Ее выражение лица приобретает задумчивый блеск. — Медленнее, ленивее. Я думала, что ты будешь относиться к поцелуям так же, как ко всему остальному, как будто тебе все равно. Но это не так.
— Поверь мне, мне очень важно целовать тебя.
Эти сексуальные губы изогнулись. — Да? Тогда сделай это снова.
Ей не нужно просить меня дважды. Я наклоняюсь, мой рот в сантиметре от ее рта, прежде чем мне приходит в голову что-то еще. — Черт возьми, — ругаюсь я.
— Что?
— У него ведь не маленький член, правда?
Слоан вздрагивает. Затем она фыркает. — Подожди, ты имеешь в виду Дюка?
— Да, — говорю я жалко. — Я получал огромное удовольствие от мысли, что все эти жимы лежа и разгибания на бицепс компенсируют маленький член, но теперь, когда я думаю об этом…
— Почему ты думаешь о члене моего бывшего, когда целуешь меня? — в отчаянии спросила она.
— Я понимаю, что ты бы ни за что не осталась здесь так надолго, если бы он был маленьким. Значит, он не маленький, так?
Ее губы дико дергаются. — Нет, новичок, боюсь, что нет.
— Ублюдок.
Она смеется, затем поднимается со стула и сползает ко мне на колени. — К счастью, у тебя, похоже, тоже нет проблем в этом плане, — пробормотала она, а потом потерлась своей идеальной попкой о мою растущую эрекцию и снова целует меня, и, черт побери, если я не увижу звезды.
Мы как будто не знаем, как сдержать себя. Как только мы прикасаемся, что-то поглощает нас. Полная потеря сознания. Ее ногти впиваются в мою кожу. Мои зубы царапают ее язык. Она дергает меня за волосы у корней, и я готов сорвать с нее штаны, если бы не секунда ясности, которая напоминает мне, что мы на людях и я все еще едва знаю эту девушку. Она гипнотизирует.
— Они собираются выгнать нас отсюда, — шепчет она мне в губы, прежде чем снова засунуть свой язык мне в рот, как будто она за это заплатила.
— Они должны, — шепчу я в ответ. — Мы совершенно неприличны.
Но мы не останавливаемся, пока менеджер бара в конце концов не подходит к нашему столику и вежливо объявляет, что пора уходить.
Позже, когда машина подвозит нас обратно к кампусу, я провожаю ее до самой тропинки, несмотря на ее протесты. — Я могу найти дорогу домой в темноте, — ворчит она.
— Я знаю, что можешь. Но я веду себя как джентльмен. Может, ты просто позволишь мне быть чертовым джентльменом?
Ее тихое фырканье эхом отдается между нами.
— А теперь она смеется надо мной, — говорю я вслух.
— Смеется, — соглашается Слоан.
— Осторожнее, кексик. Или я сделаю что-ни будь безумное. Например, возьму тебя за руку. Или напишу тебе спокойной ночи, когда вернусь домой.
Она останавливается, ее глаза блестят в лунном свете, пронизывающем темноту. — Ты не посмеешь. — Затем она быстро целует меня и исчезает среди деревьев в направлении своего дома.
Я ухмыляюсь, как идиот, всю обратную дорогу до общежития, где я быстро достаю свой телефон, чтобы доказать, что я действительно посмею. Быстрый взгляд показывает, что Фенн спит и тихонько похрапывает на своей половине комнаты. Бедный малыш. Наверное, вымотался от всех минетов, которые он, вероятно, получил сегодня вечером.
Я набираю быстрое сообщение.
Я: Я Удивительно провел время сегодня вечером. Ты невероятна. Спокойной ночи, Слоан.
Мой экран мгновенно загорается, снова вызывая эту глупую ухмылку. Я чертовски рад, что Фенн не проснулся, чтобы воскликнуть о моей глупости.
СЛОАН: Не надо романтики, новичок. Это ниже твоего достоинства.
Я: Тебе это нравится.
СЛОАН: Ни капельки.
Я: Каждая частичка.
На короткое время появляется еще одно сообщение.
СЛОАН: Думаю… мне не совсем не нравится. Спокойной ночи, ЭрДжей.
ГЛАВА 21
САЙЛАС
00006.jpeg
— Черт, мужик, я не могу этого сделать. Когда я войду, просто дай мне утонуть. — Лоусон сгорбился, практически сухой, сидел со мной на краю бассейна на тренировке в понедельник.
В воде команда плывет на двух дорожках в эстафете четыре на сто. Брэндон и Картер как дельфины, прокладывают себе путь к последнему кругу брассом перед тем, как Лоусон должен нырнуть в баттерфляй. Сегодня тренер уже в четвертый раз заставляет нас плыть эту эстафету, и мы все чувствуем боль. На последнем круге я втянул больше воды, чем воздуха. Мои руки — как лапша. Тяжелые и вялые.
Тренер дает свисток, чтобы следующие пловцы вышли на свои платформы, и Лоусон бросает на меня прощальный взгляд. Смущающая ухмылка, как будто он прозрел за секунду до того, как нырнуть с высокого здания.
— Мы будем совершенствовать эти переходы, даже если это убьет нас, — кричит тренер. — Терпение, точность, совершенство.
— Избиения будут продолжаться, пока моральный дух не улучшится, — бормочет Лоусон, поправляя очки на глазах, когда выходит на платформу.
Сегодня днем он вошел в раздевалку в наушниках и солнцезащитных очках. Тренер сразу понял, что у него все еще похмелье после выходных. Если он вообще протрезвел. Когда я проснулся в воскресенье утром, Лоусон возился в своей кровати с двумя голыми девчонками, которых он привел домой из бара в Колдене. Первое, что он сделал после того, как открыл глаза, это выкурил сигарету, а затем забрался под одеяло, чтобы накинуться на обеих девушек, которые продолжали стонать так громко, что я удивлен, как они не разбудили мистера Свинни. Не то чтобы Роджер беспокоился настолько, чтобы отчитать кого-то из нас.
Излишне говорить, что вчера я пошел позавтракать пораньше. Порно в реальной жизни мне не нравится, особенно когда в нем участвуют мои друзья.
Тем не менее, тренер бы выместил злость на всех нас сегодня, независимо от Лоусона. Тот факт, что вся команда сегодня неряшлива и тащит задницу, подливает масла в огонь.
Когда Картер касается стены, Лоусон бросается со стартовой платформы и делает прыжок головой прямо на дно бассейна. Затем он складывает ноги в стиле йоги и приступает к медитации, сидя под поверхностью. Проходит несколько секунд, прежде чем тренер понимает, что Лоусон не поднимается.
Снова раздается свисток, и вода успокаивается, когда другой пловец, тяжело пыхтя, выбирается из бассейна.
— Хейзелтон. — Тренер выкрикивает мое имя. — Вытащи его оттуда.
Черт побери. Подавив вздох, я ныряю в бассейн, и мне более или менее удается вытащить Лоусона на поверхность.
— О, я знал, что тебе не все равно, — дразнит он меня, когда мы вылезаем из воды.
— Вы двое, впереди и в центре. — Тренер зовет нас с другой стороны бассейна. — Остальные, болваны, идите в душ.
— Видишь, что будет? — Я подталкиваю Лоусона, когда он неохотно встает в очередь, чтобы надрать ему задницу. — Ты несешь какую-то чушь, а меня за это отчитывают.
— Как будто ты не любимчик учителей.
— Не в этом дело.
Мы встаем перед тренером, у которого в крепком кулаке зажат планшет, как расписка о всех наших промахах.
— Заставьте меня понять это. — Он едва сдерживает свое разочарование, скрытое за сарказмом. Засунув большие пальцы в глазницы. — Потому что Хейзелтон улучшал свои сплиты на каждой тренировке. Но Кент, моя бабушка с металлическим бедром могла бы лучше выкладываться, делая «собачье весло».
— Держу пари, ваша бабушка восхитительна в плавках, сэр.
— Сделай нам всем одолжение? — Тренер использует голос отца. Тот, которым он говорит, когда не сердится, а просто разочарован. — Если ты не хочешь быть здесь, избавь остальных от этого.
— Не слушайте его, — быстро вмешался я, прежде чем Лоусон успел произнести какую-нибудь ехидную реплику, которую он не сможет отменить. — Он засранец, когда плохо спит. — Я подталкиваю соседа по комнате в плечо. — Правда, засранец?
Лоусон жалеет меня. Вместо того чтобы действительно засунуть ногу в рот, он подмигивает мне и улыбается. — Я просто развалина без сна, тренер.
— Ага. Убирайся отсюда, — отмахивается от него тренер, но просит меня подождать минутку.
У нас было слишком много таких разговоров.
— Несмотря на то, как он себя ведет, Лоусон действительно хочет плавать, — уверяю я тренера. — Я знаю, что его отношение к делу отстойное, но если вы сможете преодолеть это…
