Я спрятала документы и листки с телефонами, Петрусь, забросив сумку за спину, направился к дому. Я – за ним.
– Привет, Гжесик! – окликнул приятеля из-за забора Кшись.
– Привет, – ответил Гжесик и подошел к забору. Вечно не хватает времени, чтобы поболтать с корешем.
Я влетела в дом, кошки бросились врассыпную, открыла дверь в спальню.
– Петрусь, это будет твоя комната, твой письменный стол, я освободила для тебя три полки в платяном шкафу. Красные большие полотенца – твои. В ванной полочка с правой стороны будет твоя, о'кей?
– Будь спок, тетя, – кивнул малолетка и повернулся ко мне спиной. – Можно мне немного поиграть на компьютере?
Компьютер. Ну что ж. Можно.
– Заинька, поцелуй маму! – послышался голос Агнешки.
– Расслабься, – откликнулся малолетка. Вот уж воистину: сын достоин отца.
Он вышел к матери без куртки. Агнешка поцеловала сына, сын вытер лицо рукавом, в руках уже были какие-то диски.
– Так можно, тетя?
– Можно, дорогой. Никому не открывай дверь, я вернусь через час.
– Будь спок, тетя, – ответил Петрусь и исчез в доме, а я с замирающим сердцем села за руль красивого, с иголочки автомобиля.
Так начался совершенно новый этап в моей жизни.
Во вторник я выползла из постели в половине седьмого и попыталась разбудить Петруся. Не люблю спать на диване в гостиной – он такой неудобный.
– Вставай, уже половина седьмого, – сказала я как можно мягче.
– Встаю, – ответил Петрусь, а я подумала, что не так уж все плохо. Тосю вообще невозможно было поднять, иногда мне приходилось обливать ее холодной водой.
Я вернулась на кухню, поставила греть воду, достала из холодильника масло, прислушиваясь, началось ли какое-нибудь движение – не стану же я входить в комнату к мужчине, даже если ему всего двенадцать лет! Нарезала хлеб, сделала два порядочных бутерброда, завернула в пленку. За дверью – тишина. Я тихонько постучала – ни звука. Вошла. Петрусь спал мертвым сном. Я потрясла его за плечо:
– Вставай, дорогой, уже без пятнадцати семь!
– Я встаю, – ответил он и отрешенно посмотрел на меня.
– Спусти ножки с кровати, – сказала я, будучи тонким знатоком детишек, отправляемых в школу. Малолетка послушно спустил ноги.
– Я уже проснулся.
– Жду тебя завтракать. Идешь умываться?
– Иду, – ответил племянник.
Я выпустила Бориса, который удивленно посмотрел на открытую в сад дверь.
Еще никогда я не выпускала его ночью. На востоке светлело небо. Коты даже усом не повели. Я налила себе и племяннику чай и пошла в ванную. Тосю утром оттуда невозможно было вытащить, но мальчишки – другое дело. Он, наверное, быстро умыл лицо, и хватит. Я залезла под душ, высушила волосы, оделась – на часах было пятнадцать минут восьмого.
На кухне нетронутый завтрак, и тишина в доме. Я без стука влетела в комнату малолетки. Он спал мертвым сном, спустив ноги с кровати.
– Петрек! Уже половина восьмого! – в отчаянии закричала я.
Он вскочил и с упреком взглянул на меня:
– Почему ты меня будишь так поздно?
Я второпях засунула ему в ранец завтрак и вывела за ворота машину. Было без десяти восемь. Когда я дала задний ход, мне замахала Уля, бежавшая на поезд:
– У тебя горит только одна лампочка сзади!
Проклятие, ненавижу новые машины, в которых сразу же что-нибудь перегорает, как только даешь задний ход! Без тормозных лампочек я как калека, не говоря уж о штрафе – не сглазить бы! – и об этих чертовых идиотах, которых полно на дорогах, о мужиках, которые охотятся на беззащитную женщину, едущую не в своей машине! Которые не заметят, что я торможу, и въедут мне в зад! Потому что зевают и спят за рулем! И могут не заметить одной лампочки!
Я высадила племянника у входа в школу, предупредила, что буду ровно в три, чтобы он меня ждал, и прямиком отправилась в автосервис, адрес которого оставил Гжесик. Излишне будет уточнять, что мастерская находилась далеко за городом, чтобы жизнь мне не показалась легкой. Я влетела в офис и сказала, что машина на гарантии, но уже не работает сигнализация, и попросила немедленно устранить дефект.
Из-за стола поднялся приятной наружности молодой человек и поинтересовался, являюсь ли я владельцем автомобиля. Нет, я не владелец, а пользователь машины, принадлежащей моей собственной двоюродной сестре, которую она доверила мне вместе с ребенком, и не может быть речи, чтобы оставлять здесь тачку на весь день, потому что живу я в деревне, а работаю в городе и по горло сыта сломанными машинами, ни за что не куплю себе эту марку, хотя и приятно на ней ездить, и я удивляюсь своей сестре, что она уговорила мужа купить машину этой фирмы…
Я выпалила это на одном дыхании, чтобы он ненароком меня не перебил и отнесся ко мне со всей серьезностью. Мужчина приятной наружности взял у меня ключи и пошел к машине. Было почти десять. Через пару минут начиналось заседание редколлегии, на котором я должна была присутствовать.
– Какая лампочка не горит? – спокойно спросил мужчина.
– Сзади, – менее спокойно ответила я.
– Да, но заднего хода или стоп-сигнала?
И в такие моменты всегда, ну просто всегда, я впадаю в бешенство. Если бы я могла одновременно находиться сзади машины и за рулем, я бы знала! Но я не могу! Поэтому откуда мне знать какая?
– Одна из задних, – вежливо пояснила я. – Могу сесть и тронуться, а вы посмотрите, мне самой трудно сказать.
– А почему вы думаете, что не работает?
– Соседка сказала! – вздохнула я. – Подруга! Заботливая! Которая не желает мне смерти, она мне и подсказала! Вы можете починить?
Молодой человек приятной наружности сел в машину, отъехал к блестящим воротам и медленно дал задний ход. Включились оба красных и один белый сигналы. Уля была права.
Затем он подъехал ко мне и отдал ключи.
– Все в порядке, – сказал он, – ваша подруга ошиблась.
«Не ошиблась, болван! Это ты слепой! Вы здесь работает бог весть как и ставите под угрозу чужую жизнь! Немедленно возвращай деньги за машину! Фирма у вас еще та, сколько можно надувать клиентов?!»
Я открыла глаза.
– Горела одна лампочка, я сама видела, – с достоинством возразила я.
– У этой модели одна лампа заднего хода. То есть горят все. Всё в полном порядке. Всегда к вашим услугам.
Я вяло улыбнулась и быстро села в машину. Он смотрел мне вслед, и взгляд у него был неприятный.
В редакцию я заявилась после редколлегии. Сняла пальто в комнате у сослуживиц и побежала к секретарше. Мужественно сжав в руке текст, я бросила на ходу «Привет!» Яге и влетела в кабинет Главного. Первым, на кого я наткнулась, был Артур Любиш.
С паном Артуром Любишем я познакомилась неделю назад. Он выглянул из кабинета главного редактора с обворожительной улыбкой на устах – тогда, не сейчас – и протянул мне руку:
