— А я и не сомневаюсь. Ты у нас молодец! Передаю трубку маме.
— Сынок, еще раз здравствуй, — виновато произнесла Барбара.
Николас вспомнил, как уехал сегодня из дома родителей, даже не попрощавшись с матерью, не поблагодарив ее за ужин. Ему стало стыдно.
— Ты прости меня, мам, я сегодня погорячился. Просто, понимаешь...
— Не извиняйся, мой дорогой, и ничего не объясняй. Я все понимаю. Ты и представить себе не можешь, насколько хорошо я понимаю тебя... — Ее голос задрожал.
Николаса охватило желание наговорить ей кучу утешающих, ободряющих, ласковых слов. Заверить в том, что у него все образуется, что переживать за него не имеет смысла, что жизнь, несмотря на тяготы и невзгоды, все же прекрасная штука.
Но сказал он совсем другое:
— Значит, мир?
Барбара негромко засмеялась.
— Какой может быть разговор? Естественно, мир! — Она помолчала, потом нерешительно спросила: — А завтра ты приедешь к нам? Обещаю, что не...
— Приеду, мама, — не давая ей возможности закончить фразу, ответил Николас. — С удовольствием приеду.
— Вот и хорошо! — воскликнула Барбара с облегчением. — Мы с Бетси испечем твой любимый яичный пирог.
— Не забудьте украсить его малиной, — с шутливой серьезностью сказал Николас.
Барбара опять засмеялась, оживленнее и радостнее.
— Не переживай, не забудем.
12
Отпуск на теплом побережье, как и предсказывала доктор Бауэр, вернул Саре утраченное желание продолжать жить и работать. Но не помог освободиться от мук потерянной столь странным образом — собственно, равно как и найденной — любви. По возвращении в Норуич она вышла на работу и, хоть и без особой радости, приступила к обычным делам.
Природа постепенно готовилась к зиме. Середина октября выдалась дождливой и хмурой. Сару погода не расстраивала. Сидя дома пасмурными осенними вечерами, она слушала грустную музыку дождя даже с удовольствием. Выходить ей никуда не хотелось. На все приглашения друзей и сотрудников — на вечеринки, в рестораны, клубы, театры — она неизменно отвечала отказом. Лишь с сестрой и родителями стала встречаться чаще.
О Гарольде практически не вспоминала. А вот о Николасе думала каждый день и помногу. Вычеркнуть его из памяти у нее не получалось, да она того и не желала. Он так и не писал ей больше, не звонил, не приезжал.
Как-то раз, проверяя в понедельник двадцатого октября почту, она обнаружила в одном из старых ящиков приглашение от мистера Тьерри на празднование тридцатилетия «Фэшн тудей». Банкет планировался на субботу, первое ноября.
Сара вздохнула.
— Мне не до веселья.
Вечером мистер Тьерри позвонил ей домой лично и сказал, что очень надеется увидеть ее среди гостей. Она поблагодарила его за приглашение и заверила, что очень постарается явиться на торжество.
На следующий день часов в семь вечера позвонила Патриция.
— Эрни сказал, что мистер Тьерри позвал на банкет и тебя, — произнесла она воодушевленно. — Вот здорово! Ты собираешься пойти?
— Даже не знаю, Пат, — ответила Сара неохотно. — Скорее всего, нет.
— Ты с ума сошла, Сара! Мистер Тьерри обидится. Перестанет обращаться к тебе с просьбой обновить сайт!
Сара усмехнулась.
— Только из-за того, что я не приеду на его праздник? Глупости.
— В любом случае его твое отсутствие расстроит, — не унималась Патриция. — Он, непременно, спросит, почему тебя нет, у нас с Эрни.
— Скажете, я болею. Или сильно занята. — Сара тяжело вздохнула.
— Сильно занята? — переспросила Патриция. — Это в субботу-то вечером? Он нам не поверит. И потом, ты ведь знаешь, врать я не умею. Ты поставишь нас в неловкое положение. Ну же, Сара, соглашайся!
Сара подумала, что и впрямь не должна обижать мистера Тьерри, всегда настолько обходительного, щедрого и внимательного по отношению к ней. И омрачать праздник сестре с зятем — отличным ребятам, ставшим для нее в последнее время самыми близкими людьми.
— А что это будет за мероприятие? — спросила она, выдавая голосом, что готова пересмотреть свое решение.
— Чудесный праздник с выступлением певцов и музыкантов, с фейерверками и французским шампанским! — произнесла Патриция с чувством. — Будет много народу: сотрудники и клиенты «Фэшн тудей», представители компаний, с которыми они тем или иным образом взаимодействуют, и просто известные в городе личности.
Много народу мне сейчас как раз ни к чему, подумала Сара, устало закрывая глаза... «И просто известные в городе личности» — еще раз прозвучали в ее голове последние слова сестры. Николас! Его наверняка тоже пригласили!
— Послушай, Пат, мне очень не хочется расстраивать ни вас с Эрни, ни Тьерри. Но я не смогу поехать на это торжество.
— Сара! Ты чуть было не согласилась! — воскликнула Патриция изумленно.
— Правильно, — ответила сестра. — Но мне на ум вдруг пришла одна мысль: Николас наверняка тоже там будет...
Патриция несколько секунд молчала. Потом задумчиво протянула:
— Не исключено... Но, может, вам не помешает встретиться? Может, там вы спокойно побеседуете и все выясните? На мой взгляд, ваш роман завершился крайне странно.
— Так же, как и завязался, — заявила Сара, саркастически усмехаясь. — И потом, я считаю, что ничего здесь странного нет. Николасу я надоела, вот он и решил прервать отношения резко и безболезненно. — Она лукавила. На самом деле и для нее в завершении их истории многое оставалось загадкой. Но было ясно одно: он не желал ее больше знать.
— И что, ты теперь так и будешь бегать от него? — спросила Патриция. — Может, вообще перестанешь посещать общественные места, увеселительные мероприятия, только чтобы не встречаться с ним, не видеть его? Или переедешь в другой город, бросив работу, квартиру, друзей?
Сара потерла глаза. Слова сестры были не лишены смысла. Прятаться от Николаса, избегать с ним встреч не имело смысла — рано или поздно им предстояло увидеться.
— А если он придет с другой женщиной? — высказала она вслух очередной довод в защиту своего намерения не ходить на праздник. — С той, которая смеялась в трубку?
— Во-первых, как ты можешь быть уверена, что звонил тебе именно Николас? — спросила Патриция. — Вдруг это Гарольд набрал тогда твой номер? По старой привычке?
Сара моргнула. Подобная мысль — столь простая и правдоподобная — почему-то ни разу не приходила ей в голову. А ведь это действительно мог быть Гарольд. Она медленно откинулась на спинку стула, на котором сидела.
— Общаться с такими женщинами свойственно именно ему... если судить по твоим рассказам, — продолжала Патриция. — И на столь низкий поступок мог решиться скорее он, нежели Николас.
