Я всегда хотела собаку, но мне не хватало еды, чтобы ее прокормить. Иногда я подбирала бродяжек, но в конечном итоге они сбегали к семьям, которые лучше их кормили.
— Как поступишь с ним в августе? — спрашивает Самсон и тянется через меня почесать ПиДжея.
— Не знаю. Стараюсь не думать об этом.
Самсон на миг встречается со мной взглядом, и мы задумчиво смотрим друг на друга.
Что я буду делать с собакой?
Что мы будем делать с нами?
Каково будет прощаться?
Самсон вытягивается на песке. Я сижу, скрестив ноги, а он кладет голову мне на колени и внимательно смотрит на меня. Я глажу его по волосам, пытаясь не думать ни о чем, кроме этого момента.
— Что о тебе думают другие люди? — спрашивает он.
— Странный вопрос.
Парень смотрит на меня в ожидании ответа, будто ему плевать, что вопрос прозвучал странно. Я смеюсь и смотрю на воду, обдумывая ответ.
— Я не робкого десятка, поэтому иногда мой характер можно ошибочно счесть стервозным. Но дома нас с матерью гребли под одну гребенку. Когда окружающие судят о тебе по человеку, который тебя вырастил, сложно относиться к себе спокойно. Ты либо позволяешь суждениям овладеть тобой и становишься такой, какой тебя все считают, либо противостоишь им изо всех сил. — Я смотрю на него. — А что, по-твоему, люди думают о тебе?
— Сомневаюсь, что они вообще обо мне думают.
Я мотаю головой, возражая ему.
— Я думаю. И знаешь, что именно?
— Что?
— Думаю, что хочу снова пойти с тобой в океан.
Самсон расплывается в улыбке.
— Уксуса под рукой нет.
— Тогда уж, если меня снова ужалят, постарайся, чтобы оно того стоило.
Самсон вскакивает на ноги и тянет меня следом. Я снимаю шорты, он скидывает футболку. Берет меня за руку, и мы идем прочь от берега, сопротивляясь наплыву волн. Мы останавливаемся, когда вода поднимается мне до груди, и, встав лицом друг к другу, опускаемся по шею в воду.
Сокращаем разделяющее нас расстояние и сливаемся в поцелуе.
С каждым нашим поцелуем мы словно бы оставляем все больше своего естества друг в друге. Жаль, что я так мало знаю об отношениях, о любви и обо всем том, что считала не достойным себя. Или, наоборот, о том, чего я считала себя недостойной. Мне хочется знать, как продлить это чувство. Знать, мог бы такой парень как Самсон влюбиться в девушку вроде меня.
Нас накрывает волна и вынуждает оторваться друг о друга. Мои волосы насквозь промокли. Я сквозь смех смахиваю воду из глаз, а Самсон пробирается мне навстречу. Закидывает мои ноги себе на талию и опускает ладони мне на бедра.
Его глаза искрятся от счастья.
Впервые такое вижу.
Я провела здесь уже почти две недели, но ни разу не видела его настолько расслабленным. Мне приятно от мысли, что он испытал это чувство со мной, но в то же время грустно оттого, что он не ощущает его постоянно.
— Что делает тебя счастливым, Самсон?
— Богатые люди никогда не бывают довольны, — тотчас отвечает он. Печально, что ему даже не пришлось поразмыслить над ответом.
— Значит, поговорка правдива? Не в деньгах счастье?
— Бедным есть, к чему стремиться. У них есть цели, которые зажигают. Будь то дом мечты или отпуск, или ужин в ресторане пятничным вечером. Чем больше у человека денег, тем сложнее ему найти то, что вызывало бы радостный трепет. Дом мечты уже есть. Можно в любой момент отправиться в любую точку мира. Можно нанять личного шеф-повара, который приготовит все, что пожелаешь. Небогатые люди считают, что все это приносит удовлетворение, но это не так. Можно заполнить свою жизнь первоклассными вещами, но они не заполнят пустоту в душе.
— А что заполняет пустоту в твоей душе?
Самсон пару мгновений изучает мое лицо взглядом.
— Частички чужой души.
Он легонько приподнимает меня, чтобы больше кожи показалось над поверхностью воды. Ведет губами вдоль моей челюсти, а когда его губы касаются моих, я уже жажду их. Изголодалась по ним.
Я чувствую, как он возбуждается, пусть мы и в воде. И все же мы лишь целуемся. Поцелуй длится несколько минут. Его недостаточно, и вместе с тем в избытке.
— Бейя, — шепчет он мне в губы. — Я бы навсегда здесь остался, но нам пора возвращаться, пока не стемнело.
Я киваю в ответ, но вновь целую его, потому что мне плевать, если сейчас стемнеет. Самсон смеется, но тут же смолкает и отвечает на поцелуй даже с большей настойчивостью.
Жаль, что я не могу прикоснуться к нему всюду. Я блуждаю руками по его груди, плечам и спине и не могу остановиться. Запускаю ладони в его локоны, а его губы поцелуями движутся по моей груди. Я кожей ощущаю его теплое дыхание, прямо в ложбинке груди. Самсон уводит руку мне за спину, и я чувствую, как он касается узла на завязках моего купальника.
Затем смотрит мне в глаза, молча спрашивая разрешения. Я киваю, и он неторопливо тянет за бретельки, пока узел не развязывается.
Завязки купальника падают вниз, и, подавшись вперед, Самсон накрывает губами мою грудь. Неспешно скользит по ней губами, пока сосок не оказывается у него во рту.
У меня вырывается сбивчивый вздох. От прикосновения его языка к коже по телу бегут мурашки. Закрываю глаза и упираюсь щекой ему в макушку, желая, чтобы он никогда не останавливался.
Но он останавливается, за что спасибо шуму мотора, раздавшемуся в отдалении.
Едва мы его слышим, Самсон тотчас отодвигается от меня. Вдоль пляжа в нашу сторону едет фургон.
Самсон ловит бретельки моего бикини и завязывает их у меня на шее. Я издаю стон, может, даже надуваю губы. Мы возвращаемся на берег, хотя фургон уже развернулся и поехал в другую сторону, так до нас и не добравшись.
Мы молча складываем вещи обратно в гольф-кар. Солнце уже начало садиться по другую сторону полуострова и разметало по небу красные и пурпурные отблески. Со стороны океана поднялся ветер, и я на миг гляжу на Самсона. Он стоит лицом к порывам ветра, закрыв глаза. Сейчас от него веет спокойствием, которое окутывает и меня.
Его настроение всегда заразительно. И я рада, что у него, как мне кажется, бывает всего одно или два состояния. Я никогда не была в таком стабильном состоянии, в котором пребываю с тех пор, как стала проводить с ним все свое время.
— Ты когда-нибудь слушала океан, закрыв глаза? — спрашивает он и, открыв их, поворачивается ко мне.
— Нет.
Он вновь отворачивается лицом к океану и закрывает глаза.
— Попробуй.
Я тоже их закрываю и делаю выдох. Самсон на ощупь берет меня за руку, и мы так и стоим в тишине лицом к воде.
Я стараюсь расслышать, что слышит он.
Крик чаек.
Шум волн.
Умиротворение.
Надежда.
Не знаю, сколько мы так стоим, потому что меня полностью поглотило медитативное состояние. Сомневаюсь, что раньше вообще стояла на одном месте с закрытыми глазами, отпустив все свои мысли.
Я отпускаю их. Все.
В конечном счете, возникает ощущение, будто весь мир замолкает.
Из тишины меня вырывает поцелуй Самсона, который я ощущаю на макушке. Открываю глаза и делаю глубокий вдох.
Вот и конец. Ужин, пылкие поцелуи и объятья и снятие стресса. Вот так свидание.
— А где твоя собака? — спрашивает Самсон, когда мы усаживаемся в гольф-кар.
Я озираюсь по сторонам, но нигде не вижу Сыр Пеппер Джека. Зову его, но он не бежит на мой зов. Сердце начинает биться быстрее, и это не остается незамеченным.
Самсон зовет его.
Я начинаю беспокоиться, потому что мы уехали далеко от дома, и пес может не найти обратную дорогу, если мы не отыщем его сейчас.
— Может, за гряду забежал, — предполагает Самсон. Мы взбираемся на вершину песчаной насыпи. Самсон берет меня за руку и помогает подниматься по гряде. Забравшись на самый верх, я смотрю в сторону и с облегчением вижу ПиДжея.
— Слава богу, — говорю я, спускаясь с другой стороны гряды.
— Что он делает? — спрашивает Самсон, идя следом. ПиДжей что-то яростно раскапывает в песке метрах в пяти от нас.
