— Красавец! — усмехнулся Лева, глядя на мои «украшения», оставленные мордоворотами Давыдова на моем лице.
— До свадьбы заживет, — отмахнулся я, прошел к бару, плеснул в два стакана виски и передал другу.
— Знаешь, а Сашка так и не уехала, — задумчиво проговорил Осинин. — Беседует с твоей матушкой. Уже по пути сюда скинула мне целую кучу фотографий и записей переговоров. Давыдов оказался полным кретином. Много лет хранил компромат на самого себя. А Вероника нашла и Сашке передала. Так что, ты бы наладил отношения с матерью.
— Да нормально у нас все, — пробормотал я, но меня интересовал другой факт, сказанный Львом, — не уехала, значит.
— Угу, — задумчиво протянул Лев, отхлебнул виски, глядя в окно. — Даже не удивился.
— А чему удивляться? — усмехнулся я. — Сашка она такая, творит, что хочет.
Понимал, что голос мой звучит излишне эмоционально и мягко. Но ничерта не мог поделать с собой.
— Мне тебя даже где-то жалко, — заявил Лев, ощутимо вмазал мне правой по ребрам, заставив согнуться.
— Тебе этого не понять, — отмахнулся я от Осинина. — Слушай, я тогда поеду, а? Ты тут все уладишь?
— Вот уж хрен! Сам расхлебывай! — скривился Лев. — В конце концов, твоя компания, ты и управляй.
— Сашкина, — исправил я друга.
— Что-то мне подсказывает, не нужна она Сашке, — Осинин допил свою порцию, оставил стакан на столе и, пожав мне руку, ушел.
Я еще немного постоял в полной тишине, глядя на фотку Сашки, занимавшую законное место на моем рабочем столе.
А я, между прочим, обещал девчонке свидание. Что ж, есть еще время. Буду исправляться.
***
Глава 36
Вероника после долгого разговора по душам предпочла поехать в особняк Давыдовых, чтобы собрать свои вещи. Мачеха решила пожить заграницей у дальней родственницы, пока вся суматоха и разборки не улягутся. Я понимала, что Нику нужно поговорить с матерью, расставить точки над «i», излить друг другу душу, понять друг друга, забыть былые обиды.
Но это все позже, возможно, завтра. А сегодня, по словам самой же Вероники, у нас с ее сыном более важные дела.
Я удивилась, когда узнала, что наши с Ником мамы были дружны в молодости.
Вернее, три подруги — Зоя, Вика и Вероника — не расставались с самого детства. А потом случилась трагедия, моя мама погибла. И Зоя, которую я всегда знала как Зою Карловну, нанялась на работу в офис, а потом и вовсе трудилась в должности секретаря Ника.
Вероника, она же мама Никона, стала работать в доме Давыдова и присматривала за мной. Еще тогда, много лет назад, женщины догадывались, что моя мама умерла не случайно. И мечтали узнать правду. Но доказательств не было. А потом все улеглось, забылось, да и сами подруги отдалились друг от друга. Ведь Вероника вышла замуж за моего отца, и прямолинейная Зоя Карловна сочла этот факт предательством.
Много лет женщины не общались, даже отец, кажется, не подозревал о дружбе двух своих жен и секретаря моего брата. Но наступил момент, когда мачеха все же отыскала косвенные улики виновности отца. И сразу же связалась с подругой. Зоя Карловна в свою очередь поделилась столь важной информацией со Львом, а потом уже с Ником.
Ник хотел защитить мать, спрятать ее, увезти от Давыдова. Но Вероника настояла на том, что будет и дальше искать что-то более существенное, чем намеки на вину моего отца. Вероника с Ником разругались, но мачеха все равно поступила так, как сочла нужным. У брата с матерью сложились натянутые отношения. А поскольку Ник в моем присутствии всегда вел себя подчеркнуто холодно и, как я тогда думала, идеально, то я даже и не подозревала об их разладе. Кажется, отец тоже.
И, к счастью, у Вероники все получилось.
Я слушала, как она вкратце рассказывает мне почти шпионскую историю. А сама думала о Нике.
Выходит, что о подлых поступках отца Никон знал задолго до моего возвращения. И уже тогда начал спасать меня, пытаясь защитить от корыстного папочки.
Эта мысль прокралась в мои мозги внезапно и неожиданно. Стало легко на душе.
Я даже и не догадывалась, что меня опекает и любит сразу столько людей, которым я не всегда отвечала взаимностью. По сути, ласково и по-дружески я общалась только с дядькой. А вот всех прочих воспринимала исключительно в штыки.
Возможно, мачеха прочла мои мысли. Подошла ближе, обняла за плечи.
— Все будет хорошо, — пообещала Вероника. — Мы непременно поговорим о прошлом. Я расскажу тебе про маму. А сейчас оставлю вас. Думаю, Ник уже на пути сюда.
Я и сама прекрасно понимала, что Никон за компанию со Львом способны горы свернуть, если захотят этого. И что-то мне подсказывало, Ник хочет.
Ну а Лев… Дядьки тоже выгодно, чтобы я максимально быстро освободила его жилое пространство. Если верить частым сообщениям от Дайкири и странно-хмурому выражению физиономии дядьки, весьма скоро эта квартира превратится в поле боя. И, надеюсь, бой закончится в пользу обеих сторон.
Я отправилась проводить мачеху, вышла в коридор, но не успела закрыть двери за Вероникой. Охрана, стоявшая на посту, тут же доложила о появлении Вершинского.
— Привет, сынок! — услышала я голос Вероники.
Я не сумела разобрать, что именно ответил Ник. Я слышала лишь звук его голоса, бархатистые нотки в нем. Они словно обволакивали мое сознание, превращая во фруктовый зефир.
Я так и стояла, на пороге, перед распахнутой дверью. А в метре от меня замер Ник. И весь мир вокруг поблек и будто испарился.
— Не уехала, — глухо проговорил он.
Я отрицательно качнула головой. И ждала, что будет дальше.
Я не видела Ника всего лишь пару часов, а показалось: прошла безумно долгая вечность.
Ник шагнул вперед, приподнял меня за талию, и сделал еще шаг. Мы оказались за запертой дверью. Одни. И впервые в жизни я не знала, что ему сказать.
Люблю тебя? Фраза слишком избита.
Спасибо за все? Банальщина!
И я сказала совершенно глупые, абсолютно неожиданные для меня слова:
— Поехали домой?
***
Глава 37
— Голодная? — спокойно произнес Ник, когда мы вышли из Левкиного дома и оказались в машине.
Отрицательно затрясла головой. О еде не могло быть и речи, когда каждая мышца напряжена настолько, что я едва могла бы проглотить хоть кусок.
Я устроилась в пассажирском кресле. Никон помог, пристегнул ремень безопасности. И вдруг замер, задержался, так и не закрыв дверь.
Брат не торопился занимать место водителя. Смотрел на меня напряженно, проникновенно, словно видел насквозь.
Я откинула голову, уперлась затылком в подголовник кресла.
Напряжение буквально витало в воздухе. И я начала бояться. Кто знает, а вдруг мое слишком живое воображение дорисовало то, чего на самом деле нет.
Я смотрела на Никона, пыталась заметить на его лице хоть какой-то знак того, что мы вместе. Что он говорил правду на том видео. Что он любит меня.
Улыбнись!
Я мысленно просила его об этом. Мне так хотелось видеть его улыбку. Ведь он редко улыбался.
Его взгляд потеплел. Я видела, как уголки его губ едва заметно взметнулись вверх.
Брат легко прикоснулся указательным пальцем к кончику моего носа.
— Знаешь, мне нравится, когда ты улыбаешься, — выдала я все, что было на сердце.
— Только для тебя, малыш, — подмигнул Ник и, наконец, аккуратно закрыл дверь, а спустя уже пару мгновений, завел двигатель и пустил автомобиль вперед.
Мы передвигались с черепашьей скоростью. Дохлый трафик, постоянно «зеленые» светофоры. И вот такая «пенсионерская» манера езды.
Я все же не выдержала, рассмеялась. И вместе со смехом исчезало все, что тяготило меня, прижимало к земле, не позволяло дышать полной грудью.
— Что? — буркнул Ник.
— Ничего, — покачала головой, смеяться перестала, а вот улыбка намертво приклеилась к моим губам.
Ник, вопреки моей просьбе, повез меня не домой. И не в загородный дом отца. Не в свою квартиру. А, что крайне удивило меня, в риэлтерскую контору.
