себя как классическая влюбленная дура. И вот как раз в этом случае и нужна твоя проверка. Если он нормальный мужик – то ему не будут безразличны твои проблемы. Вы встречаетесь больше месяца. Ты его брата прооперировала, он пришел в себя.
– Ага, с почти отсутствующей двигательной активностью и без слуха! – напомнила ей Жанна.
– Это не твоя вина. Ты не сажала его в машину и не разбивала об отбойник. Ты все сделала как надо, неужели он не даст тебе какую-то жалкую штуку?
– Да не нужна мне она. Мне его золовка больше дала, за операцию.
– Ладно, делай как знаешь, – вздохнула Маша. – Только потом не плачь, когда выяснится, что он с тобой просто развлекался.
– Слушай, я устала. Мне работать надо, – отмахнулась от нее Жанна. Она запихнула лед в блине обратно в холодильник, поправила халат, стараясь не смотреть на Машу, и пошла в отделение – на обход. Хорошо, заведующего в отделении не наблюдалось, можно было и не торопиться, но Жанна больше не могла сидеть и пить чай с собственными принципами (в лице Маши), от которых так хочется отступить – хоть в этот раз – и забыть обо всем.
– Ты сама просила напомнить тебе о проверочке, если вдруг ты потеряешь голову! – прокричала ей вслед Маша. Ее голос был смеющимся.
– У меня голова на месте! – чуть обернувшись, крикнула в ответ Жанна.
– Ты уверена? А мне кажется, что она чуть-чуть поехала. Крышечка точно покосилась, – добавила та, но Жанна уже скрылась за поворотом. Она зашла в ординаторскую, взяла стопку карт, остановилась на секунду, чтобы выдохнуть, привела чувства в порядок и пошла к первому пациенту – мужчине, которому три дня назад в плановом порядке удаляли камни из почек. Операция прошла вполне приемлемо, прогноз хороший, только мужчина попался больно нежный, нервный – все боялся погибнуть от наркоза. Нервов истрепал сколько – жуть. Жанночка уже предложила ему оперироваться прямо так – без наркоза, если он желает. Мужчина не пожелал. Но обиду затаил.
– Ну, как вы себя чувствуете? – спросила Жанна, стараясь сделать крайне строгий вид. Чтобы не допустить взрыва жалоб со стороны прооперированного.
– Ужасно. Мне кажется, у меня аллергия на лекарства, – моментально завелся пациент.
– У вас нет признаков аллергии, это остаточный эффект. Я вам рассказывала, что иногда из-за действия наркоза происходит мышечный спазм – и это абсолютно нормально, – он и вызывает болевые ощущения. Обычно они в течение трех-четырех дней проходят полностью.
– Но у меня все болит! – возмутился он. – И ничего не проходит.
– Покажите, где болит, – вздохнула Жанна обреченно.
Рабочий день пошел своим чередом, закрутив спираль времени так, что снова в ординаторской Жанна оказалась только к пяти вечера, выжатая как лимон. Когда-то бессонные ночи, наполненные любовью, давались ей так легко. А после них можно было успеть еще и на коллоквиум, и к экзамену, если нужно, подготовиться. Любовь окрыляла, давала силы, питала – тогда. А сейчас Жанна вдруг почувствовала невыносимую усталость, именно физическую, не моральную или какую там еще. Нет, именно на уровне физики – глаза слипались, голова была тяжелой, мыслила плохо, решения принимать была и вовсе неспособной.
Поэтому, когда Александр Евгеньевич, то есть теперь уже, конечно, просто Саша, позвонил и сказал, что ему надо серьезно поговорить с Жанной, она закатила глаза в ужасе: какие могут быть серьезные разговоры в таком состоянии?
– Слушай, может, лучше завтра встретимся? А то я что-то совсем разбита – не то что говорить, даже слушать не в состоянии.
– Да? – переспросил он, и тон у него при этом был довольный. Еще бы, ведь именно в связи с его неистовостью она была столь разбита. Разбита его полками, которые ходили в наступление всю ночь.
– Не загордись только, – усмехнулась она, но сама как-то вдруг приободрилась, вспомнив его лицо. Такое серьезное, такое интеллигентное всегда и везде. Но стоит им остаться вдвоем в его тихой маленькой квартирке недалеко от метро «Улица 1905 года», в невысоком доме из желтого кирпича, стоящем около маленького сквера, как Саша становится похож на большого, немного седовласого мальчишку, способного с восторгом и обожанием смотреть на женское тело – на ее тело.
– Имею право, – тихо усмехнулся в телефоне он. – Но сегодня мне правда надо с тобой поговорить. И Лида тоже.
– Что – Лида тоже? – похолодела Жанна. Значит, дело не в них, не в ней и Саше, а в его брате Павле, состояние которого было столь тяжело, что ни о чем хорошем с его женой говорить не приходилось.
– Нам всем надо кое о чем поговорить, – более строго повторил он.
Ознакомительная версия.
