– Не беспокойся, доченька, – сказала я. – Йоля еще молода, несомненно, воспринимает все чересчур эмоционально, а отец много работает. Вот увидишь, Йоля понежится у родителей и вернется. А как малыш?
– Ты так думаешь? – Тося пристально посмотрела на меня, а я не уловила, что было в ее взгляде, не поняла, утешила ли я свою дочь или огорчила, а потом она просияла: – Мелкий – просто чудо! Я видела его в последние выходные, Йоля приезжала! Он – прелесть, честное слово! Сказал мне: «Люлю Тосю»!
У меня слегка защемило на сердце. Если бы сложилась наша семейная жизнь, у нас наверняка были бы еще дети. Тося была такой сладкой, когда была крошкой! А теперь ее брат, но не мой ребенок, хотя и ребенок Тосиного отца, говорит ей «Люлю».
Мои читатели правы. В жизни нет справедливости, вот что! Тося отправилась к себе наверх, я долила в стакан с чаем кипятка, пошла к компьютеру и чуть было не грохнулась из-за Бориса. Всегда, ну просто всегда он лежит в проходе, особенно когда я несу что-нибудь горячее. А ведь есть еще сорок квадратных метров, по которым я не хожу. Например, под столом. Или у окна. Или возле тахты. Или в углу комнаты, где я редко бываю с горячими напитками, хотя там-то вполне подходящее место для лужи.
Я получила письмо от Голубого. Похоже, мне не стоит бояться женщин, от щедрых прелестей которых перепадает всему миру. Полдня я писала ответ, Петрусь заглядывал через плечо.
– Тетя, почему ты пишешь в «Ворде»?
Лист бумаги имеет то преимущество перед монитором, что его можно заслонить рукой, забиться с ним в угол и спокойно строчить послание своему любимому. А экран не прикроешь ладонью!
– Потому, – коротко объяснила я.
– А какая у тебя почта?
Я ответила какая, не слишком перегружая его эпитетами, он же еще ребенок, мой племянник.
– Нет, я спрашиваю – на каком портале?
Я ответила, потому что в виде исключения мне это было известно.
– Очень плохо, – пояснил Петрусь. – Я помогу тебе завести на лучшем. Быстрее проходит.
– Как-нибудь потом, – сдержанно заметила я и велела ему идти делать уроки.
– Тогда ты должна разрешить мне включить телевизор, – сказал Петрусь, окинув оценивающим взглядом мой компьютер.
– Ты собираешься делать уроки под телевизор? – фыркнула я.
Он протянул мне кассеты с фильмом «В пустыне и в джунглях».
– Должен же я сделать уроки, – вздохнул он.
Я выключила монитор и отправилась на кухню править текст. Решила не дискутировать с ним, не убеждать, что фильм отнюдь не то же самое, что книга. Зачем? Своего ребенка я уже вырастила, пусть этим занимаются его родители.
Позже зашли Кшись с Улей. Кшись попросил на время диагональную пилу, я вытащила ее из шкафчика под мойкой, Адам бы тоже ему одолжил. Кшись ушел, а Уля осталась у меня и взялась чистить орехи.
– Как там Адам? – спросила она как бы между прочим.
– Работает. Пишет, – также между прочим ответила я.
– Исе тот ее парень тоже писал, помнишь?
– Уля! – вздохнула я. – Исе тогда было четырнадцать лет. Адам – не парень Иси.
– Вот именно. Некоторые пишут, но не обо всем. Тот парень тоже не написал Исе, что попал в исправительную колонию.
– Что за инсинуации! По-твоему, Адам находится в исправительной колонии, а не в Штатах? – спросила я, хотя одним глазом поглядывала в текст и исправляла опечатки. Уля как заведенная колола орешки. Сейчас бросился на скорлупку и принялся гонять ее по всей кухне, подняв при этом безумный шум.
– Послушай, а может быть, тот новый мужчина – это твой муж?
– Какой новый мужчина? – удивилась я, но несильно и исправила «засранный» на «засланный». – Бывший муж? – уточнила я.
– Тот, про которого говорила гадалка! – напомнила Уля.
– Она говорила о новой женщине, – напомнила я, – а не о новом мужчине.
– Вот именно, – сказала Уля и пошла к себе. Хлопнула дверь, с топотом ввалилась Тося.
– Холодно! – поежилась она. – Есть хочу!
Я протянула ей грецкие орехи, почищенные Улей. Из комнаты донесся трубный рев слона.
– Что там происходит? – спросила Тося, открыла холодильник и возмутилась: – Почему нет ничего поесть?
Я встала.
– Петрусь делает уроки. – Я заглянула в холодильник. – Вот сыр, творог, йогурт, вчерашний крупяной суп, две котлеты – одну оставь на завтра для Петруся, – капуста.
– Нечего даже поесть, – снова вздохнула Тося. – Я худею. Нет никакой еды для худеющих. Никаких продуктов, в которых был бы ноль процентов.
– Алкоголя?
– Жирности, – пояснила моя дочь и отправилась к телевизору вместе с Петрусем делать уроки.
Когда в десять я вошла в гостиную, оба сидели за моим компьютером. Тося – бледная, а Петрусь – пунцовый.
– Что вы делаете?! – крикнула я, потому что не выношу, когда кто-то копается в моем компьютере.
– Я хотел вам сделать сюрприз, тетя, – промямлил раскрасневшийся малолетка, – и все стерлось…
Небо мне показалось с овчинку, хотя над головой был потолок.
– Что стерлось? – охнула я.
– Почтовый ящик, – выдохнул Петрусь. – Я хотел завести вам новый, на более надежном сервере, он работает быстрее, и у вас не будет проблем, и…
– Петрек, иди спать! – строго приказала я.
– Ну, тогда я пойду делать уроки, – сказал малолетка и поплелся в комнату.
Я сидела перед экраном и пыталась убедить компьютер, что он все-таки должен вернуть мне мою прежнюю почту. Но ничего не вышло.
– Мама, не было никаких новых сообщений, что ты так нервничаешь? – Тосе хотелось меня утешить.
Когда зазвонил телефон, я вскочила на ноги. Мое психическое состояние было ниже среднего.
– Привет, мама! – прокричала я в трубку.
– Как дела, дорогая? Как ты там?
– Превосходно, – не запнувшись, соврала я.
– Знаешь, с мальчиками всегда столько хлопот. Вот, например, твой брат… – Я вслушивалась в мамин голос и чувствовала себя счастливой от того, что я дома и сейчас лягу спать, что Тося на этот раз вернулась домой и не ночует у папочки, даже не позвонила ему, что завтра день открытых дверей в университете и что с малолеткой ничего не случилось… – Поэтому нужен глаз да глаз, – очнулась я на последних словах.
– Конечно, мама, все в порядке.
– У тебя какой-то странный голос, точно в порядке?
– Я устала, мы недавно вернулись домой, – ухитрилась я не соврать, но и не сказать всю правду.
– Тогда ложись спать, дорогая, не буду мешать, – попрощалась моя мама, а я поплелась в прихожую, повесила на крючок куртку племянника, брошенную на пол, и поставила ботинки в тумбочку.
Завтра придется вызвать кого-нибудь наладить компьютер. Какое счастье, что он не стер мою базу данных, – этого бы я не пережила! Вот уж действительно, с детьми каждую минуту находишься на волосок от смерти.
