Хотя я бы, наверное, не отказалась. Директор телестанции – пусть он останется безымянным, – был очень привлекательным, очень забавным и очень женатым мужчиной. Полностью в моем вкусе, разумеется, кроме последней части. Возможно, вы удивитесь. Некоторые мои друзья удивляются. Они считают, что я – «идеальная любовница», учитывая, что я как от чумы бегу от эмоциональной привязанности. Но это я уже проходила с моей мамой. Я знаю, что такое пережить развод, знаю, как это больно, и не думаю, что могла бы так поступить с другой женщиной. Разумеется, иногда я крутила романы с женатиками, я не ангел, и не хочу лгать, но в большинстве случаев я не подозревала о существовании жены. Узнавала об этом лишь потом, но к тому времени все было уже кончено.
Я не разрушительница браков, боже упаси. Я ни когда ничего не требовала от мужчин, с которыми спала, если знала, что они принадлежат кому-то еще. Я не дура, чтобы влюбиться в женатого мужчину и воображать, что он бросит свою занудную и убогую клушу ради обворожительной Меня.
Я не дура и не занимаюсь самообманом. Я кажусь обворожительной только из-за рыжих волос, и даже их цвет, кстати, не натуральный, хотя я не распространяюсь об этом направо и налево. Моя прапрабабушка родом из Корка, поэтому сказка о рыжих волосах проходит на ура. Иногда я даже разговариваю с ирландским акцентом, хотя выросла в Западном Сассексе, но делаю это лишь тогда, когда поблизости нет ирландцев. Мой акцент не так уж чист, и обман моментально раскроется.
Но меня поражает, как высоко можно подняться по карьерной лестнице, если цвет твоих волос «глубокий медно-рыжий», и длиной они почти до талии; если постоянно носить обтягивающие брючные костюмы и убийственные острые шпильки; если пренебречь дружбой с равными в офисе и сконцентрироваться на людях, в чьих руках настоящая власть.
Но как мне не хватало этой дружбы с равными. Я прекрасно знаю, какие слухи обо мне ходили. Говори ли, что я стерва. Жестокая, непримиримая сука. Эгоистка, думающая только о себе. Разумеется, большая часть была правдой. Но никто не говорил, что я могу быть внимательной. Никто не хвалил меня за прямоту и честность. Никто не упоминал о том, как я люблю своих друзей и семью. Хотя, справедливости ради, скажу, что они никогда не видели меня с этой стороны. Я была слишком занята продвижением карьеры, чтобы демонстрировать свои лучшие качества.
Я очень быстро научилась, что обходительность ни к чему не приводит. У милых людей куча друзей, но они ни на кого не оказывают влияние. Больше, чем друзей, я жаждала власти, но иногда я жалела, что не выбрала друзей. К примеру, когда я входила в офис, и зависала гробовая тишина, будто в салуне на Диком Западе. Когда все отправлялись в местную пиццерию праздновать чей-то день рождения, и меня не приглашали. Когда никто не предлагал поддержку и помощь, если один из гостей программы отказывался в последний момент.
Я внушала себе, что цель оправдывает средства. Пока они ели пиццу, я ужинала с боссами департамента в местном элитном баре. Пока они напивались пивом и дешевым белым вином на вечеринке у кого-то дома, я общалась со звездами телевидения в велико лепных загородных домах, потягивала шампанское и вела презабавные светские беседы.
Неважно, что ты знаешь, важно, кого ты знаешь, говорила моя мама. И я поняла, что в мире масс-медиа это утверждение справедливо, как никогда.
Каждая вакансия, которую я получала, каждая программа, над которой работала, каждое продвижение по службе, прямо или косвенно, было результатом того, что я общалась с сильными мира сего.
И Майк Джонс в их числе. Майк Джонс, программный директор информационного отдела Лондонского Дневного Телевидения. На канале «Англия» я уже взлетела так высоко, как только можно, и теперь нацелилась на кое-что покруче.
Лондонское Дневное Телевидение. Естественно, о Майке Джонсе мне все известно. А кому нет, бога ради? Годами я выслушивала анекдоты о легендарных попойках Майка Джонса, о том, какой он бабник. Поэтому, должна признать, я испытала небольшой шок, услышав его голос по телефону. Не его ассистента, не какого-нибудь подхалима. Майк Джонс позвонил мне лично.
– Нам нужен продюсер, – заявил он. – Дело срочное. Земля горит. Можете прийти завтра?
Я даже раздумывать не стала.
Сначала я хотела надеть один из своих коронных брючных костюмов, но потом решила остановиться на чем-то более женственном. Меньше силы, больше флирта. Меньше от Синди Кроуфорд, больше от Памеллы Андерсон.
Но все же по-деловому, разумеется. Я надела юбку до колен с кружевной оборкой песочного цвета, бледно-розовый кардиган и лифчик «Вандербра», который создавал иллюзию пышной груди, которой у меня на самом деле нет. И непременно высоченные шпильки. Карамельного цвета, естественно. Блестящие колготки и чудесное красное зимнее пальто с огромным воротником с бахромой. Я была готова.
Я сразу поняла, почему о Майке Джонсе ходили такие разговоры. Власть определенно делает его привлекательным. Когда я вошла, он медленно смерил меня холодным взглядом.
Мы немного поговорили о работе. Он объяснил ситуацию: продюсер шоу пыталась забеременеть и хотела уйти в долгосрочный отпуск, поэтому им нужен был человек на ее место.
Я ни минуты не сомневалась, что это мне по силам. Я могла бы сделать это, стоя на голове с закрытыми глазами.
– Мы еще не говорили об отпуске со старым продюсером, – произнес Майк.
Он явно был в замешательстве.
– И вообще, я был бы благодарен, если бы все, что мы обсуждаем, не покинуло пределы этого офиса.
– Разумеется, – кивнула я. – Что, если она не захочет уйти в долговременный отпуск?
Он разглашал чужие тайны. Он это понимал. Но телевизионная индустрия питается сплетнями, и он не смог противостоять искушению.
– Мне нравится эта девушка, – сказал он. – Мы вместе работаем много лет, и она талантлива, как сам дьявол, но потеряла хватку. Она уйдет в отпуск, нравится ей это или нет, потому что она – одна из лучших наших ребят, и я не могу позволить себе уволить ее. Но, – быстро продолжает он, – эта серия программ рассчитана на год. Если вы нам понравитесь и захотите остаться, мы дадим вам другой проект, а выше – только звезды.
Эти слова были сладчайшей музыкой для моих ушей.
– Расскажите о себе, – внезапно проговорил он, наклоняясь ближе и пристально глядя мне в глаза – так долго, что я нарушила святое правило и первой отвела глаза. Я так никогда не делаю.
– Я начинала на радио, – произнесла я, поведав ему о своем быстром продвижении до продюсера собственного шоу, и, разумеется, умолчав о Роберте.
– Нет, – прервал он меня спустя пару минут. – Расскажите мне о себе. Я хочу знать, что заводит Мэйв. Хочу понять, сможете ли вы работать в команде, – он увидел мое выражение лица и расхохотался. – Проклятье, не могу поверить, что я это сказал. Что заводит Мэйв, – повторил он, и мы оба рассмеялись.
