— Фаусто? Никогда! Клянусь тебе, ему…
— …вообще нечего сказать! Ни одного остроумного замечания за весь вечер! О чем ты говоришь с ним, когда вы остаетесь одни? Полагаю, что он хорош в постели. Но без интеллекта это быстро наскучит! Тиция, будь искренней: мы с тобой были лучшей парой!
— Оставь меня в покое. Это в прошлом! Я больше никогда не поеду в Англию.
Он хватает меня за руку.
— Тиция! Я люблю тебя. Я все исправлю. Если захочешь, заведешь ребенка. Я только из-за тебя взял заказ у Вильямсонов. Я знал, что они соседи Сент-Аполлов, и надеялся, что мы встретимся. Пожалуйста, прости меня. Вернись!
— Но я не хочу!
— Знаешь, ты стала еще красивее.
Он уже обнимает меня, прижимает к себе и пытается поцеловать. Я оцепенело замираю, но потом вырываюсь и убегаю прочь, в темноту. Люциус бежит за мной. У него длиннее ноги, зато я хорошо знаю территорию. Здесь начинается самшитовый лабиринт. Он ведет к водопаду, в конце парка пенящемуся по искусственному нагромождению скал.
Этот лабиринт сделан по старинным образцам, и живые изгороди в нем высотой в три метра. Он не освещен. Вот я уже внутри. Два-три тупика, поворот, и я в безопасности. Здесь он меня никогда не найдет!
Люциус сразу же берет неверное направление.
— Тиция!
Я не двигаюсь. Едва дышу.
— Мадам Сент-Аполл! Где вы?
Я слышу шуршание где-то совсем неподалеку. Он блуждает по кругу, проходит мимо меня, делает еще круг, зовет, ищет и наконец отказывается от своей затеи. Отряхивает смокинг и прыгает обратно на дорогу. Я слышу, как под его ногами скрипит гравий. Люциус решительной походкой направляется к дому. Шаги стихают. Наступает тишина.
Я стою меж зеленых изгородей. Сердце готово выскочить из груди. Люциус согласен идти на уступки. Как всегда слишком поздно! Даже ребенка согласился завести! Раньше об этом не могло быть и речи. Поэтому я годами глотала таблетки в Лондоне, а они вовсе не шли мне на пользу! Люциус никогда не хотел от меня ребенка. Поэтому я и ушла от него.
Что теперь делать? Я так взбудоражена, что должна прийти в себя. Я пережидаю, как мне кажется, целую вечность, потом медленно трогаюсь по направлению к водопаду. Почему — сама не знаю. Но мне хочется побыть одной. Не могу пока вернуться к остальным и делать вид, что ничего не произошло.
Лабиринт я знаю как свои пять пальцев.
Я ничего не боюсь, мне здесь нравится. Пахнет листвой и древесиной, почва под ногами покрыта мхом. Иду бесшумно. Я уже довольно далеко от дома и слышу плеск воды. Но еще громче в ночи разносится голос свекра.
— Тридцать восемь анонимных писем, — слышу я, ничего не понимая, — открытки, записки с каракулями. В офисе, в машине, на стеклоочистителях. Звонки. Днем и ночью. Все, хватит!
Я резко останавливаюсь. Что там опять? Неужели это сегодня никогда не кончится? Или я действительно страдаю галлюцинациями?
— Если так будет продолжаться, я заявлю на нее в полицию!
Нет, голос настоящий. Знакомые интонации. Гермес взбешен, уже не знает удержу.
— А теперь слушайте меня хорошенько: к кому из вас двоих имеет отношение эта сумасшедшая?
— Понятия не имею, папа! — Это голос Гелиоса. — Не знаю никого, кто был бы способен на такое.
— Я тоже не знаю! — Это Фаусто.
— Один из вас все еще общается с ней. Она знает, что вы сегодня здесь. От кого же? От святого духа? Уже четыре раза звонила. Разговаривала с вашей матерью. Непременно хотела заглянуть! Для разъяснительного разговора, как она выразилась. Я считал, что все уже выяснено. Особа удовлетворена. Разве нет? Чего еще она от нас хочет?
— Ни малейшего представления, папа, — бойко говорит Фаусто.
— Вот что я вам скажу. Разбирайтесь со своими безобразиями, пока ваши жены о них не пронюхали. Фаусто! Ты ведь знаешь, чем обязан Тиции. Гелиос! Ты клялся, что с той историей все покончено. Я не желаю разводов. У Сент-Аполлов всегда были прочные браки. Если изредка что-то и случалось, то кратко и сладко, мы понимаем друг друга. Но не подобные вещи, и уж тем более не с такой фурией! Эта женщина ненормальная! Три года назад семейный совет решил, что мы не желаем больше иметь с ней дела. Потрудитесь вспомнить. Ей отказано от дома! Я не позволю себя шантажировать. Контакты с ней мне противопоказаны. Я и Мелине это сказал.
— Мелина не видела ее уже несколько лет! — подает голос Гелиос.
— Возможно! Но особа сумасшедшая! Она как репей. Последний раз говорю: на чьей бы совести она ни была, привейте ей манеры. Да как следует! Еще раз объявится — будет светопреставление!
— Хорошо, папа! — отвечают в один голос Фаусто и Гелиос.
— И если мы уж коснулись щекотливых тем, Фаусто, я никогда не прощу тебе, что ты забрал из нашей фирмы свою часть наследства дяди Кроноса. Это против моей воли! Ты нанес чувствительный удар фирме! Что ты делаешь с этой кучей денег?
— Я хотел иметь собственную фирму, — в голосе Фаусто звучит детское упрямство, — и я ее имею. И очень доволен!
— Что это за фирма, позволь спросить?
— «Аполл-недвижимость»! Хорошее название, а?
— Фирма недвижимости? Ты с ума сошел? Любой знает, что квартирный рынок неустойчив. Цены подскочили неимоверно, вот увидишь, вскоре ни один человек больше не будет покупать. И тогда будет грандиозный крах. Сколько у тебя сотрудников?
— Я пока один, папа.
— Почему же ты продал акции? Ведь тогда тебе не нужно имущество!
— Потому что я хочу начать по-крупному, папа! Я не желаю считать каждый франк, хочу покупать то, что мне нравится, потому что если раскрутить все по большому счету, телега сама покатится!
— Такой ахинеи я вообще никогда не слыхал, — Гермес мечет гром и молнии, — ничего не катится само по себе в этом мире, только вниз, в пропасть! Тут уж, можешь не сомневаться, помогать не надо! За что Бог послал мне этих сумасбродных детей? Фаусто, я тебе дам совет на всю жизнь…
Больше я не слушаю. С дрожащими коленками пробираюсь назад. Итак, тут действительно замешана женщина. Я это подозревала. Таинственная возлюбленная Фаусто, которая пишет свекру анонимные письма и терроризирует его звонками. Значит, не Биби грозила мне по телефону, а эта гнусная личность. Подружка Мелины. Которую она хотела спарить с Фаусто. А раньше она была связана с Гелиосом? Неясно. Зато ясно одно: подтверждаются мои самые мрачные опасения. Все в курсе: Мелина, Теа, свекровь, Гелиос, Гермес — все знают о ней, а я, законная жена, узнаю последней. Обидно!
Я размышляю до ломоты в голове. О каких «безобразиях» говорил свекор? Она должна быть удовлетворена. Очевидно, получила недостаточно денег и хочет больше! За что? А еще хочет занять мое место в постели Фаусто. Желает стать мадам Сент-Аполл вместо меня. Знает ли об этом мой дорогой свекор?
