Понимаю, стоит положиться на судьбу… Только как перестать в себе копаться?
Чтобы как-то отвлечься и дотянуть до вечера, когда все станет ясно, я пыталась занять себя работой, сходила в магазин, раз пять позвонила Жене, чтобы справиться о ее эмоциональном состоянии. С сестрой, кажется, было все в порядке. Ее продолжал караулить Кирилл, и теперь я была не против этого. Еще Жене позвонил следователь Роман, и они договорились о встрече на завтра после обеда.
– Сходите со мной? – умоляюще попросила она. Ее тон вообще со вчерашнего дня изменился, став заискивающим и виноватым. Особенно после того, как я дала понять ей, что знаю, чем она занималась, пока я гостила у подруги в Америке.
– Ты имеешь в виду меня и Кирилла? – уточнила я.
– Нет, тебя и Артура, – сестра так просто назвала Князева по имени, что я даже позавидовала ей: мне это было сделать куда тяжелее. – Он же на меня не злится больше?
– Даже не знаю, надо спрашивать у него. И это ответ на оба вопроса, – сказала я.
– Но ты же с ним увидишься сегодня? Вот и спроси. Пожалуйста, – добавила она торопливо.
– Если увижусь, спрошу, – ответила обтекаемо, поскольку сама была ни в чем не уверена.
За ночь всякое могло измениться, и желания в том числе.
– Ладно, пойду учить статистику, – снова «подлизалась» ко мне Женя. – У нас завтра семинарское занятие.
– Собираешься идти в универ? – приятно удивилась я. – Или это очередной спектакль для меня?
– Нет, пойду, – фыркнула сестра. – Можешь прийти и проверить.
– Почему бы и нет? Теперь я за тобой буду присматривать еще сильнее и внимательней.
– Но на пробы я все равно буду ходить! – вдруг заявила Женя с отчаянием. – Только в проверенные киностудии. Это моя мечта, понимаешь? – она произнесла это так искренне, что я не нашлась, чем возразить.
– Только универ пока не бросай, ладно? – сказала я немного ворчливо. – Без отрыва от учебы. И мне сообщай, пожалуйста, где проходят очередные пробы, хорошо?
В конце концов, если не можешь что-то изменить или сделать по-своему, возьми это под контроль.
– Хорошо! – радостно пискнула Женя. И добавила: – Я люблю тебя, Милана!
– Где-то я это уже слышала, – хмыкнула я. – В общем, пока буду смотреть на твое поведение…
Вечер неумолимо приближался, и я нервничала все больше. Как девчонка перед первым свиданием.
– В конце концов, просто отдам отчет, – сказала я своему отражению.
И пусть в нем всего две строчки, и вообще он не имеет никакого смысла, как и все предыдущие…
Князев припозднился на пятнадцать минут, за которые моя нервозность только возросла. Он вышел из машины с какой-то сумкой и быстро направился к подъезду. Сегодня я решила не появляться на балконе первой, выждать, пока это сделает Князев.
Хлопнула входная дверь его квартиры и только спустя целых долгих десять минут открылась балконная.
Теперь мой выход.
– Добрый вечер, – сердце колотилось как сумасшедшее, а губы болели от натянутой улыбки.
– Добрый, – а он улыбнулся не так вымученно. И, кажется, даже радостно. Но за чувствами, бушевавшими у меня в этот момент, я едва могла анализировать адекватно чужие.
– Отчет? – я подошла ближе, и Князев тоже остановился вплотную к перегородке между балконами.
Но он ничего не ответил. И отчет не забрал. Вместо этого, взяв меня за руку, стремительно привлек к себе. Не отрывая взгляда, нежно погладил мою щеку, запустил пальцы в волосы… Такие простые прикосновения, а у меня от них закружилась голова, разлилось по телу томление… Взгляд его карих глаз гипнотизировал, затягивал в себя, не давая отвести свой, лишая воли. Губы Князева наконец накрыли мои, жадно вбирая в себя, вовлекая в такой сумасшедший поцелуй, что весь мир сузился только до него одного и тех пьянящих, почти болезненных ощущений, которые вызывал во мне. Я только сейчас поняла, как сильно ждала этого поцелуя…
Я не заметила, как оказалась на его балконе. Князев просто подхватил меня, без лишних усилий, и перенес к себе, я не успела ни испугаться, ни удивиться. Сейчас важна была лишь возможность теснее прижаться к нему, обнять. Лист с отчетом давно выпорхнул из моих пальцев, давая им свободу прикосновений.
Порог балкона мы тоже преодолели, не заметив… Комната, прихожая и, наконец, спальня, где я еще никогда не была. Прохлада постельного белья и обжигающие поцелуи на контрасте. Одежда, вдруг ставшая тесной и ненужной. Соприкосновение разгоряченных тел, аромат желания, вкус губ, кожи, дыхание одно на двоих. Ласки все откровенней и бесстыдней, дрожь и нетерпение. Стоны, которые уже невозможно сдержать… Пик наслаждения, от которого рассыпаешься на мириады частиц… Безумное желание раствориться в этих ощущениях и в том, кто тебе их подарил.
… – А я ведь шел для начала пригласить тебя на ужин, – Князев поцеловал меня в губы, затем в нос, а после откинулся на подушку и притянул меня к себе.
– А я просто несла тебе отчет, – в тон ему ответила я.
– Ты уверена в этом? – он ухмыльнулся.
– А ты уверен, что думал только об ужине? – я улеглась ему на плечо.
– Нет, – ответил он без раздумий. – Но ужин у меня все равно есть. Привез его из ресторана. Ты не проголодалась?
– А ты?
– Что за манера отвечать вопросом на вопрос?
– Девушке неприлично сходу на такой вопрос отвечать «да».
– Будто ты питаешься пыльцой и росой, – хмыкнул Князев. – Или солнцем?
– А вот это было уже зря, – я погрозила ему кулаком, но не обиделась.
– Извини, не удержался, – он со смехом уткнулся лицом мне в волосы. – Так что насчет ужина? – шепнул мне на ухо.
– Да ты романтик, – я усмехнулась.
– Я просто с утра ничего не ел, – меня снова наградили поцелуем. – И мой организм нагло требует это исправить. Даже вопреки романтике.
– Что ж, не будем ему отказывать. Тем более мой организм тоже сегодня на голодном пайке. Давай уже скорее свой ужин!
Не прошло и пяти минут, как я сидела за барной стойкой в мужской футболке, вкусно пахнущей парфюмом Князева, и, сглатывая слюну, наблюдала, как передо мной появляются все новые и новые блюда: салатики, тарталетки, стейки, бутылка вина…
– И десерт, – Князев извлек из термосумки прозрачный контейнер, в котором лежало несколько разных пирожных, умопомрачительных на вид и, уверена, на вкус.
– Да это просто праздник желудка! – я потянулась было за одним из салатов, но Князев отодвинул от меня тарелку.
– Я поухаживаю, – заявил он с важным видом. – И наберись терпения… Еще не все.
На столе появился подсвечник с тремя тонкими свечами, которые Князев по очереди зажег:
– Кто-то утверждал, что я не романтичный…
– Беру свои слова обратно, – я одарила его улыбкой. – Ты очень романтичный.
Он усмехнулся и разлил по бокалам вино, затем положил на мою тарелку салат, который мне приглянулся раньше. Мы чокнулись бокалами и одновременно пригубили вино. Тосты, слова сейчас были совсем лишними и даже неуместными, за нас говорили наши глаза и улыбки. Так непривычно было ощущать легкость в теле и голове… Все будто встало на свои места, а барьеры, недопонимание, сомнения – остались в прошлом. И как я могла думать иначе?
Когда первый голод был утолен, а вино развязало язык, я наконец спросила о том, чем мучилась ранее:
– У меня на даче, тогда под яблоней… Что это было?
– Поцелуй? – шутливо предположил Князев.
– Да, мне тоже так показалось. Вначале. Но потом решила, что померещилось, потому что… – я замялась, вдруг подумав, что это звучит как какая-то претензия или обида.
– Потому что ты от меня бегала. И вела себя так, будто хочешь забыть его.
– Нет, это ты уводил постоянно разговор в другое русло и делал вид, что ничего не было, – возразила я.
– Значит, оба хороши… – Князев подпер кулаком щеку и усмехнулся, глядя на меня.
– Ну да, – я тоже усмехнулась. – Первый блин, то есть поцелуй, комом…
– Не первый, – вдруг произнес он, весело глядя на меня. – Это был не первый наш поцелуй.
