Пока я смешивала все ингредиенты под чутким руководством Маши, мы, как истинные девочки, болтали обо всем и сразу. Даже о самом сокровенном, о чем я никогда не решилась бы поделиться с Ником, Левой или Вероникой.
А сама Машка буквально вогнала меня в смущение одним вопросом:
— Сашка, скажи, тебе ведь с ним не скучно?
Я рассмеялась.
— С Ником? Ты что! Он меня своей активностью и сумасбродством с ума сводит, — фыркнула я.
— Это хорошо. Знаешь, вот смотрю на тебя и понимаю, что вы идеально подходите друг другу. Ник стал другим. Как будто ожил. Да и ты прям светишься вся.
— Спасибо! — искренне поблагодарила я.
За беседой с Машей я и не заметила, как пролетело время. Ну или Ник слишком торопился домой и нарушил все правила дорожного движения, преодолев расстояние из аэропорта быстрее, чем обычно. Словом, Вершинский неожиданно появился на нашей кухне и тут же захапал меня в свои надежные объятия. Даже не обратил внимания на то, что у нашей встречи есть свидетель, более того, его бывшая невеста.
Машка затихла, глядя на нас веселыми и крайне умилительными глазами. А Ник не дал мне и слова пикнуть. Подхватил, усадил на стол, принялся жадно целовать, гладить, даже, кажется, покусывать.
Налетел, точно вихрь, свел с ума, лишил здравых мыслей и всяческой скромности. В итоге о Машке я вспомнила лишь тогда, когда девушка, посмеиваясь, заметила:
— Ну, меня ты так никогда не целовал, Никон Даниилович!
Ник удивленно замер, повернул голову, но даже и не думал хоть на миллиметр выпустить меня на свободу. Скорее наоборот, по-хозяйски придвинул к своему боку.
— О, привет, Маш! Как дела?
— Отлично! Не буду вам мешать, ребята, — подмигнула Маша. — Приятного аппетита!
Я закрыла лицо ладонями, скрывая смех.
Ник, если и был удивлен, то тут же пустил всю свою энергию совсем в другое русло. И я порадовалась, что у моей духовки есть чудесная функция автоматического отключения. Иначе сгорел бы мой вкусненький кекс ко всем чертям. А так, получился идеальный десерт, которым мы с Ником полакомились уже глубокой ночью, когда утолили иной, более важный голод.
***
Глава 39
— Выспался? — услышал я легкий шепот на ухо, а следом почувствовал нежное прикосновение любимого рта к моей небритой щеке.
— Прости, не побрился, — приоткрыв глаза, отметил припухшие губы, но тут же любое сожаление испарилось, стоило взгляду застыть на лукавых голубых глазах.
Моя Сашка была счастлива, но в эту самую минуту пыталась приструнить своих дерзких дьяволят, живущих в ее голове.
— И хорошо, — широко улыбнулась жена, зарылась длинными пальцами в мои волосы, вырывая протяжный стон.
Я кайфовал от каждой ее ласки, от смеха, взгляда, шепота. Твердо знал, что все это — мое, принадлежит мне по праву и по закону. Но и по доброй воли самой Саши. Ведь ее трудно заставить что-то сделать, она сама должна этого захотеть. И я все еще не придумал и не знал, чем именно заслужил такое дерзкое, но обожаемое каждой клеточкой и каждым нервом счастье.
— Как все прошло? — допытывалась Саша.
По моему возвращению нам было не до разговоров, а потом не хотелось омрачать беседами волшебную ночь. Наше счастье все еще было хрупким, и я не собирался огорчать Сашу проблемами из нашего общего прошлого.
— Терпимо, — нехотя ответил я правду, ведь скрывать от любимой хоть что-то я не собирался. — Адвокаты отца зверствуют. Наши тоже. Придется через пару недель смотаться еще раз. А потом все, живем на одну страну.
— Это хорошо, — заулыбалась Сашка. — Но если будешь загонять себя там до полусмерти, то поеду с тобой. Погляжу, кто там смеет мучить моего мужа!
— Грозная какая! — рассмеялся я, опрокинул Сашку на спину, принялся водить носом по ее плечу и шее, а потом и вовсе стал щекотать девчонку до звонкого визга и оглушительного смеха.
— Стой! Стой! Сдаюсь! — верещала она, и я мгновенно сменил тактику. Принялся ласкать теплую после сна, отзывчивую и вспыхнувшую от моих поцелуев любимую. Когда дошел до самого вкусного, уже и сам завелся настолько, что хотелось лишь одного: забыться в ощущениях, утонуть в Сашке, ее вскриках, стонах, жадных объятиях.
И под громкое «Люблю тебя!» погрузился в ее тело, смакуя каждое движение, растягивая удовольствие и наслаждаясь близостью с девушкой, которая всегда была смыслом моей жизни, самой жизнью для меня.
— И я тебя, родная, — ответил я прежде, чем позволить своему телу рассыпаться на крошечные куски невероятно острого наслаждения.
— Мы беременны, Ник, — хрипло, тихо, едва различимо прошептала Сашка.
А я не сразу понял смысл ее слов. На автопилоте ответил:
— Угу, хорошо, любимая.
А потом, когда осознал, вскинулся. Приятная нега тут же сменилась эйфорией. Показалось, что все это — сон, желанный, долгожданный, но сон.
Пристально уставился на Сашу. Слов не было. Взглядом умолял повторить еще раз. Ведь могло послышаться. Кто знает? Я ведь сейчас в состоянии дикого аффекта, тут и не такое покажется.
— Я сделала тест, — произнесла Саша, погладила кончиками пальцев мои виски, а я не сводил взгляда с ее небесно-голубого взора. И, кажется, забыл, как дышать. — Дыши, Ники. Мы станем родителями.
— Сашка! — выдохнул я, впился ртом в манящие нежные губы, сжал руками хрупкий стан, а потом заставил себя разжать тиски. — Сашенька!
— Да-да, — замурлыкала любимая. — И пока ты не начал выдумывать свой план по чрезмерной опеке моего бедного тела, страдающего токсикозом, пойду приготовлю завтрак.
— Сашка, как же я тебя люблю! — рассмеялся я и все же сорвался, принялся покрывать ее тело жадными поцелуями. Задержался на животе, в котором развивался и рос нас с ней малыш. — Как назовем?
— Если сын, то Герман, а если дочь, то Устинья, — перестала звонко хохотать Саша, смотрела на меня с ожиданием во взгляде, словно извинялась за принятое без меня решение.
Но я был согласен с ней на все сто процентов. Имена мне нравились, но больше всего мне нравилась мысль, что я стану отцом.
— Поддерживаю, — кивнул я, а Сашка глубже зарылась пальцами в мои волосы, поглаживая, легко царапая кожу короткими ноготками. — Но ты готовь еще варианты имен, любимая женушка! От тебя я хочу целую кучу детей.
— Каков наглец, а! — фыркнула девчонка. — Скажи «спасибо», что на одного согласилась!
Я понимал, что моя дерзкая и строптивая девчонка шутит. Но ответ вышел серьезным. Я знал, она все поймет. Она всегда понимает меня, знает все мысли, чувства, эмоции.
— Спасибо! — хрипло выдохнул я совершенно серьезно.
Саша знала, что в этой благодарности кроется многое, чего не в силах объединить одно короткое слово.
Ответный поцелуй от Сашки вышел жадным, глубоким, страстным. Только она целовала меня так, только ее касания заставляли меня верить в лучшее, только Саша могла подарить мне надежду на будущее.
— Спасибо! — повторил я прежде, чем утонуть в ярко-голубом озере ее глаз, которые обещали мне не только безоблачное счастье, но и долгие споры, возможно, бурные скандалы с битьем посуды, после которых неизменно последует жаркое перемирие.
Эти глаза обещали мне жизнь, яркую, интересную, полную любви и страсти. Ради этих глаз я был готов на все, на любые безумства.
И Кассандра это знала.
***
Эпилог. Часть 1
— Это все ты!
— Сама виновата!
— Ты первый начал!
— Рот закрой, обезьяна конопатая!
— Как ты меня назвал, чепушило прыщавое?!
Я совсем не хотел открывать глаза, планировал выспаться в заслуженный выходной день. Да и Сашка сопела под боком, досматривала свои сны. Так что, я собирался провести еще несколько часов в кровати, а не за ее пределами.
Но крики за окном, грозившие перерасти в знатную потасовку, заставили разлепить веки и сесть в постели.
— Накажи всех, мой славный рыцарь! — донесся хриплый и сонный голос жены.
Вздохнул, растер лицо ладонями, пытаясь сбросить остатки сна.
