предполагала, хотя странно, что ее отсутствия никто не заметил. Или по ночам они не следили за ее комнатой? Скорее всего, нет, раз она так легко подобралась к забору и спустя несколько долгих минут проползла снизу, лишь в конце создав небольшой шум. И, наверное, именно скрип ворот сыграл с ней злую шутку. Но назад пути нет, и Лера это прекрасно понимала, направляясь вглубь леса, стоило до ее слуха долететь одной фразе, сказанной мужским командным голосом:
— Эта сучка сбежала! Немедленно догнать! — прокричал кто-то сзади, но девушка уже чувствовала себя оторванной от этого мира, от этого места и продолжала действовать по продуманному плану — бежать только вперед, не останавливаясь.
Потому что именно там ее ожидала свобода...
ГЛАВА 16
— Вы же понимаете, Егор Романович, что такими темпами наше партнерство окажется бессмысленным, — седовласый мужчина в окружении постоянной свиты, которая каким-то случайным образом имеет права называться акционерами, смотрел на недавно появившееся в стенах компании лицо, стараясь буквально надавить на него силой собственного взгляда и показать, насколько это самое лицо здесь неприемлемо. Как человек и как партнер в целом. Только зачем эти люди до сих пор пользовались властью и связями Мороза? Потому что никто не хотел почувствовать на себе всю ярость семьи мэра города, в особенности сынишки, готового растерзать собеседника в клочья. Но почему Егор невозмутимо продолжал сидеть на своем месте и принимать штыки в свой адрес? До недавнего времени вопрос оставался открытым.
— Неужели? — выгнув бровь в вопросе, поинтересовался Мороз.
— Представьте себе, — теперь слово взял другой рослый мужчина, сидевший по правую руку от главы компании. — Мы терпим убытки из-за вас, — он словно плевался желчью, стараясь достать до Мороза и отравить как следует, только яд все равно не доходил до него.
Приходилось ли Егору испытывать на себе ненависть других людей? Да. Неоднократно. Практически всегда. Однако со временем он научился обходить стороной это чувство, а то и вовсе его подавлять. Он прекрасно понимал, что, несмотря на предвзятое отношение к его семье, связанное с «грязной политикой», всем личностям, сидящим в этом конференц-зале, что— то нужно от Мороза. Кому-то обеспечить место в одном из престижных вузов, кому-то закрыть кредит в его банке, а кому-то связь с его отцом, только мужчина привык пользоваться всеми преимуществами лишь себе в угоду, не стараясь даже рассмотреть компромиссы. Это бессмысленно. Люди все равно не поощрят его поступок. Так учил его отец, и, надо сказать, эти уроки дали свои плоды.
— Кажется, убытки вы несете из-за упадка собственных сил, а не моего вмешательства. Насколько мне известно, благодаря нашему сотрудничеству вы лишь выигрываете.
— Вы путаете нашу сторону с вашей! — возмутился глава компании.
— Да? Но ничего страшного, — с легкой улыбкой на лице, больше похожей на львиный оскал, произнес Егор.
— Ничего? — опять «правая рука» вмешался своим возмущением. Надо сказать, подобная несдержанность начала раздражать Мороза. Хорошо, что не зевнул при всех, иначе выдал бы себя с потрохами. — Мы скоро станем банкротами из-за ваших прихотей!
— Повторю еще раз! — теперь уже Егор не выдержал и вложил в свой голос чуть больше стали, чем нужно. — Это ваши проблемы, а не мои. Договор будет расторгнут только в том случае, если обе стороны не удовлетворятся результатами проделанной работы, — он не рявкал, как это происходило дома, не гавкал, не запугивал, лишь уверенный в собственных словах голос способен напугать окружающих и заставить поверить в то, что он в состоянии лишить их каких-то важных по жизни привилегий. И он это сделает. Со временем. Но не сейчас, ибо связь с приморским банком ему еще важна.
Тяжелый день выдался у Егора. Вообще последние дни казались мужчине отнюдь нелегкими. Постоянные поездки, переговоры, напоминания, кто именно владеет ситуацией и имеет право изменить свои взгляды, и эта роль предназначалась явно не деловым партнерам Мороза, только ему самому. Последние переговоры с приморским банком лишний раз доказывали, что Егор не растерял свои позиции, а лишь укрепил их с помощью связей и уверенности.
Вспоминал ли он девчонку за все эти дни? Однозначно. Хоть и не каждую секунду, как это принято описывать в женских романах. Он не сходил с ума по девушке, не думал о ней все время, ибо голова порой была забита рабочими делами, однако Лера занимала немалую часть его мыслей. И от этого в какой-то степени становилось не по себе. Раньше Егор с удовольствием прокручивал воспоминания минувшей ночи с той или иной девкой, которая стонала в его объятьях, стараясь показать все свое мастерство, однако с Лерой все оказалось с точностью до наоборот. Да, он получил удовольствие сполна, и его в тот момент не волновала ни девушка, привязанная к вешалке, ни ее чувства. А сейчас? И сейчас не волновали. Наверное. Только эта мысль уходила от него далеко, а образ заплаканной Леры, опустившей голову от безысходности, оказывался перед глазами гораздо чаще, чем он хотел бы. Или он просто не пытался забыть этот образ? Красивый и в то же время печальный, предвкушающий удовольствие, но в то же время с толикой боли в бездонных голубых глазах. Почему боль вообще присутствовала? Почему она не получала удовольствие? Наверное, потому что Егор и не хотел его доставить на тот момент. Его цель была иной — наказать девчонку за проступок, только, видимо, мужчина малость увлекся, лаская тело Леры с такой нежностью, которую он проявлял очень редко. Точнее не так — вообще не проявлял ни к кому из своих женщин. Возможно, его тронула невинность девушки или же что-то другое, но обдумывать все это не видел смысла хотя бы потому, что голова и без того гудела под конец дня. Да еще и звонок на мобильный вновь прервал его и заставил едва слышно зарычать.
— Слушаю, — стандартно начал Мороз.
— Добрый день, сынок, — произнесли на том конце провода. Егор не часто связывался с отцом из-за занятости обоих. Мороз— старший занимался своей предвыборной компанией, желая баллотироваться уже не в мэры, а в губернаторы, а Егор управлялся с делами в банке и других
